Одноглазый авантюрист. Как русский эмигрант всю войну в одиночку дурил немецкий абвер

И только в конце ХХ века, когда европейские историки спецслужб получили доступ к засекреченным архивам Второй мировой, выяснилось, что этот эмигрант оказался поистине выдающимся авантюристом и организовал одну из самых невероятных в истории шпионажа афер. На протяжении всего периода Второй мировой войны Ира в одиночку водил за нос немецкий абвер, снабжая его выдуманными им же самим разведывательными данными и получая за это щедрое вознаграждение.

Человек-загадка
О довоенном периоде жизни Иры известно немногое. Его происхождение всё ещё остаётся не до конца выясненным. По одной версии, он родился в Екатеринодаре в обрусевшей семье чешских переселенцев. По другой версии, экзотичные имя и фамилия Иры объяснялись тем, что один из его предков был священнослужителем и получил т.н. семинарскую фамилию (в семинариях существовала такая традиция). В пользу этой версии говорит и достаточно редкое среди мирян имя Лонгин (сам Ира предпочитал называть себя Леонидом).

В годы Гражданской войны он добровольно примкнул к белым, в чине корнета служил в кавалерийских частях. В одном из сражений был тяжело ранен и лишился глаза. В конце войны вместе с белыми частями эвакуировался в Галлиполи, откуда перебрался в ставшую независимой Чехословакию. Он осел в самом восточном регионе страны — Подкарпатской Руси, где было сосредоточено некоторое количество русского населения. Там он занимался активной общественно-политической деятельностью. В частности, возглавлял отделение "Русских соколов" в Мукачеве.

В конце 30-х Ира примкнул к Русскому национальному союзу участников войны. Эта организация возникла в результате раскола в самой влиятельной эмигрантской организации — РОВС. Лидер РНСУВ генерал Антон Туркул по своим убеждениям был радикальным правым монархистом и увёл за собой из РОВС всех сочувствующих этой платформе.

В 1939 году Подкарпатская Русь была захвачена Венгрией. Ира, как потенциально враждебный политический активист, был арестован и некоторое время провёл в тюрьме в Будапеште. Там и состоялась встреча, изменившая всё. В той же камере будапештской тюрьмы оказался Рихард Каудер.

В сущности, Каудер был авантюристом. Будучи этническим евреем, хотя и католиком, он на всякий случай уехал из нацистской Германии в Австрию. Но через несколько лет Австрия вошла в состав Германии. Опасаясь преследований, Каудер перебрался в Будапешт, но и Венгрия вскоре стала союзницей Германии. В Будапеште Каудер зарабатывал тем, что за взятки доставал визы для желавших эмигрировать обеспеченных евреев. Но однажды погорел на взятке чиновнику и оказался в тюрьме.

Выйдя на свободу, он пришёл к выводу, что лучший способ уцелеть в текущих обстоятельствах — это продемонстрировать свою значимость. Тут и пригодился Ира, который ещё в тюрьме многозначительно намекал на широчайшие связи в СССР. Каудер через посредников предложил абверу свои услуги, намекнув на то, что имеет в высшей степени ценные источники. Как ни странно, немцы согласились. У них было очень мало источников в СССР, а тут намечалась большая война, и такие сведения были весьма кстати. Каудер получил псевдоним Клатт и перебрался в болгарскую Софию, где в 1941 году начало работу т.н. Бюро Клатта, которое де-факто являлось частью абвера. Туда же вслед за Каудером-Клаттом перебрался Ира.

Правдивая ложь
С приездом Иры в Софию Бюро Клатта превратилось в один из главных источников информации для абвера. В отдельные периоды шифровки с разведданными уходили из Софии ежедневно в количестве пяти-шести штук. На рубеже 1942–1943 годов, в самый переломный момент войны, данные Бюро Клатта стали едва ли не основным источником немецкой разведки на определённых географических направлениях, настолько много их было. А в общей сложности за период войны бюро переправило в Германию несколько тысяч шифровок. Абвер гордился двумя самыми плодовитыми источниками бюро — агентом Максом, который специализировался по СССР, и агентом Морицем, работавшим по Ближнему Востоку и Средиземноморью. Немцы даже не догадывались, что весь этот бешеный поток донесений от двух агентов был плодом фантазии одного человека — Лонгина Иры.

Но как можно было водить немцев за нос на протяжении всей войны? В конце концов, в абвере тоже работали не мальчики и должны были рано или поздно догадаться, что их дурят. Однако в данном случае коса нашла на камень. Ира оказался прирождённым фальсификатором. Благодаря военному опыту он имел представление о том, как должно выглядеть убедительное разведдонесение. Болгария формально была союзницей Германии, но в войне с СССР не участвовала до 1944 года. Поэтому там удавалось доставать советские газеты и слушать советские радиопередачи. А из Швейцарии по запросу бюро присылали местные газеты, из которых Ира узнавал данные о положении дел на Ближнем Востоке и Средиземном море. Также через бюро ему удалось раздобыть немецкие фронтовые карты. Вооружившись этими источниками, Ира сочинял сводки от имени двух агентов — Макса и Морица.

