Джульфа и тёмная сторона Нахичевани

Нахичевань - это ещё и жесточайший культуроцид, пожалуй самый тотальный и тщательный на памяти моего поколения. Его эпицентром стал городок Джульфа (15 тыс. жителей) на пограничном Араксе в 40 километрах от Нахичевани, в прошлом - Южные ворота СССР. И сегодня расскажу как о самой Джульфе, по сей день заслуживающей посещения, так и о древностях, которые уже никому не повидать.

Фотографии утрат - надёрганы с разных сайтов, большинство - историка Аргама Айвазяна из книги "Армянские памятники Нахиджевана", но не только. Во избежание обвинений в предвзятости скажу, что не впервые пишу о безмолвных жертвах людской вражды, будь то тюркские памятники Еревана, деревянные синагоги Литвы, немецкий Кёнигсберг или буддийские храмы Калмыкии.

От подножья Зангезура к низине Аракса пейзаж Нахичевани неуклонно меняется, и сам не успеваешь заметить, как зелёные и свежие предгорья сменяет засушливая степь:

По которой мимо вычурных фигур выветривания и тянется дорога от Нахичевани-города до Джульфы:

Впереди от самой Нахичевани маячит заснеженный гребень хребта Киамекидаг (3358м), продолжающего Малый Кавказ за Араксом. Ближе к Джульфе вырастают бурые купола Трёх Холмов - Учтепе (1308м). Но и то, и другое - уже на территории Ирана:

Иран же был Советскому Союзу соседом хоть и слабым, но весьма тревожным: накануне Второй Мировой Реза-шах Пехлеви готовил приграничные области как плацдарм для вторжения вермахта, затем страна была американским протекторатом и могла в любой момент превратиться в такой же плацдарм для "НАТОвской военщины", ну а после Исламской революции, хоть и объявили аятоллы Большим сатаной США, но роль Малого Сатаны досталась Советскому Союзу. Словом, фотоаппарат по дороге меж Нахичеванью и Джульфой доставать боязно - воинские части и полигоны тянутся тут буквально один за другим, а на трассе не редкость машины с армейскими номерами. Я всё же заснял пару памятников - ободранный советский обелиск на фоне Иляндага (см. прошлую часть) и БТР на новом постаменте, за которым видны красные сопки Ирана:

Вот и Джульфа, или вернее ДжульфЫ - как и в случае с Астарой, два одноимённых города по разные стороны пограничной реки:

На двух берегах Аракса Джульфа стояла всю свою историю, и в этом, пожалуй что, её суть. В каком-то смысле именно Джульфа (в армянском прочтении - Джуга) была последний исторической столицей Армении: с крахом её царств и установлением многовекового тюркского ига армянского князя потеснил с исторический сцены армянский купец. И когда Ани из "города 1001 церкви" неуклонно превращался в село среди древних руин, Вагаршапат ужался до монастырской слободки, а остатки Двина давно заросли травой, в Джуге жизнь кипела и только набирала обороты. С 20-тысячным населением город у переправы через Аракс стал важнейшим центром торговли Запада с Востоком, где армяне из Решта, Алеппо или Мадраса встречались с армянами из Константинополя, Феодосии или Львова. Ярмарка Джуги служила в 15-16 веках шёлковый биржей, где устанавливались мировые цены на благородную ткань. Не боялись джугинские купцы и османо-сефевидских войн, просто меняя роль с западных ворот Персии на восточные ворота Турции и обратно. А вот сефевидским шахам это нравилось всё меньше, особенно после того, как они перенесли столицу подальше от турецкого пограничья, из Тебриза сначала в Казвин, а затем в Исфахан. И вот в 1604 году, в очередной раз освободив этот край от турок, шах Аббас II начал Великий Сургун - тотальную депортацию армян из Айраратской и Нахичеванской долин вглубь Ирана. Показательно, что армянское предместье Исфахана стало не Новым Ани или Нор-Эчмиадзином, а именно Новой Джугой, в роскошные соборы которой, воздвигнутые в 17 веке, из настоящего Эчмиадзина перевезли множество святынь. При этом джугинские купцы не оставляли попыток вернуться на старое место, откуда армян вновь выселяли в глубины Персии ещё не раз. Cамое большее, на что могла с тех пор рассчитывать Старая Джуга - это караван-сарай посреди кенгерлийских кочевий.

