У чёрта на куличках: как русские открыли и завоевали Камчатку

В истории покорения территорий на востоке много белых пятен. Точная дата и имя русского человека, который первым ступил на Камчатку, неизвестны. Есть только предположения — самое раннее отсылает к 1648 году. Десятилетие спустя полуостров посетил казак Иван Камчатый — именно он подарил Камчатке её современное название.

Но настоящее освоение новых земель началось значительно позже. Исходной точкой стал Анадырский острог — он находился буквально под боком (по сибирским, конечно, меркам) у Камчатки.

(Анадырский острог на карте Ивана Львова — одного из приказчиков острога в 1710–1714 годах)

Первый более-менее серьёзный поход предприняли в 1683 году; в последующее десятилетие русские приходили на Камчатку три раза, занимаясь привычным для себя делом — обложением ясаком (пушной данью) и его сбором. Но в 1693 году в Анадырском остроге, видимо, разгребли более насущные дела и решили, что пришла пора снимать с Камчатки не только сливки, но и всё остальное.

Для начала следовало всё основательно разведать. За дело взялся опытный первопроходец — Лука Старицын, также известный по прозвищу Морозко. К делу он подошёл творчески — передвигался с совсем небольшим отрядом, переодетым под проживающих рядом коряков. Это позволило спокойно собрать сведения. Правда, по ним выходило, что вокруг живёт слишком уж много туземцев — и те довольно неплохо организованы и вооружены.

Стало ясно — пора возвращаться. Овладение Камчаткой потребует более серьёзных усилий.

(Владимир Атласов)

Невзирая на то, что половину войска составляли лояльные (пока что) туземцы, он не утруждал себя дипломатическими тонкостями и обращался с ними весьма своевольно. Не исключая мордобоев и унижений за косяки.

В результате в отряде Атласова эти самые юкагиры и взбунтовались. Напали, выбрав удачное время, — и довольно результативно. Убитых у русских было всего шестеро, зато раненых — хоть в возы грузи. Поэтому тут же разгромить восставших не вышло — пришлось обороняться, посылать гонцов ко второму отряду и ждать помощи. Как только она прибыла, мятежные юкагиры тут же удрали. Правда, не все — некоторые остались, запросив пощады.

Атласов проявил редкостную сдержанность и ограничился всего лишь порциями палочных ударов.

(Корякские воины)
В одном из поселений даже обнаружился настоящий живой японец). Звали его Дэмбэй — когда-то он, ни о чём не подозревая, ходил на торговом судне вдоль японских же берегов. А потом налетел сильный шторм, унёс в море и разбил посудину о камчатские берега.

Остальных японцев поубивало или море, или местные народы. Дэмбэй уже распрощался с жизнью и ждал, что же с ним сделают недружелюбные дикари. Но пришли русские. Это был второй, после судьбоносного шторма, резкий поворот в жизни японца. Позже, когда Атласов оставил на Камчатке гарнизон и отправился в Москву, Дэмбэя он забрал с собой. Его ждали встреча с Петром I и работа по обучению русско-японских переводчиков.

(Камчадалы)

Но усобицы имели и минусы. Привыкшие к постоянным набегам оседлые коряки поднаторели в искусстве фортификации и возводили достаточно серьёзные укрепления — со рвами и иногда даже каменными стенами. Поджигать их сходу не получалось и приходилось запрашивать пушки.

(Одна из камчатских «огнедышащих гор» на старинной гравюре)

Череда коварных засад и ответных карательных операций: небольшие группы русских гибли одна за другой. Иногда «завоеватели» теряли даже остроги — как, например, Большерецкий, сожжённый ительменами в 1707 году. А в поле трепали и крупные отряды с артиллерией.

Атмосфера тотальной партизанщины давила на головы — причём с серьёзными последствиями.

В 1707 году 70 казаков подняли бунт, в ходе которого убили в том числе и Владимира Атласова. Причём сделали они это не сразу — вначале легендарного конкистадора просто посадили в тюрьму, но он бежал.

Чистых бунтовщиков на фронтире не было — далёкие земли зависели от подвоза всего подряд с Большой земли. Свергнув кого-то, все тут же начинали строчить на бывшее начальство челобитные, пытаясь как можно быстрее легализоваться. Поэтому беготня Атласова по Камчатке с попытками легально вернуть себе власть успехом не увенчалась — в разгар партизанской войны никто не хотел тратить немногочисленные силы еще и на бунтовщиков.

Но Атласов стоял на своём, ходил то в один острог, то в другой и пытался сколотить коалицию против вчерашних предателей. Это упорство стоило ему жизни — бунтовщики всё-таки добрались до Камчатского Ермака и убили, пока на его писульки не обратило внимание высокое начальство из Москвы.

(Карта походов Атласова)

Впрочем, конкистадоры Камчатки зверели не только на собственных вождей, но и на пленных туземцев. Например, казаки имели обыкновение раздевать их догола, обмазывать рыбьим жиром и радостно травить собаками.

А ещё русские с удовольствием пользовались передовыми достижениями науки и техники. Например, артиллерией — местных было много, и они подчас строили внушительные крепости. Например, в 1714 году отряд Афанасия Петрова брал корякский острог, площадь которого переваливала за гектар.

Сделать это удалось не сразу — пришлось посылать в Анадырский острог за пушками. Орудий, правда, не дали — но зато подвезли ручные гранаты, которые тут же с оглушительным успехом пошли в дело. Вражескую твердыню взяли с минимальными потерями.

В итоге оказалась, что жестокая война шла не просто так — русские потихоньку брали регион под контроль, застраивая его сетью контролирующих транспортные артерии укреплений. С каждым годом «рыпаться» становилось всё сложнее. И к концу 1710-х годов бо́льшая часть организованного сопротивления сошла на нет.

Камчатка была покорена.

ТИМУР ШЕРЗАД