Американские экспедиции на Аляску и северные российские территории в 1885-1892 . Часть 2

В 1725 году в Кабинет министров поступило доношение от якутского казачьего головы Афанасия Ивановича Шестакова, который предлагал организовать экспедицию для открытия новых земель и покорения инородцев. На следующий год Шестаков прибыл в Петербург. При поддержке сенатского обер-секретаря И. К. Кириллова казачий голова сумел убедить сенаторов, и 18 января 1727 года* Сенат утвердил "мнение", гласящее: "Изменников иноземцев и которые народы сысканы и прилегли к Сибирской стороне, а не под чьею властию, тех под российское владение покорять и в ясачный платеж вводить … а ко обладанию таких народов и земель следующие причины:
1. Что те земли прилегли к российскому владению и не подвластные…;
2. Для прибыли государственной, понеже в тех местех соболь и протчей зверь родитца…;
3. Для познания по восточному морю морского ходу, от которого может впредь воспоследовать комерция с Японною или Китайскою Кореею…;
4. Наипаче для предбудущей заимки, пока нихто других земель, а особливо от китайской стороны, яко Сибирью пограничной, в те новосысканные земли не ступили…"

Последующие указы Верховного тайного совета и Сената (23 марта и 3 мая 1727 года) предписывали создать особую экспедицию, опорной базой которой стал в последующем Анадырский острог. Численность экспедиционной партии определялась в 400 человек солдат и казаков, район ее действия – охотское побережье, Чукотка и Камчатка. Во главе был поставлен сам Шестаков, а начальником военной команды определен капитан Тобольского драгунского полка Дмитрий Иванович Павлуцкий.
Начало экспедиции, которая стала именоваться Анадырской партией, оказалось весьма неудачным – между Шестаковым и Павлуцким, который, будучи офицером регулярной армии, не желал подчиняться казачьему голове, начались конфликты. Всю дорогу от Тобольска до Якутска они выясняли между собой отношения, доходило даже до драк. Прибыв летом 1728 года в Якутск, Шестаков и Павлуцкий разругались окончательно и, наплевав на указы, стали действовать каждый самостоятельно. Шестаков в середине 1729 года отправился в Охотск, а оттуда в Тауйский острог, намереваясь привести в подданство немирных коряков в северной части Охотского побережья, а затем сухим путем двинуться к Анадырску. Отряд его состоял из полутора сотен человек, из которых два десятка были русскими казаками, а остальные – эвенами, эвенками, коряками и якутами. 14 марта 1730 года, узнав о нападении чукчей на оленных ясачных коряков (около сотни из которых было убито), Шестаков двинулся на врага, настиг чукчей на реке Егаче (ныне Шестаковка), впадающей в Пенжинскую губу, и был разбит. В бою погибли 10 казаков и 28 ясачных, остальные разбежались. Сам казачий голова был тяжело ранен стрелой в горло, а затем убит. Чукчи помимо прочего захватили 12 фузей, 3 винтовки, 12 ручных гранат, 12 железных панцирей и знамя.

Павлуцкий с большей частью команды 3 сентября 1729 года прибыл в Анадырский острог – согласно инструкциям. Инструкции также предписывали аборигенов "уговаривать в подданство добровольно и ласкою", однако разгром Шестакова резко ослабил авторитет русской власти на Охотском побережье и Камчатке – аборигены ласки не желали. Активизировались немирные (неясачные) коряки, а ясачные стали выходить из повиновения и в сентябре 1730 года подняли восстание, осадив Ямской острог. Летом 1731 года на борьбу с русскими поднялись ительмены, которым удалось захватить Нижнекамчатский острог. 12 марта 1731 года Павлуцкий с большой по восточносибирским меркам армией (236 казаков и 280 коряков и юкагиров) выдвинулся в поход с целью наказать немирных чукоч и отбить таки захваченных год назад оленей. Ход кампании капитан скрупулезно описывал в своем дневнике: "И 9 маия дошед до первой сидячих около того моря чюкоч юрты, в коей бывших чюкоч побили… Усмотрели от того места в недальнем разстоянии… сидячих одна юрта и бывших в ней чюкоч побили… И дошед до их чюкоцкого острожку… и в том остроге было юрт до осьми, кои разорили и сожгли". В итоге было захвачено взад до 40 000 оленей, ружья, все 12 панцирей, личные вещи Шестакова и освобождены из рабства 42 коряка и 2 русских. Чукчей, по разным сведениям, было убито от 802 до 1452 человек и 150-160 захвачено в плен; потери россиян – 3 русских, 5 коряков, 1 юкагир.