По мере разрушения древних мостов жизнь всё больше смещалась ниже по течению к броду. Над которым в 1914 году пересекла Аракс и вошла в Иран первая в его долгой истории Джульфа-Тебризская железная дорога. Однопролётный фермовый мост тех лет, между прочим, сохранился и даже чуть-чуть просматривается с трассы, но я не успел его заснять на ходу. По обе стороны моста же начали расти две новые Джульфы, после революций в обеих странах существовавшие независимо друг от друга - соглашение о трансграничном движении поездов было заключено лишь в 1938 году. Но правивший тогда Реза-шах вёл двойную игру, оказавшись слишком самонадеянным в своём арийстве, и в 1941 году СССР и Британия просто ввели в его страну войска. Вместо нацистского плацдарма Иран превратился в важнейший канал ленд-лиза, и по объёму ввезённых грузов станция Джульфа во всём СССР уступала тогда лишь порту Владивостока. Дальше на север эшелоны уходили двумя путями - с 1941 года Джульфа была ещё и железнодорожным узлом с линией Ереван-Баку вдоль Аракса. В 1948 году она получила статус города, сделавшись, как Чоп или Брест на западе, Забайкальск или Уссурийск на востоке, воротами СССР. Города-близнецы по обе стороны Аракса росли параллельно, но что интересно, азербайджанская Джульфа всегда была крупнее иранской примерно на треть - ныне соответственно 15 и 9 тысяч жителей. При взгляде с нахичеванского берега азербайджанская Джульфа совершенно скрывается в низинке, зато иранская видна как на ладони - с её многоэтажками совершенно постсоветского облика и обширной станцией, по промзоне которой я долго шарил ультразумом, но так и не высмотрел там ничего похожего на путейское зодчество Российской империи...

Но свою визу в Иран я открыл в Астаре и закрыл в аэропорту Тегерана, а потому персидской Джульфой оставалась любоваться издали. В азербайджанскую Джульфу же я въехал из Ордубада, и покинул маршрутку у памятника погибшим за Карабах. Какого-то очень человечного по духу - хлопцы в шеренгу да батька-командир:

Центр города тянется вдоль проспекта Гейдара Алиева. На нём же обнаружилось огромное позднесоветское здание наподобие ЦУМа или ДК:

И несколько путейских домов, построенных в 1908-16 годах вместе с мостом и станцией:

Сам вокзал кажется копией вокзала в Нахичевани, но при ближайшем рассмотрении у них схож лишь ориентальный стиль, силуэт же и детали - разные:

Если в нахичеванском вокзале больше модерна, то в Джульфе царские архитекторы явно пытались нащупать свой стиль для персидских железных дорог, на которые Россия явно имела большие планы. И интереснее всего, конечно, сохранились ли подобные вокзалы на 148 километрах старой линии между Иранской Джульфой и Тебризом:

Только в Иран отсюда и можно теперь уехать: я уже рассказывал про пассажирский поезд Нахичевань-Мешхед азербайджанского формирования, полсотни километров проходящий по "русской колее" и ещё 2000 - по "стефенсонской", через Тегеран на другой конец Ирана.

Вход в вокзал - только с платформы, и я заглянул туда узнать расписание: по крайней мере ещё несколько лет назад по Нахичеванской республике курсировали пригородные поезда с самодельными салонами на основе купейных вагонов, где сняли перегородки между купе. Зал встретил меня гулким гвалтом - там сидело двое полицейских и десяток дородных, каких-то очень душевных проводниц. Гостю с фотоаппаратом все они были искренне (и наперебой!) рады, даже полицейские, лениво и без энтузиазма глянувшие мой паспорт, однако вторая моя попытка (после Нахичевани) что-то узнать о местном трафике снова разбилась о языковой барьер. Касса тоже была закрыта, и лишь расписание иранского поезда висело на стене путеводной звездою.

