Спитак. Город выживших

И быть бы ему заурядным райцентром с многоэтажками из розового туфа, одним из десятков построенных в советские времена на армянских плато, но 7 декабря 1988 о Спитаке услышал весь мир - городок оказался в эпицентре землетрясения, убившего 25 тысяч человек и всколыхнувшего весь Советский Союз, подстегнув Перестройку. И хотя говоря "Спитак", чаще мы имеем в виду "Ленинакан", в Гюмри и 30 лет спустя не убраны руины и не расселены трущобы, а здесь... здесь всё совсем по-другому.

По дороге в Спитак мы пересекаем важную историческую границу: все показанные ранее веси Армении, кроме Дилижана и Севана, принадлежали исторической области Айрарат, сердцу армянской цивилизации, рассечённому ныне турецкой границей. Спитак же служит воротами другого ашхара Гугарк, у тюрок известного как Ардаган, у грузин как Гогарена, а в древности и вовсе как Ташир. Вытянутый от Турции до Азербайджана вдоль грузино-армянской границы, Гугарк - это своего рода Армяногрузия, полоса взаимопроникновения двух христианских стран, за которую в 1918 году они даже единственный раз в своей истории воевали. По итогам гражданской войны за Грузией осталась Джавахетия, за Арменией - Утик (с Дилижаном) и Лори, рассказ о которой растянется на следующий десяток постов. Этот край никогда не входил в тюркские ханства, а России достался в 1801 году вместе с Грузией. В 1840 году грузино-армянскую границу прочертили по Базумскому хребту - долина реки Дебед вошла в Борчалинский уезд Тифлисской губернии, а долина Памбака с нынешними Спитаком и Ванадзором - в Александропольский уезд Эриваньской губернии. Вновь в марз (провинцию) Лори их свели лишь в независимой Армении, и хотя по пути из Гюмри его граница проходит по истоку Памбака, фактически таковой кажется преграждающий дорогу отрог над рекой, пробитый 900-метровым тоннелем:

Его соорудили в 1989 году тбилисские и ереванские метростроевцы в ходе восстановления Армянской ССР, когда резко вырос трафик меж двух наиболее пострадавших городов. Спитак на кадре выше буквально за той горой - вот так портал тоннеля выглядит из города:

Спитак - из тех городов, которые прославила трагедия. Кто слышал бы о Мологе, если бы она не ушла на дно Рыбинского водохранилища, о Припяти, если бы её не накрыла радиация Чернобыльской АЭС, об Иловайске и Дебальцево, кабы ни сводки Донбассой войны? России Спитак достался в 1801 году как крупное село Банное... точнее, Амамлу, от тюркского слова "хамам", с 1829 года заселявшееся армянскими репатриантами из персидского Хоя и османского Муша. Своё нынешнее название, в переводе Белый, он получил в 1949 году, вероятно - в связи со своей промышленной специализацией: в 1937 году здесь был построн молокозавод, а в 1947 - крупнейший в Армянской ССР сахарный комбинат. В 1960 году Спитак получил статус города, но оставался городом невыносимо заурядным, не радуя глаз ни памятниками старины, ни живописностью пейзажа. Примерно так же выглядел, например, Талин без древних церквей или Севан без молоканских изб и собственно Севана. Скорее всего, тот Спитак я бы проехал без остановок, поленившись доставать фотоаппарат. Тем более никому не приходило в голову его фотографировать в советское время, и я вчера вечером изрядно вогнал себя в тоску, битый час перелопачивая в гугле старые фотографии. С фотографий этих на меня глядела смерть, и форма дома - вовсе не дефект оптики:

Удар земли обрушился на Армению 7 декабря 1988 года в без-двадцати полдень, и Спитакским землетрясение было названо потому, что именно здесь находился его эпицентр. По 12-балльной шкале мощность колебаний в Спитакском районе достигла 10 баллов, при 9 в Ленинакане (Гюмри) и 7-8 в Кировокане (Ванадзоре) и Степанаване - других пострадавших городах. Всего от землетрясение затронуло более 300 населённых пунктов Армянской ССР и приграничной Турции, толчки ощущались в Ереване, а кое-что рухнуло даже в руинах средневекового Ани. Без крыши над головой осталось полмиллиона человека - больше, чем беженцев из Карабаха! Под удар попал ещё и важнейший промышленный район - землетрясение вывело из строя около 40% промышленного потенциала Армении, будь то химические гиганты Кировокана, крупнейший в Закавказье текстильный комбинат в Ленинакане или уже упоминавшийся Спитакский сахарный завод. При этом всего несколько процентов жертв погибли в старых домах и частном секторе, а в основном люди сгинули под руинами промышленных цехов и многоэтажек, которые здесь ещё долго называли "дома-убийцы".