На следующий год Павлуцкий отправился на лодках до устья Анадыря… и вернулся, не обнаружив противника – чукчи перешли к партизанской войне. С 1733 по 1738 год они совершили несколько рейдов на Анадырский и Нижнекамчатский остроги, угоняя казенные стада оленей, убивая служилых и ясачных, уводя в плен женщин и детей.
Возможность договориться становилась все более зыбкой благодаря стараниям представителей местной администрации наподобие казачьего сотника Шипицына, исполнявшего с 1732 года обязанности коменданта Анадырского острога. Летом 1740 года он с отрядом в 80 казаков отправился вниз по Анадырю для сбора ясака с "речных" чукчей. В урочище Чекаево русский отряд встретился с крупными силами чукчей. Не рискуя вступить с ними в открытый бой, Шипицын под предлогом мирных переговоров заманил в свой лагерь двенадцать чукотских старшин и перерезал их, после чего атаковал чукчей, которые, оставшись без командования, в панике разбежались. Правительство к таким нарушителям официальной миролюбивой политики никаких санкций не применяло, ограничиваясь прежними рекомендациями действовать "лаской, а не жесточью". Но и этот принцип, в связи с непрекращающимися набегами чукчей на коряков – подданных империи, в начале 1740-х годов был отброшен.

В 1743 Павлуцкий вновь прибыл в Анадырскую крепость, и в начале следующего года с командой в 400–650 солдат, казаков, ясачных юкагиров, чуванцев, коряков и эвенов совершил очередной поход на Чукотский полуостров, догнал и разгромил отходящих чукчей на реке Анадырь, вновь отбил оленей, освободил пленных коряков… У урочища Сердце-Камень отряд нашел 10 яранг, перебил 88 чукчей и взял в плен подростка. По возвращении юного чукчу окрестили Николаем Дауркиным, и Павлуцкий взял его на воспитание. Первые годы мальчик жил в Анадырском остроге, впоследствии — в Якутске, где освоил русский и якутский языки, выучился грамоте.
В 1760 Н.Дауркин уехал в Тобольск, был принят в казаки и летом следующего года назначен переводчиком в Анадырский острог. Летом 1763 он участвовал в походе на байдарках по Анадырю, а осенью самовольно оставил службу, ушел к чукчам, кочевал с ними по Чукотке, несколько раз пересек Чукотское нагорье, побывал на острове Святого Лаврентия. В острог вернулся год спустя с большой группой соотечественников, добровольно согласившихся принять русское подданство. За самовольные действия Н.Дауркина арестовали. Находясь под стражей, он написал докладную записку о Чукотском полуострове и начертил первую сравнительно верную карту, служившую основой картографического изображения края вплоть до 1811. В 1765 Дауркин под конвоем был препровожден в Якутск, после рассмотрения его дела оправдан и переведен в Иркутск, где обучался владению компасом и составлению карт. Cлужил в Гижигинской крепости. В 1767—1771 участвовал в качестве переводчика в экспедиции, описавшей Медвежьи острова. Собранные в путешествиях материалы позволили Н.Дауркину создать более детальную карту Чукотско-Колымского кр. и части побережья Аляски.

В 1786 Н.Дауркин был включен в состав экспедиции И.Биллингса — Г.Сарычева, в июне 1791 посетил острова Диомида, был среди первых россиян, высадившихся на побережье Аляски и совместно с И.Кобелевым открыл бухту Порт-Кларенс. Получил дворянство.Затем сопровождал И.Биллингса в походе по Чукотке и много способствовал его успешному осуществлению. О своем участии в экспедиции составил отчет на моржевом клыке. По окончании экспедиции (1792) долго болел в Якутске, затем перебрался в Охотск, где до лета 1795 работал переводчиком. Дальнейшая судьба Н.Дауркина неизвестна. Его именем назван полуостров — северо-восточная часть Чукотки между Колючинской и Мечигменской губами.