По соседству на платформе - как бы ещё один полузаброшенный вокзал. На самом деле это местная контора "Интуриста", напоминающая о роли Южных Советских ворот. Через шахский Иран проходил популярнейший в 1960-70-х годах туристический путь из Европы в Индию, и хотя в истории остался он как Тропа Хиппи, катались по нему не только "дети цветов" на своих "Фольксвагенах", но и вполне благообразные обыватели на больших автобусах с гидами. И видимо, была у той дороги ещё и советская ветвь:

Около "Интуриста" мне снова проверили документы, причём более нервно - двое сотрудников увидели меня, и пока один листал паспорт, другой бегом и ощутимо взволнованно убежал на свой пост куда-то звонить и о чём-то докладывать. Но что показательно, смутило их само присутствие постороннего, а не фотоаппарат - при всей азербайджанской подозрительности, у меня ни разу не возникало здесь сложностей с фотографированием железной дороги. Однако покинув станцию, я всё же вздохнул облегченно, и на первом же попавшемся такси укатил в пригородное село Гулистан в пяти километрах выше по Араксу:

За околицей которого, у самой границы, в выемке чёрного забора с колючей проволокой, встречает мавзолей-башня, построенная где-то на рубеже 12-13 веков:

Три подобных мавзолея я уже показывал в Нахичевани, ещё один - в селе Карабаглар близ неё, да и Аргавандский мавзолей в Ереване представляет то же семейство, главный пласт тюркского наследия этих мест. Гюлистан, правда, самый из них нетипичный - его гробница не подземная, а находится внутри основания, зал же в 12-граннике второго яруса лишён дверей и с внешним миром связан только через окна, то есть видимо строился лишь для игры света в потолочном оконце гробницы.

Да и декор, вкупе с красным камнем, напоминает не только о мавзолеях Мемара Аджеми в Нахичевани-городе, но о жаматунах армянских церквей:

Рядом, на полинявшем щите, вид мавзолея до реставрации - новодельный в нём лишь шатёр да фрагменты декора, причём даже не большая часть:

Таксист уговаривал меня соглашаться на ожидание, но я не согласился - до трассы два-три километра пешком и с интересными видами. Таксист высадил меня и укатил, а затем из домика рядом с мавзолеем вышли симпатичные девушки-смотрительницы, порядком удивлённые, что турист есть, а транспортного средства - нет. Такое же удивление я вызвал и проходя в километре от мавзолея мимо воинской части - молодой солдатик на посту велел стоять и показать документы. Само собой, жестами и междометиями, после чего с кем-то связался по рации и велел мне ждать где жду. Я уже морально готовился к неприятным разговорам, поиску признаков посещения Карабаха, отсмотру фотографий и удалению тех, где в кадре граница или воинский монумент. Но в итоге минут через 10-15 из недр части пришёл офицер и бросил солдатику какую-то фразу по-азербайджански, в которую красноречиво вклинился русский глагол "п...здуй". Что и велел мне, опять же жестами, удовлетворённый своей бдительностью солдатик. Военных я, конечно, не фотографировал, а вот девочек у мавзолея - вполне:

Между тем, если бы военные всё-таки решили посмотреть мои фотографии - возможно, так быстро бы всё не решилось, поскольку границу я фотографировал прицельно и не раз. А вернее - руины на том берегу, у бетонной "крепости" иранских жандармов:

Это разрушенный в 16 веке, видимо в ходе персо-турецкой войны, мост Александра Македонского. Само собой, так его прозвали лишь за общее величие - множество мостов через Аракс построили в 12-13 веках атабеки Ильдегизидов, кочевавшие меж двух своих столиц в Нахичевани и Тебризе. Лучше всего сохранились Худаферинские мосты меж Ираном и "поясом безопасности" Карабаха, но их конструкция более типичная - многопролётная. Джугинский мост же по меркам Средневековья был грандиозен, как владивостокские мосты по меркам наших дней - его главный пролёт над Араксом был 3 метра в ширину и 37 метров (!) в длину. И этот мост, видимо, дал начало торжищу Старой Джуги.

Рядышком - зона отдыха, и не проведи я к тому времени в Исламской республике 9 дней, это был бы разрыв шаблона - оказывается, персы не только молятся, скорбят и грозят Америке, но и ездят отдыхать! Но я уже знал, что за Араксом живёт вполне прогрессивный и очень жизнелюбивый народ. Правее зоны отдыха виднеется караван-сарай Хаджи-Назир, построенный в начале 17 века на замену караванатунам покинутой Джуги.

