5 знакомых всем картин с жуткими, если вникать, сюжетами

Многие уверены, что картина изображает неравный брак — старик, пользуясь своей властью, взял замуж очередную молодую жену и трясется над ней, как скупец над своим сокровищем. На деле картина написана по трагической легенде об одной из наложниц царя (законно считалось брать только трех жен, все, что сверх этого, браком церковь считать отказывалась — так что фактическая супруга Василиса, будучи по счету пятой или шестой, жила в позоре).

Загадочный голый юноша, привязанный к спине лошади, на чье изображение можно наткнуться порой в самых неожиданных местах как на иллюстрацию к статье о кошмарах — никто иной, как тот самый гетман Мазепа, который фигурирует в пушкинской «Полтаве» (той самой, где «Тиха украинская ночь. Прозрачно небо. Звезды блещут»).

Сопоставить Мазепу с картины и Мазепу из «Полтавы» очень трудно, потому что у Пушкина — уже пожилой мужчина с седым чубом, а на картине — юноша в расцвете молодости и с прической безо всякого национального колорита, но, тем не менее, это один человек.

По легенде, Иван Мазепа был очень хорош собой и в молодости соблазнил графиню-польку. Ее ревнивый муж, обнаружив у себя дома непорядок, Мазепу изловил и, как есть, голышом, приказал привязать к коню и пустить на все четыре стороны. Пока конь скакал прочь от замка, за ним увязались волки. По счастью, погоня была недолгой — конь быстро выбежал к людям, отпугнувшим зверей и оказавшим юноше помощь.

Русскому читателю Пушкина трудно представить, что такого манящего нашли в истории на Западе, но по легенде о голом Мазепе Байрон написал поэму, а Вольтер — книгу (точнее, вставил ее в книгу). Художник же Орас Верне увековечил ее в красках.

Картина для него самого не слишком-то типична — он предпочитал многофигурные сцены сражений, и до сих пор неясно, почему он взялся именно за этот сюжет.

Нельзя даже заподозрить его к нелюбви к польским графам (он нарисовал аллегорию терзаемой Россией Польши) или в обожании к казакам (он же нарисовал картину с казаками в роли грабителей). Кстати, сочувствие Польше не помешало ему нарисовать очень комплиментарный портрет русского царя Николая I с супругой.

А этой картиной часто сопровождают статьи об античных пиршествах и оргиях, и мало кто задумывается, что на ней изображено массовое убийство. По историческим свидетельствам, римский император Гелиогабал, вступивший на трон мальчиком-подростком, был крайне развратен и не хотел знать рамок ни в чем.

Пиры его действительно часто переходили в оргии. Но точно так же, как и похоти, он легко давал ход своей жестокости.

По легенде, собрав на одном из своих пиров представителей нескольких знатных семейств, которые за спиной нелестно о нем отзывались, Гелиогабал засыпал их лепестками роз и они умерли, погребенные тоннами ароматных лепестков. Император, видимо, счел такую казнь достаточно уважительной, чтобы не бояться мести. Впрочем, нет ни одного подтверждения этой истории — но сам сюжет зачаровывал европейцев многие века.

Множество людей, полуголыми сгрудившихся на плотике, говорит само за себя — это жертвы кораблекрушения. Они отчаянно машут кому-то невидимому красным и белым кусками ткани, значит, их вот-вот заметят и спасут. Действительно, так и вышло. В июле 1816 года моряки судна «Аргус» сняли с плота пятнадцать человек. Как оказалось, это были люди с шедшей ранее одним курсом с «Аргусом» «Медузы».

2 июля капитан «Медузы» заметил, что по корпусу корабля пошла трещина. Он принял решение переместить всех с корабля на плот. Набралось почти полторы сотни человек на одном плоту. Притом провианта было взято совсем немного. Сам капитан сидел с офицерами в шлюпке, которая должны была буксировать плот — но во-время непогоды плот то ли оторвало, то ли пассажиры шлюпке в панике перерубили канат, опасаясь, что плот сейчас утонет и утянет их на дно.

Естественно, очень быстро одна за другой прошло несколько массовых драк, в ходе которых было убито много людей.

В конце концов самые крепкие и сообразительные выбросили в океан оружие. Они также столкнули с плота самых слабых и раненых, чтобы немного его разгрузить. Оставшиеся долго плыли, не зная куда и предаваясь каннибализму, пока пятнадцать оставшихся в живых моряков (пассажиры, вроде бы, не выжили вовсе) не были спасены экипажем «Аргуса». Капитана, конечно же, судили, но жизни более сотни человек было не вернуть.

Эту картину в России знает каждый с детства, хотя представление о точном ее сюжете у многих смутное — она сливается с картинами о допетровской Руси, которые были в моде в девятнадцатом веке. По снегу едут сани, перед которыми неохотно расступается, пропуская, толпа.

В санях бледная женщина в черном подняла руку, то ли проклиная, то ли благословляя людей вокруг. Ее руки соединяет цепь — что часто плохо видно на репродукциях, так что многие современные россияне не замечали кандалы Морозовой. В толпе выделяет женщина в желтом платке, которая отвешивает боярыне поклон.

Боярыня Морозова была раскольницей, староверкой, то есть христианкой, не принявшей реформу православия в России. Она пострадала за свои убеждения — и за то, что ради них «мутит народ». Повесть о боярыне Морозовой относится к сокровищнице сибирской раскольничьей литературы — после раскола сосланные староверы очень активно начали писать жития своих погибших товарищей.

В какой-то момент можно было сказать, что основной массив русских литературных текстов относится именно к староверской культуре.

Морозова изображена страшно худой и бледной, и это не случайно. Во‑первых, картина воссоздает момент, когда боярыню-раскольницу перевозят из одного места заключения в другое. Во‑вторых, Морозова умерла, заморенная в подземелье голодом. В то время заключенных не кормили за счет казны — они должны были надеяться на милость прохожих, которые кидали хлеб в подвальные окна острогов.

К Морозовой никого не подпускали, так что еды ей было взять неоткуда. Перед самой смертью женщина успела попросить, чтобы ей дали постирать в речке рубаху — чтобы умирать в чистом, по обычаю. Эту милость ей предоставили. Страшное худое и бледное лицо боярыни на картине, вероятно, напоминает, что ее заморили голодом.