В песочнице

― Нет, разумеется, пришлось плакать, а вы знаете, как я это не люблю.

― Знаю, а я вот без плача никак, чуть что ― сразу в рёв.

― Это всё потому, что зубы у вас сейчас активно режутся, не берите в голову, попробуйте пожевать лопатку или карандаши, ещё слюнопускание хороший оказывает эффект. Но это скорее нетрадиционная медицина, тут больше дело веры, передайте лучше мне вон ту формочку.

― Пожалуйста.

― Благодарю.

― Всё сидите? ― подошел к песочнице мальчуган в перепачканных землей и каким-то мазутом шортах. Из носа его медленно стекала зеленая сопля, которая, кажется, совсем не создавала неудобств.

― Сидим, Эдуард Вениаминович, что же нам еще делать, вот куличей налепили, будете?

― Нет, я на диете. Пойдемте лучше на карусель, мне одному её не раскрутить, помощь нужна.

― Карусели ― это так тривиально, ― лениво вздохнула девочка, покусывая лопатку.

― Как хотите, моё дело предложить. А крапиву бить пойдете? Она в этом году знатная выросла, кусачая, ― смотрел он с надеждой на паренька в песочнице.

― Алёна Викторовна, вы не против? ― обратился малыш к своей подруге, после того как снял очередную формочку и получил на выходе идеальной фактуры цилиндр.

― Ваше дело, мужское, идите, я не в обиде, только, ради всего святого, возвращайтесь и попросите Эдуарда впредь вытирать сопли, у меня аллергия на неаккуратность и непотребный вид,

― Благодарю, засим откланяюсь, я скоро, ― Петя вприпрыжку добежал до скамейки, где сидел материнский коллектив и наблюдал за своими чадами. Там он выпросил свой игрушечный меч и радостно поскакал в сторону куста с крапивой, которую с особым пристрастием уже побеждал Эдик.

К Алёне тем временем подсадили нового члена любителей фигурной лепки, который сразу же, пропустив церемонию знакомства, начал демонстрировать девочке свою коллекцию игрушечных машинок, которых у него был целый карман.

― Это вот мелседес, а это ламболгини, а это танк! ― гордо показывал он свои любимые модели.

― А куклы у вас есть? ― любопытствовала Алёна, не прекращая лепить несъедобные пирожки из сыпучих ингредиентов.

― Есть Железный человек и Халк!

― Халки девочкам неинтересны, вот если бы… ― она не успела договорить, потому что её новый сосед вытащил из кармана кучу цветных фантиков. Внутри ярких шелушащих бумажек таились вкуснющие конфеты-желе.

― Ой, а как вас зовут? ― заулыбалась Алёна и отложила инвентарь в сторону.

― Меня Никита.

― А по отчеству?

Никита пожал плечами.

― Ну батюшку вашего как величают?

― Безотцовщина я, только мамка, ― показал Никита в сторону своей мамы, которая была самая молодая из всех на длинной скамейке.

― А маму-то как хоть зовут?

― Елена.

― Значит, вы ― Никита Еленович! ― торжественно сообщила Алёнка и слепила для своего нового знакомого шикарную песочную звезду.

― Лучше плосто Никита. Надоело мне в песке сидеть, пойдем лучше на калусель.

― Но карусель ― это так… ― девочка не успела договорить, потому что Никита протянул ей несколько конфет и, приняв подарок, она закончила фразу, ― это так чудесно, пойдёмте!

Они встали, отряхнули от песка колготки и неуклюже потопали в сторону карусели, где Никита сидел, а Алена раскручивала его. Как только девочке надоедало, Никита давал ей новую конфету, и карусель снова набирала оборот.

Двое ребят, наконец, победили вражеский куст и, обливаясь потом, вернулись к песочнице, где, по мнению Пети, его в томном ожидании искала глазами принцесса Алёнка и порция несъедобных куличей.

Заметив девочку, раскручивающую карусель с сидевшим на ней неопознанным пришельцем, он подбежал и, замахнувшись пластмассовым мечом, крикнул:

― Он вас обижает? Шантажирует? Одно ваше слово ― и я отрублю ему голову!

Алена только дожевала очередную конфету и, в очередной раз крутанув карусель, сказала:

― Нет, я сама.

― Но мы же с вами играли в песочнице, меня не было всего пять минут!

― Да, но за эти пять минут я стала обладательницей нескончаемого запаса вкусных конфет и, представьте себе, танка! А вы, Пётр Аркадьевич, с вашим другом, у которого, кстати, снова текут сопли, можете и дальше побеждать злостную крапиву.

В этот самый момент Алена получила новую порцию сладостей и, улыбнувшись, отвернулась к новому другу.

― Эдуард Вениаминович, ну вы-то, как человек знающий, объясните, что этим женщинам надо? Я ведь для неё горы готов свернуть, а она, вот так просто ― за танк и желе ушла с другим, да еще и на карусель.

Эдик вытер соплю и, не придумав ничего лучше, сказал:

― А пойдемте молока напьемся, у меня его всегда навалом, глядишь, и мысли дурные из головы уйдут!

― А пойдемте!

Женщины на скамейке сидели с телефонами в руках снимая и умилялись малоразборчивой речи своих карапузов.

― Везет же им, никаких забот! ― произнесла мама Никиты, и все остальные её поддержали.

(с) Александр Райн