Название Гюлистан означает Цветущий край, и по опыту Средней Азии оно показалось мне подозрительным: там тоже любят в любой непонятной ситуации переименовывать населённый пункт Гулистаном. До 1999 года село у реки называлось Джуга - между караван-сараем, мавзолеем и мостом обосновались после Великого Сургуна оставшиеся здесь мусульмане. Выше за поворотом начиналось Ущелье Ветров, перспектива которого меж красноватых скал видна на "малом" заглавном кадре. За ущельем и стояла купеческая Джуга, открывал которую монастырь Сурб-Аменапркич (Спасителя), построенный в 1271 году градоначальником Ваграмом. По совместительству он был и фортом городских укреплений - миниатюрная церковка, едва выглядывавшая из-за высокой стены.

В Старой Джуге было множество церквей, дворцов, караван-сараев, но все они были разрушены временем после переселения её жителей в Исфахан. Какая-то жизнь теплилась на другом берегу, где ещё стоит Пастушья церковь (по-армянски Тавараци) 16 века, здесь же главным памятником былого величия остался некрополь. По свидетельствам купцов и послов, проезжавших здесь в 17 веке, на нём стояло более 10 000 хачкаров, а до изучения в позднесоветские годы дожило 2702 стелы. Много это или мало? Вот мой пост про Норатус на берегу Севана, где средневековых хачкаров не более 1000.

При этом средневековые хачкары Норатуса разбавлены 19 веком и современностью, Джуга же была средневековой вся - ведь в 17 веке хоронить здесь стало просто некого. Старейшие её хачкары датировались 9 веком, и видимо они, простейшие кресты на глыбах, видны на кадре выше справа. Среди покосившихся стел "бродили" каменные овны с улитками рогов и изукрашенными боками - хотя такие считаются тюркским атрибутом, принесённым из Средней Азии, эта традиция прижилась и у армян.

Но самый совершенный, почти готический стиль выработался в поздних хачкарах Джульфы, строившихся в годы упадка царских столиц и купеческого расцвета. Стрельчатые рамки, фигуры святых наверху и всадников в основании, простой и эффектный растительный узор - Старая Джуга явно брала своё не только количеством. И хотя стояла она в строгой советской погранзоне, в интернете на удивление много её фотографий, сделанных видимо археологами, военными и каким-то образом прорвавшимися сюда неравнодушными людьми, уже в Перестройку понимавшими, что будет дальше:

Их опасения оказались не напрасны, и 30 лет спустя кроме фотографий не осталось ничего. Ещё в 1998 году большая часть хачкаров была повалена, а в 2002-06 годах все две с лишним тысячи стел были планомерно разбиты силами военных и с помощью техники перемешаны с землёй. Официально хачкарового некрополя, как и Джуги, как и армян, там просто никогда не было, или, в более мягкой версии, хачкары разрушили неравнодушные местные жители в порыве праведного гнева. Однако сам процесс разрушения кладбища военными был неоднократно заснят из-за реки, с территории Ирана, а кладбище осталось на фотографиях и спутниковых снимках. И какие слова по этому не говори, а 15 лет назад на Араксе произошёл акт чудовищного вандализма, не имеющий никаких оправданий. В современности сравнить с ним можно разве что подрыв Бамианских Будд афганским Талибаном да ИГИЛовские художества в Сирии, Ираке и Мали. Армяне, собственно, и не скупятся на подобные сравнения, но тюркское наследие в Армении кануло в Лету ещё в 19 веке, когда памятники старины просто не было принято беречь... Несколько стел из Джульфы успели спасти в 1989 году ереванцы Фадей Саркисян и Михаил Ханоян, и ныне хачкары спрятаны где-то на территории ереванских Института математических машин и коньячного завода "Арарат", директорами которых они были соответственно. Однако в нынешней Армении целый жанр - джульфинские реплики:

Самые красивые и основательные, так что новодельность в них выдаёт лишь идеальное состояние, стоят вокруг ереванской церкви Сурб-Ованнес в трущобах Конда:

И на них даже детали проработаны достойно:

На кадре выше, впрочем, правый нижний угол уже из другого места - целая аллея реплик джугинских хачкаров тянется вдоль главной площади Гюмри:

Немало очень качественных реплик расставлено по монастырю в Эчмиадзине, но я досадным образом так и не заснял ни одну из них - однако много фотографий есть в азербайджанской (!) википедии. А вот например аллея у монастыря Гегард - думаю, моя подборка явно не полная, и если все их свезти в одно место куда-нибудь под Мегри - получится вполне правдоподобная уменьшенная реплика некрополя.