А что Павлуцкий? История же говорит нам о последнем походе Павлуцкого следующее: 12 марта 1747 года ясачные коряки пожаловались коменданту Анадырской крепости на чукчей, которые угнали у них семь табунов оленей (часть из которых были "казенные") и захватили в плен восемь человек. Павлуцкий, не дожидаясь подкрепления, бросился в погоню с отрядом в 97 человек – русских и коряков – на оленьих упряжках. Вслед за ними на лыжах вышли 202 солдата и казака под командованием сотника А. Котковского. Утром 14 марта авангардный отряд майора настиг около 500 чукчей, ставших лагерем. Майор собрал совет. Один из сотников предложил ждать остальную команду, тогда как сотник Кривошапкин посоветовал напасть на чукчей немедленно, пока они сконцентрированы в одном месте и не разбрелись по окрестностям. Павлуцкий выбрал второй вариант и отдал приказ начать бой. Однако чукотские воины после первого же ружейного залпа, произведенного русскими, стремительно бросились в атаку, не давая казакам перезарядить ружья, и "пошли на копьях же и... у служилых и служилые у них друг у друга отнимали из рук копья, а протчие служилые, у которых отбиты были ружья, оборонялись и ножами". Отбиваясь от наседавших чукчей, неся большие потери, русские и коряки укрылись в "вагенбурге" из возовых санок. Сам Павлуцкий оказался окружен при отступлении и убит; пленный чукча рассказывал, что окруженный майор трижды нападал на врагов, однако чукчи не могли его ранить, поскольку он был в кольчуге и шлеме. Чукчи долгое время стреляли в него из луков и кололи копьями; наконец, свалили арканами и стали душить, "тут он сам открыл железный нагрудник и ударом копья кончилось дело".

От поголовного уничтожения осажденных спас подход подкрепления во главе с Котковским, завидев который чукчи поспешно "ушли на побег". Но разгром был полный. В сражении погибли около 50 человек. Чукчи захватили оружие, боеприпасы и снаряжение русского отряда, в том числе несколько десятков ружей, пушку и знамя. На поле боя обнаружили тело майора без шлема и панциря. Потом, в 1870, чукотский старшина подарит колымскому исправнику барону Майделю кольчугу "Якунина", доставшуюся ему от деда…

Разгром и гибель Павлуцкого произвели ошеломляющее впечатление на российские власти. Сенат и Сибирский приказ спешно приняли решение о переброске на Анадырь дополнительных войск…

Залив Головнина - на Аляске, на западной стороне залива Нортона, назван в честь русского мореплавателя В.М.Головнина

Экспедиция Российско-Американской компании на бриге «Полифем» под начальством Кашеварова в1838 г. произвела опись северного побережья Аляски от мыса Лисберн до мыса Барроу.

Мыс Ба́рроу (Point Barrow) — крайняя северная точка США и материковой части Северной Америки. Находится на арктическом побережье Аляски. В 14 км от самого северного города США Барроу и в 2078 км от Северного Полюса. По мысу проводят границу между Чукотским морем и морем Бофорта. Мыс Барроу представляет собой небольшую косу, уходящую на северо-восток в море. Назван в честь английского географа — Джона Барроу.

Остров Кинг — остров в Беринговом море, к западу от побережья Аляски в 64 км от мыса Дуглас, южнее мыса Принца Уэльского. Остров скалистый, высота до 200 м, протяжённость 1,6 км. Когда море свободно ото льда (как правило, с июня по ноябрь), климат острова является морским

Первым европейцем, увидевшим остров стал Джеймс Кук. В 1778 году он исследовал остров и назвал его в честь лейтенанта Джеймса Кинга, участника экспедиции.

В начале XX века остров был местом зимовки около 200 эскимосов, которые охотились здесь на моржей и тюленей (проживали в деревне Укивок).

Летом эскимосы на каяках покидали остров и занимались ловлей рыбы на материковой Аляске.

В 1937 году на острове проживало 190 жителей в 45 домах. Имелась католическая церковь и школа.