Большинство сводок были сформулированы максимально расплывчато, без указания наименований конкретных частей. Но в отдельные сводки Ира вставлял названия армий, дивизий и даже фамилии офицеров, которые находил в газетах. Он знал, что это придаст сводкам достоверности, а наличие фамилий подействует на немцев гипнотически. Так оно и случилось. Немцы даже не замечали, что порой в сводках фигурировали фамилии вымышленных генералов и номера несуществующих в Красной армии частей.

Типичные сводки от Макса выглядели так: "на таком-то направлении в резерв подтянуто две дивизии" или "в такой-то район прибыло несколько сотен партизан с двумя пулемётами".

Однозначно проверить правдивость сводок от бюро немцы не могли в силу ряда причин. Так что приходилось полагаться на те, которые совпадали с их собственными представлениями, а остальные отбрасывать как неизбежный "информационный шум". Если в абвере и были сомнения в правдивости информации, отказаться от неё уже не могли. Макс и Мориц были самыми активными агентами, отказаться от использования их данных было слишком рискованно, поскольку равноценной замены им не было. Поэтому не оставалось ничего другого, как продолжать щедро платить за фантазии Иры.

Переполох
Учитывая размах деятельности бюро в Софии, английская и советская разведки очень скоро запеленговали их передатчик. Поначалу и те и другие серьёзно перепугались. Выходило, что у немцев и на советской, и на британской стороне есть крайне осведомлённые агенты. Но проведённое расследование показало, что в Софии ни у кого нет никаких сомнительных контактов и бюро берёт информацию буквально из воздуха.

Ещё более запутанной ситуация стала, когда удалось расшифровать радиопередачи. Выяснилось, что некий весьма активный энтузиаст гонит немцам дезинформацию в поистине промышленных масштабах. Ни у кого даже мысли не возникло, что речь может идти об авантюристе-одиночке, его сообщения выглядели настолько убедительно, что британцам (знавшим своё положение на Ближнем Востоке и Средиземноморском регионе) потребовалось определённое время, чтобы осознать, что почти вся информация из Софии является абсолютно не соответствующей действительности. Английская разведка была уверена, что Ира — советский агент, действующий в рамках сложной операции советских спецслужб.

В СССР сводки Иры проверяли почти с начала войны. Поначалу возникли опасения, что речь могла идти о действительно осведомлённом немецком агенте, но вскоре они рассеялись. Берия и Меркулов докладывали Сталину: "Было предпринято специальное изучение этих материалов с целью установления, во-первых, их соответствия действительности и, во-вторых, каналов, по которым эти сведения могли проникать в Софию. Проверкой значительной части телеграмм этой категории через Генштаб Красной армии установлено, что подавляющее большинство приведённых в телеграммах данных о частях Красной армии и их передвижениях вовсе не соответствует действительности и является вымыслом".

Арест
Ира благополучно дурил немцев до последних дней войны, сначала из Болгарии, затем из Венгрии и Словакии. Даже долгое время после войны немцы были уверены в своём источнике и порой хвалились им в своих мемуарах. Так, один из адресатов сводок Иры — Рейнхард Гелен (после войны он возглавлял BND — разведку ФРГ) считал Макса одним из самых ценных агентов немецкой разведки, имевшего тесную связь с разветвлённым антикоммунистическим подпольем в СССР.

После войны Ира и его ближайшие соратники были арестованы англичанами и подвергнуты неоднократным допросам. Англичане были убеждены, что Ира — советский агент, и желали выведать у него подробности игры с немецкой разведкой. Он, однако, всё отрицал, утверждая, что действовал самостоятельно по своим мотивам. Найти убедительных доказательств связи Иры с Советским Союзом английской разведке не удалось и после нескольких допросов его отпустили. СССР тоже не проявил к нему интереса и не стал требовать выдачи, поскольку его деятельность косвенным образом сыграла советской стороне только на руку.

После распада СССР и ошибочной информации в мемуарах Судоплатова Иру вновь стали считать участником советской радиоигры с абвером. Однако позднее удалось установить, что ветеран советских спецслужб спутал Иру (Макса) и советского агента Александра Демьянова, который имел псевдоним Фламинго и действительно поставлял немцам дезинформацию от советских спецслужб.

После освобождения Лонгин Ира осел в ФРГ, где ушёл в тень и лишь изредка посещал встречи эмигрантов. Он умер в 1987 году в возрасте 90 лет. В настоящее время большинство исследователей придерживаются версии, согласно которой Ира был авантюристом-одиночкой, самостоятельно дурившим немецкую военную разведку. Мотивы, по которым он это делал, до сих пор однозначно не установлены. Была ли это банальная корысть, тяга к авантюрам или же сложный стратегический расчёт, в конечном итоге Ира внёс свой маленький косвенный вклад в крушение нацистской Германии.