А вот в Ереване в сквере у памятника Гарегину Нжде за площадью Республики несколько художественно обыгранных хачкаров Джульфы, где 2-3 стелы-копии подлинных собраны в одну:

Азербайджанская часть кладбища же избежала разрушения и, видимо, легла в основу лапидария в Нахичевани. Ну или это просто "потомки" здешних овнов с других кладбищ по всей округе - точной информации о происхождении городских экспонатов у меня нет.

Армяне, однако, жили не только в Джульфе, а стало быть и её кладбищем не исчерпывается скорбный список утрат. Выселенные в 1604 году, активно возвращаться в Нахичевань, ставшей землёй тюркского племени кенгерли, армяне начали лишь в 1828 году, когда эти места оказались в составе России. Но в отличие от Айраратской равнины, здесь они так и не смогли вновь стать большинством - в начале ХХ века, на пике реарменизации, люди хай составляли в Нахичеванском уезде около трети населения и были довольно бедны. Тем не менее, в те годы здесь успели построить немало церквей, как например Сурб-Аствацацин в селе Айлапат (ныне Алиабад) на северном выезде из Нахичевани:

Большинство этих армян покинули Нахичевань в Гражданскую войну, спасаясь от азербайджанских погромов и турецких расправ. Разрушение их наследия началось ещё при Советах, и в данном случае я даже не уверен, стоит ли искать тут национальный подтекст - сколько русских церквей было тогда же разрушено в России, приказами русских начальников? Но в Нахичевани эти общесоюзные сносы стали лишь первой волной культуроцида, и пожалуй важнейшей жертвой этой первой волны был Кармирванк (или Кызылванк) - Красный Монастырь Сурб-Степанос близ Нахичевани. Основанный в 5 веке на месте лазарета для раненных в Аварайрской битве 451 года, когда армяне взбунтовались против пытавшегося обращать их в зороастризм сасанидского шаха, он служил центром духовной жизни Нахичевани и её тогдашней столицы - города Астапата. Который в 705 году разорили арабы, превратив церкви в крематории для местной знати. Обитель, однако, продолжила жить, и написанные здесь средневековые Евангелия хранятся в Эчмиадзине и ереванском Матенадаране. На фотографиях виден высокий собор Сурб-Степанос (1100, облик 1658) и одни из мощнейших в армянском зодчестве крепостные стены, возможно и не очень-то армянские, построенные уже в эпоху персо-турецких войн. В 1928-29 в Кызылванке прятались фидаи, пытавшиеся воевать с Советским Азербайджаном. Разрушен Красный монастырь был в 1960-е годы, попав в зону затопления Араксского водохранилища. Однако от него остались хотя бы фундаменты в мутной воде - другим армянским храмам здесь "повезло" ещё меньше...

К 1988 году армян в Нахичеванской АССР было около 1,5% населения, то есть - несколько тысяч человек в городах и далёких горных сёлах. Многие их храмы и кладбища, к тому времени заброшенные десятилетиями, если не веками, были разрушены в последующие годы. Но последняя волна культуроцида пришлась уже на 21-й век, когда не осталось на территории Нахичевани ни единого человека с армянской фамилией. На излёте правления Гейдара Алиева из его вотчины были вычеркнуты все армянские следы, и делали это уже не толпы разъярённых людей, а военные с планом действий, дедлайном и тяжёлой техникой. Взять те же сёла Алинджи (Ернджака), через которые мы проезжали в прошлой части - в Бананиаре (Апаранере) и Салтахе (Салитахе) были остатки армяно-католических кладбищ, а в Гойдаре (Норашене) и вовсе храм Сурб-Аствацацин 952 года постройки. Но крупнейшим ансамблем Ернджака, который я мог показать и в пошлой части, был монастырь Абракунис, на малом вводном кадре запечатлённый на фоне Иляндага:

Вернее, изначально Абракунис был целым торговым городом, разросшимся в Средние века под защитой крепости Алинджа на дороге в Сюник с торжищ Джульфы. Но город опустел в 1604 году в ходе Великого Сургуна, а вот монастырь с храмом Сурб-Карапет (1381) в окружении глинобитной стены простоял ещё 4 века:

И судя по разнице кладки основного объёма и завершений, реставрировался - может в конце 17 века, когда армяне стали робко возвращаться из изгнания, а может и уже под Россией.