Кто-то, конечно, обвиняет в катастрофе азербайджанское духовенство, на фоне Карабахского конфликта молившее Аллаха покарать горделивых армян, а кто-то возводит конспирологию, что это советские военные испытывали на непокорных армянах "тектоническое оружие" - подрыв на километровой глубине нескольких "царь-бомб". Научные же исследования причин трагедии сходятся в одном - недостатках строительства. Советская власть фатально недооценивала сейсмоопасность Закавказья, строя панельные многоэтажки, не рассчитанные на такую силу подземных толчков, на что наложился охвативший тогда кавказские республики бум строительства частных домов, качественный цемент для которых в условиях дефицита покупался по блату на стройках. Последнее оказалось, может быть, даже весомее - с рассыпавшимися в щебёнку многоэтажками соседствовали точно такие же, но почти не пострадавшие. Мне запомнилось описание города из чьих-то чужих заметок - "как слепой чёрт из преисподней пальцем тыкал".

Гибель 25 тысяч человек, крупнейшая невоенная катастрофа в СССР после Ашхабадского землетрясения 1948 года пришлась ещё и на годы Перестройки, Гласности и Нового Мышления. Трагедия потрясла всё советское общество, изголодавшееся по возможности вслух говорить о трагедиях, правительство впервые со времён ленд-лиза приняло помощь Запада, а армяне воочию увидели Спюрк - свою диаспору по всей планете. Однако информационным эпицентром Спитакского землетрясения стал Ленинакан, просто потому что это большой город с аэропортом, куда ехали корреспонденты со всего Союза и всего мира, начальники комиссий да агенты благотворительных фондов. Классические тексты о разрушенных кварталах, затянутых смрадом солярки и разлагающих трупов, о штабелях гробов со всей страны, о криках из под руин, оборванных людях у костров и о разгуле мародёрства - едва ли не все они были написаны именно о Ленинакане. Спитак, давший название землетрясению, остался в стороне от внимания прессы, но можно предположить, что здесь весь тот ужас представал в квадрате. В Ленинакане трагедия унесла 14 тысяч жизней из 240-тысячного населения города. По Спитаку я видел цифры погибших от 4 до 10 тысяч человек, вот только жило-то здесь накануне беды 18 тысяч! И в этом дефиците свидетельств есть что-то особенно зловещее: не существует слов для описания города, где за 30 секунд погибла половина жителей.

А вот таким Спитак встречает 30 лет спустя. Вид на город, раскинувшийся по паре холмов у подножья Памбакского хребта, открывается сразу за тоннелем. Слева - обелиск Победы, справа - Металлическая церковь на кладбище, а на переднем плане мог бы быть Спитакский сахарный завод. Но от него уцелела, как от сожжённой фашистами хаты, лишь одинокая труба:

А вот огромного элеватора слепой чёрт из преисподней не заметил, хотя ведь был он самым высоким зданием в округе. За элеватором - станция: Спитак стоит на главной в Армении железной дороге Ереван-Тбилиси.

В степи - заброшенные фанерные домики, быстровозводимые времянки для потерявших кров. И как видите, они стоят пустыми, хотя смотрятся куда более пригодными для жизни, чем трущобы Гюмри:

Гюмри всё ещё вдвое меньше "досейсмического" Ленинакана, а вот население Спитака, где непосредственно после катастрофы осталось 3 тысячи жителей, к началу 21 века почти восстановилось, достигнув 15 тысяч человек (частью, впрочем, за счёт армян из Баку). Со своего пика в 2005 году Спитак даже снова ужался - но тут, как и всюду в Армении, взяла своё экономика. И причины такой разницы видно невооружённым глазом: в отличие от Гюмри, нынешний Спитак - памятник не столько самой трагедии, сколько преодолению её:

Городок вытянут вдоль трассы Ереван-Ванадзор, а со стороны Гюмри въезд сюда описывает крутую петлю. Её мог бы спрямить вот этот мост через долину Памбака, и я не знаю, землетрясением он был разрушен или же его так и не успели построить в 3 года между природной и геополитической катастроф:

Выше - то ли полиция, то ли мэрия, стилизованная под сталинку разрушенной предшественницы:

Какой-то артефакт эпохи Перестройки:

На перпендикулярной улице Шаумяна, у уцелевшей хрущёвки, разбит небольшой сквер новых хачкаров. В армянской традиции такие делались в знак благодарности Богу, но здешние крест-камни - иные: они благодарят земные страны и живых людей:

И если в Гюмри стоит памятник Шахнуру Азнавуряну, более известному как Шарль Азнавур и всю свою славу использовавшему на сбор помощи для родины предков, то в Спитаке увековечен Николай Рыжков, предпоследний советский премьер-министр. Ведь Министерства чрезвычайных ситуаций в постсоветских странах учреждались именно на основе оргвыводов трагедий Спитака, Чернобыля и Аши, СССР же отдельного МЧС не было, а под каждую катастрофу создавалась отдельная комиссия из военных и гражданских служб. Её-то Рыжков и возглавил, да и застигло его землетрясение на советском посту №1 - Михаил Горбачёв в тот день был с визитом в Америке и на место трагедии был прибыл лишь несколько суток спустя. Ныне Рыжков - единственный в своём роде неармянин-Герой Армении, а в Гюмри в его честь назван местный "арбат". Впрочем, в тени Рыжкова не вполне справедливо остался Борис Щербина, руководивший ликвидацией Спитакской, а до того и Чернобыльской катастроф на местности. Более того, ченобыльская радиация и спитакские холод и гарь подорвали ему здоровье, и умер Щербина уже в 1990 году. А есть в Спитаке и улица Януковича - того самого Виктора Януковича, чью ставшую "народным достоянием" резиденцию под Киевом я когда-то уже показывал. В те времена Виктор Фёдорыч руководил "Донбасстрансремонтом", и фактически возглавил помощь Спитаку от Украинской ССР. В угаре победы Евромайдана, конечно, украинцы обращались к братскому армянскому народу с просьбой улицу переименовать, но армяне ответили категорическим отказом: "нас этот человек спасал, а что он впоследствии у вас натворил - это ваши проблемы". И поверьте, в закрытом и самовлюблённом армянском обществе удостоится инородцу памятника или топонима - это посложнее, чем Нобелевскую премию получить!

Кварталом выше улицы Шаумяна расположилась удивительно красивая главная площадь:

Последний шедевр армяно-советского зодчества:

Ещё советский по духу, но уже с немыслимыми в СССР сюжетами вроде Богоматери или ангелов, особенно впечатляющих рядом с земными людьми. Армения и Спюрк, советский народ в последнем порыве общего дела, правительства Западных стран да бесплотные силы Господни здесь предстают как единый фронт:

На одной из колоннад - забавная вывеска, напоминающая о том, что Спитак - не скорбный памятник, а живой город, на улицах которого хватает и радостных лиц.

А на одном из домов не случайно висят флаги Франции и Евросоюза - если восстановление Гюмри застопорилось примерно там, где распался Советский Союз, а трущобы и руины по окраинам выглядят так, будто катастрофа случилась недавно, то восстановление Спитака продолжалось и в 1990-х годах на европейские деньги.

Возможно, Спитаку помог небольшой размер - на оба города Армении не хватало ни своего бюджета, ни иностранной помощи, а сконцентрировавшись на восстановлении Спитака, его можно было довести до конца.

Единственные руины, которые я видел в Спитаке - кусок стены через дом от площади, да и тот скорее всего остался от какого-нибудь памятника, доламывать которой у армян рука не поднялась:

Выше - церковь Сурб-Арутюн (2001), посвящение которой чаще услышишь в русском переводе - Воскресенская:

Внутри - неожиданно красивое, при всей лаконичности, убранство с перекрестьями арок:

Если не знать, что за этим стоит, Спитак можно было бы назвать самым уютным городом Армении. Примерно так же Руанда слывёт самой цивилизованной страной Чёрной Африки, или хотя бы как Невельск - самый симпатичный город Сахалина, отстроенный после своего землетрясения. Здесь даже типовые кованные лавочки как-то особенно симпатичны:

Лицо города определяют 3-5-этажные кварталы совершенно нетипичной для бывшего СССР облика. И если вот эти дома похожи на последние серии Советской Армении, иногда попадающиеся и в Гюмри...

...то здесь уже явно европейские проекты:

Построенные вместо балков и "диогенок" с Крайнего Севера, юрт из Казахстана, армейских палаток - в первые дни после катастрофы на это холодное плато везли всё, что могло служить человеку жильём.

Кажется, так могли бы быть застроены армянские города, если бы Российская империя успела выиграть Первую Мировую, объединив Армению под своим началом, а затем таки сколлапсировать на почве Великой депрессии, чем армяне бы воспользовалась, чтоб обрести независимость.

Но со дворов - обычное Закавказье:

В подъездах порталы, прозрачные двери и широкие лестницы здорово контрастируют с бело-зелёной раскраской:

Среди всего этого то и дело мелькают остатки "досейсмического" Спитака - как уцелевшая панельная пятиэтажка:

Или советский магазин:

Улица с площади выводит на кладбище, непропорционально огромное относительно городка:

И могилы на нём - самых разных эпох:

Но встречаются среди них и такие:

А отдельно стоящая надгробная плита явно в той же могиле может быть моложе на несколько лет, месяцев или недель - к тем, кого убило непосредственно землетрясение, стоит добавить и тех, кто выжил в те страшные дни, но сломался, не оправившись от ужаса и боли утрат.