В 1960-х годах жители из-за экономических факторов покинули остров и переехали в Ном

Согласно Акту Исконных поселений Аляски (англ. Alaska Native Claims Settlement Act), остров является собственностью бывших жителей деревни.
Мыс Принца Уэльского (Cape Prince of Wales) — крайняя западная материковая точка Северной Америки. Находится в Беринговом проливе на полуострове Сьюарда (Аляска) и разделяет Чукотское и Берингово моря. От мыса Принца Уэльского до мыса Дежнёва— крайней восточной материковой точки Евразии — 86 км. Назван в 1778 году английским мореплавателем Джеймсом Куком в честь наследника британского престола, будущего короля Георга IV (1762—1830). Прежнее эскимосское название мыса — Ныхта. Витус Беринг в 1728 году назвал этот мыс — мысом Гвоздева. Рядом с мысом Принца Уэльского располагается небольшой поселок Уэльс.

Алеутские острова были открыты участниками Второй Камчатской экспедиции В.И. Беринга — А.И. Чирикова (1741—1742 гг.), возвратившимися на родину из трудного и опасного путешествия с богатым грузом ценных мехов. Рассказы моряков о неведомых землях на Востоке, где в изобилии водился ценный промысловый зверь, вызвали живейший интерес камчатских промышленников, купцов и казаков.
Уже в 1743 г. на промысел «морских бобров» — каланов — отправилось к Командорским островам первое судно. Затем последовали другие, продвигавшиеся все дальше на восток вдоль Алеутской гряды. В 1745 г. команда судна «Св. Евдоким» компании купца А.Ф. Чебаевского во главе с мореходом М. Неводчиковым и передовщиком (начальником промышленников) Я. Чупровым впервые вошла в контакт с алеутами, населявшими так называемые Ближние (к Камчатке) острова. Хотя сначала отношения складывались вполне мирно, вскоре пришельцы перестали церемониться с местными жителями. Устроившись на зимовку в бухте на острове Атту, промышленники из артели Л. Беляева перебили всех не успевших бежать обитателей одного алеутского селения, в том числе женщин, которых заколов, сбросили с утеса в море. Промышленники оправдывались тем, что островитяне и так должны были погибнуть от голода, поскольку все их продовольствие было отнято русскими. На этом Беляев и его подручные не остановились и, захватив еще одно селение, истребили до 40 человек, оставив в живых только молодых женщин — «для услуг».

От артели Беляева не отставали и другие промышленники. Историк А.С. Полонский на основе данных сибирских архивов писал:
«Они также преследовали и истребляли разбежавшихся от страха островитян. Передовщик Чупров не только не принимал мер к ограничению жестокостей, но и сам постоянно вооруженный болтом, убивал встречавшихся туземцев, перехватывал вооруженною рукою появлявшиеся байдарки и даже велел сварить саламат (мука, разведенная в воде) с сулемою для отравления приходивших в гавань где стояло судно промышленников. Он сам посылал рабочих отбирать у туземцев корма и промысла с приказанием; если не дадут доброю волею, бить. Женщины в гавани шили парки и угождали каждая своему покровителю; как мужчин, так и женщин, находившихся при компании для работ, наказывали линьками для страха: знайте меня, Чупрова».
Промышленники впоследствии оправдывались тем, что они-де приняли местных островитян за воинственных чукчей, которых опасались из-за их многочисленности и свирепого нрава. Эти объяснения, видимо, были приняты во внимание судом, состоявшимся над командой «Св. Евдокима» по ее возвращении на Камчатку по доносу одного из промышленников. За «убийство и блудное воровство», как говорится в документах, часть из них во главе с Беляевым была осуждена камчатскими властями, но Чупрова с его товарищами оправдали (возможно, за взятку мехами).

Поведение промышленников Чупрова и Беляева на Алеутских островах не было единичным явлением. Насилия и убийства продолжались и в дальнейшем, неоднократно приводя к выступлениям местных жителей. Особенно значительным было восстание алеутов Лисьих островов в 1763—1764 гг., когда были почти полностью уничтожены экипажи четырех купеческих судов. Месть промышленников не заставила себя ждать. Во время карательных рейдов последние уничтожали местных жителей целыми селениями. И.Е. Вениаминов, опираясь на рассказы стариков-алеутов, очевидцев событий, писал о передовщике С. Глотове, пришедшем на судне «Св. Андреян и Наталья» летом 1764 г. к Лисьим островам:
«Он, сколько под предлогом отомщения за смерть соотечественников своих, столько и за непокорность, истребил почти без остатка все селения, бывшие на южной стороне Умнака, и жителей островов Самальи и Четырехсопочных».
Побывавший в 1790 г. в этом районе Г.А. Сарычев бесстрастно отмечал в своем путевом журнале:
«Жителей на Четырехсопошных островах прежде было много, но нониче нет».