Теперь это место выглядит так, но культурный слой под новодельной мечетью выдаёт подозрительно широкий фундамент:

Из Джульфы поедем дальше на восток. Здесь горы приближаются к Араксу:

Становясь всё более живописным что с азербайджанской стороны:

Что с иранской:

Дорога порой выходит прямо к границе, которую в 1989 году ломали местные азербайджанцы, по колено в воде обнимаясь с иранскими соплеменниками. За пограничными столбиками то и дело становится виден и сам Аракс, красноватый и мутный. По расходу воды он примерно вдвое крупнее Москвы-реки, что для этих засушливых мест немало, но всё же не такой представляется река, которую я упоминаю в своих постах наверное даже не по сотому разу.

С иранского берега глядят пограничные форты - кажется, там советского вторжения боялись куда больше, чем в Советском Союзе десанта "морских котиков" через Аракс. Там, за рекой, уцелели одни из важнейших армянских святынь - монастырь Сурб-Степанос прямо у реки (с трассы не виден) и Сурб-Тадевос выше по горам.

Сама Армения - там, за хребтом Зангезура, и в её мифичность за такой преградой здесь верится легко. В кадре, как я понимаю, высшая точка хребта - Капутдхуж (3905м). Что интересно, этим армянским названием исправно пользовался в своей речи водитель, негодовавший, что "армяне Агрыдаг в Арарат переименовали" (если что, армянское название Арарата - Масис) - по-азербайджански правильнее было бы Гапыджиг - в переводе "Дверца":

У дороги всё те же сухие степи, почему-то напоминающие мне скорее Дикий Запад, чем Туркестан. Где-то здесь же, в нескольких километрах от трассы, стоит село Калантар, близ которого в 1979 году археологи обнаружили Гилянскую гробницу (она же Хараба-Гилян) - подземный зал прямо в скале, подпёртый внутри колонной. Но при всей загадочности облика, это всего лишь один из средневековых башнеобразных мавзолеев, просто полностью утративший свою наземную часть.

Мы въезжаем в бывший Гохтн, исторический гавар (уезд) Васпуракана в восточном углу Нахичеванской автономии. Форменная глушь нынешнего Азербайджана, он был и форменной глушью древней Армении, где ещё несколько веков после Крещения цвело пышным цветом язычество. Поэтому именно сюда ушёл после раздела Армении между Ираном и Римом в 387 году армейский писарь и переводчик Месроп Маштоц, за несколько лет в глуши свыкшийся в падением Родины и загоревшийся идеей перевести на армянский Библию как лучший инструмент проповедей. Позже в Ошакане у подножья Арагаца он осуществил задуманное и даже более того - создал армянский алфавит. У подножья Капутджуха же, на месте Месроповых проповедей, уже в 456 году местный князь Шабит основал небольшой монастырь Месропаванк. Когда был построен его храм, точно неизвестно, но разрушенное в постсоветские годы здание перестраивалось в 15-17 веках. Село теперь называется Насирваз, и через него лежит кратчайший путь к петроглифам Гямигяя, а вот на церковь Сурб-Аствацацин в соседнем селе Бист теперь уже не поглядеть....

Между тем, даже крещённым народ Гохтна оказался непрост: вплоть до ХХ века здесь жил особый субэтнос - зоки. Остальные армяне считают их потомками евреев, по окончании Вавилонского пленения оставшимихся в Персии и посланных охранять рубежи, где и крестили их в итоге вместе с армянами. Но слово "зок" похоже на слово "сак", и это давало Азербайджану шанс пощадить армянские древности, не погрешив против своей идентичности. Скорее всего, представление о зоках как об ином народе, крещённом и ассимилированном армянами, верно, но только были это не евреи, а саки или даже мидийцы. К тем и к другим, как и к Кавказской Албании, нынешний Азербайджан возводит своё происхождение, и как в "материковой" части страны многие армянские храмы не стали сносить, объявив их албанскими, так и здесь вполне можно было сохранить армянское наследие, просто назвав его зокскими, то есть мидийским наследием. А там и до Мидийской апостольской церкви, когда-то якобы узурпированной "хайцами", было бы рукой подать, но азербайджанские власти поступили иначе...