Посреди кладбища - Металлический храм, кажется даже без посвящения:

Запущенный и запертый, сквозь пыльные оконца он выглядит как павильон-времянка, а по сути ей и был - ведь не секрет, что "не бывает атеистов в окопах под огнём", а землетрясение - оно ещё страшнее... Со всего Союза в Армению везли гробы, а эксаваторы ломались, не успевая рыть могилы. И всё, что оставалось живым - это помолиться за мёртвых. Металлический храм освятили на Рождество 1989 года, ровно через месяц после трагедии:

Внизу - долина Памбака и Базумский хребет на том берегу. Пятна леса на выжженных склонах потрясающе красивы, и обратите внимание - внизу роши вечнозелёные, а выше по склону лиственные, уже почерневшие к зиме. Под кладбищем остатки сахарного завода, и в промышленных руинах больше всего удивляет то, что самыми устойчивыми оказались трубы:

Ещё дальше, километрах в трёх от центра города, видны скульптура...

.и стела с ангелом на соседних буграх:

Это памятник Советским воинам-ликвидаторам последствий стихийного бедствия, созданный в Москве на пожертвования Российского военно-исторического общества и в 2015 году доставленный бортом МЧС в Спитак, дополнив армянские хачкары на улице Шаумяна:

Несмотря на российское происхождение, монумент вышел очень армянским. Не зря Мандельштам назвал Армению "орущих камней государством", то есть страной, где каждый камень вопиет о былом. Вот и здесь бесконечная вереница камней рассказывает гостю о том, кто чем помог в те страшные дни армянскому народу. Например, о студентах Московского энергетического института, добровольческий отряд которых прибыл сюда уже 9 декабря разбирать завалы и помогать уцелевшим. О медицинских бригадах из Саратова и Волгограда, не допустивших в разрушенных городах эпидемий. Про АрмУралСибстрой, приславший 2500 человек и 1200 машин восстанавливать Ленинакан, и про ещё несколько трестов, не только отстраивавших Спитак, но и создававших в его окрестностях новые предприятия от рудников до коровников. Про маршала Язова, курировавшего безопасный вывоз оружия массового поражения из пострадавших районов. Про подросткового писателя Альберта Лиханова, чей фонд разыскал здесь около сотни потерявшихся детей, помогал семьям с детьми, эвакуировал сирот и даже организовал для армянских детей кремлёвскую ёлку. Здесь же о вкладе разных стран: Франция и ФРГ прислали несколько сотен кинологов и звукочувствительную аппарату для поиска выживших под завалами, Япония отправила лекарства, а с Кубы привезли 14,5 тонн донорской крови, первую дозу которой сдал лично Фидель Кастро. Красный Крест из Франции, Швейцарии и Финляндии строил и комплектовал госпитали, а несколько фельдшерско-акушерских пунктов и вовсе организовали адвентисты седьмого дня. Есть здесь и о силовиках, боровшихся с мародёрами, и о высшем советском руководстве, и о том, как сюда ездил Горбачёв... Среди всего этого несколько, натурально, жалоб на братскую Грузию, присвоившую кое-какое импортное оборудование, находившееся на её территории к моменту распада Союза.

Над камнями - фигура Героя-Ликвидатора, явная аллюзия на Воина-Освободителя в Берлине:

Вся эта картина мировой солидарности впечатляет... но таблички здесь только на русском, да и расположение мемориала, удалённого от города и не заметного с трассы как-то коробит.

Напротив - ещё одна скульптура без подписей - просто женщина, потерявшая близких. Но в блюдо к ней кто-то насыпал свежих яблок - как знак того, что город живёт и в нём всегда будут те, кому нужна её забота:

И хотя Спитак с этой точки выглядит так, словно пол-города - кладбище...

...30 лет спустя после землетрясения окраины Гюмри и Спитак отличаются друга от друга, как Чернобыль и Славутич - памятник разрушения и памятник возрождения. Сами предсмертные катастрофы Советского Союза определённо сделали Россию сильнее, жестокие вызовы способствовали тому, чтобы даже в самых лихих 1990-х государство не допустило деградации связанных с ними отраслей. И вот спустя 30 лет после Аши, Чернобыля, Спитака российские железные дороги одни из самых безопасных в мире, "Росатом" строит новые энергоблоки по всей планете, и ликвидация природной катастрофы на любом континенте редко обходится без борта российского МЧС.

В завершение рассказа - уцелевший обелиск Победы, по-прежнему господствующий над Спитаком. Спитакское землетрясение унесло больше жизней, чем вся Карабахская война по обе стороны фронта - но меньше, чем один день Великой Отечественной.