Особенно «прославился» своими жестокими расправами с непокорными туземцами в 1764—1765 гг. мореход и передовщик И. Соловьев с судна «Св. апостолы Петр и Павел». В отместку за нападение на свою команду и уничтожение экипажей других купеческих судов, он, как и Глотов, не пощадил почти никого из местных жителей. В.Н. Берх, посетивший Русскую Америку в начале XIX в., собрал от промышленников «прежних времен» некоторые сведения о жестокостях Соловьева на островах Лисьей гряды. Вот что он писал об одном из карательных рейдов Соловьева:
«Кровопролитие при сем случае было ужасное, большая часть виновных в убиении россиян заплатила за сие жизнию. Мстители сии, услышав впоследствии, что островитяне, боясь нечаянного нападения, собрались в числе 300 человек в одно жилище, отправились немедленно туда. По прибытии их начали островитяне метать из разных отверстий стрелы, но как вместо оных влетели туда к ним пули, то и решились они, заколотив все щели, ожидать покойно участи своей. Соловьев, видя, что зданию сему нельзя будет нанести скорого вреда, подложил под оное в разных местах кишки, начиненные порохом, и поднял сих несчастных детей природы на воздух. Хотя при сем случае спаслись многие от взорвания, но были побиты ружьями и саблями».
Очевидцы рассказывали купцу И.В. Лапину (информатору Берха), что от рук команды Соловьева тогда погибло около 200 человек. Вениаминов в своих записях добавлял:
«Кроме этого известно, что он истребил две байдары Унимакских Алеутов, приехавших к своим родственникам; и сверх многих частных убийств, он наконец нашел жителей нескольких селений Уналашки, собравшихся на Яичном островке или Орешке, подле о. Спирки, для защиты. По втором покушении, Соловьев пристал к берегу и истребил всех бывших тут Алеутов с женами и детьми. Убийство это было столь жестоко, что море вокруг островка сделалось кроваво от бросавшихся и бросаемых в оное». По словам стариков-алеутов, промышленники перестреляли многих туземцев просто ради забавы. Вениаминов прямо называет виновника: «Это сделал Соловьев, которому пришло в голову испытать; в котором (человеке) остановится пуля? и для этого он велел связать вместе двенадцать человек Алеутов (вероятно не совсем безвинных) и выстрелил в них из штуцера или винтовки (говорят, пуля остановилась в девятом)».

Со сменой руководства Российско-Американской компании в 1820-х годах положение коренного населения островов начало улучшаться. Появились первые школы и больницы, однако поддержка социальной сферы колоний стала одной из важнейших причин экономических трудностей РАК. В первую очередь это касалось обязанности снабжения населения колоний продовольствием (сюда же следует отнести выплату пенсий, помощь колониальным гражданам, содержание медицинского персонала и проч.). Социальные траты привели, наряду с другими факторами, к финансовому кризису компании в 1860-х годах. В свою очередь тяжелое экономическое положение РАК послужило весомым аргументом для сторонников продажи колоний США.

Макушин (англ. Makushin Volcano) — действующий вулкан на Аляске, Северная Америка, находится на острове Уналашка. При высоте в 2036 м вулкан является самой высокой точкой на острове. Кроме того он является одним из самых активных на Алеутских островах.
Этот вулкан имеет множество зарегистрированных извержений в течение XIX и XX веков, а также несколько сообщений о вулканической деятельности в этом районе в течение XVIII века.

<Вулкан Шишалдина (англ. Shishaldin Volcano) — действующий вулкан на Аляске, Северная Америка, находится на острове Унимак. Высшая точка Алеутских островов.
Акутан — остров в составе Лисьих островов, восточной части цепи Алеутских островов, административно относится к штату Аляска, США. На острове расположен действующий вулкан Акутан.