Как часто бывает с небольшими субэтносами, зоки не по своей численности много дали армянскому народу - из них были, например, композитор Арам Хачатурян или националист Гарегин Нжде. Зоки чаще остальных армян были светловолосыми и голубоглазыми, имели весьма обособленный говор (например, жертвенная трапеза "матах" тут называлась "шатак") и сохраняли до ХХ века множество сельских обрядов, уж не знаю, забытых к тому времени в остальной Армени или уходящих корнями в Мидию - так, например, на праздник Вознесения было принято ходить в лес и загадывать желания, так как считалось, что в эту ночь люди и деревья общаются на одном языке. Достопримечательностью зокских селений были праздничные женские наряды, очень богатые и яркие, но как правило невыносимо цветастые и безвкусные, а визиткой зокского костюма служила женская шапка, которую здесь называли шлычка (на кадре выше).

...а "столицей" зоков традиционно был Агулис, нависавший над тюркскими Ордубадом. Судя по всему, первоначально Агулис назывался Гохтн, но со временем это слово перешло на его округу, где под 1010 годом впервые упоминается городок Аргулик. В 17 веке в эту горную глушь не дошёл Великий Сургун, и Агулис отчасти заменил Джульфу, став оплотом армянской культуры и торговли к югу от Зангезурских гор. Под Россией же городской статус перетёк на соседний Ордубад, но современники по-прежнему называли село Агулис городом, похожим на район Тифлиса. Улицы здесь были хоть и по-азиатски извилисты и нелогичны, а всё-таки по-европейски опрятны, и двери с этих улиц вели в европейские интерьеры домов.

Но того города не стало в Гражданскую войну - как важнейший центр армянского сопротивления и база вторгшегося на Аракс Андраника Озаняна он был разрушен совместными силами азербайджанцев и турок. Уцелела лишь мусульманская часть, из которой и выросли стоящие ныне на месте Агулиса сёла Верхний и Нижний Айлис. Однако руины 11 церквей Агулиса пережили сам город на 80 лет.

Центром духовной жизни Агулиса, резиденцией гохтнского епископа был монастырь Сурб-Товма (Святого Фомы), основанный якобы в 1 веке апостолом Варфоломеем в память погибшего в Индии апостола Фомы и возрождённый в 305 году Григорием Просветителем. Ну да впрочем зная Армению, странно, если бы таких преданий тут не было. Главный храм может быть и старше тысячи лет, но свой последний (жаль, что не напишешь "нынешний") облик принял в 1694-м году:

Больше всего же в готхнских церквях впечатляли интерьеры - ведь именно отсюда родом был Нагаш Овнатан, крупнейший армянский художник 17 века, в Эчмиадзине расписавший кафедральный собор и положивший начало творческой династии. Он расписывал и храм Сурб-Товма, но в истории Гохтна явно был не самородком, а лишь ярчайшим представителем местной школы, вобравшей персидские и европейские (видимо, через ернджакских армяно-католиков) мотивы.

История церкви Сурб-Христофор так же в общем похожа - по легенде, она была основана на заре христианства, но свой последний облик приняла в 1671-75 годах, отреставрированная, как гласила одна из надписей, "великим мастером Моккой".

Её своды тоже были расписаны, но гораздо проще и грубее:

В стороне стояла Сурб-Степанос 12-13 веков, примечательная более традиционной для армян резьбой по камню:

Были в Агулисе и другие церкви - например, Троицы (12 век, выше) или Сурб-Акоп (Святого Якова):

Надо заметить, сама по себе местная архитектура очень узнаваема - грузные, как сундуки, основные объёмы и словно поставленные на них наспех завершения, формой не отличимые от тех же мавзолеев-башен. Скорее всего, этот тип сложился именно в Гохтне после Великого Сургуна, когда лучшие армянские каменщики ушли в Исфахан, и оставшимся пришлось учиться у тюрок, а то и камень менять на кирпич. В армянском Мегри на Араксе по ту сторону гор есть пара церквей такой формы и с буйством фресок внутри. Но до Мегри доберёмся позже, а пока ещё - пара храмов из гохтнских сёл:

Вот например два храма Сурб-Акоп - на кадрах выше из селения Парак, а на кадрах ниже из Шорота, родного села Овнатана:

А вот - средневековая церковь Сурб-Аствацацин в селении Цхна (ныне Чанбаб). Когда-то здесь были библиотека (часть рукописей из которой попали в Матендаран) и шёлковые мастерские, но в первую очередь Цхна осталась в истории последним оплотом зоков - их речь, обряды, цветастые шлычки старух исчезли отсюда лишь в исходом армян в 1989-м..