Лондонец провел карантин в Китае и рассказал, как им удалось так быстро победить пандемию

31-летний Си Лу не смог вернуться домой после январской поездки к родственникам и застрял в Ухани на 141 день. Его жена осталась в Великобритании, а сам он смог вернуться в Лондон, где прожил последние семь лет, лишь в июле.

Всего 6 месяцев назад Ухань была закрыта на первый и самый строгий в мире карантин. Город был отрезан от остального Китая, людям рекомендовали покидать дома только для похода за продуктами, а ношение масок было обязательным. На протяжении строгой 76-дневной изоляции Лу выходил из дома только для того, чтобы забрать посылки, которые доставляли к въезду в жилой район.  

Однако теперь большинство ограничений уже сняты, и более 18 миллионов туристов приехали в город на Золотую неделю Китая, которая проходит в начале октября. Несмотря на массовое передвижение людей, в стране не сообщается о новых крупных вспышках коронавируса.

Лу сообщил, что между Великобританией и Китаем существует значительное культурное различие: граждане Китая с большей вероятностью будут следовать правилам, установленным правительством.

«В Китае, если установлено правило, то мы будем ему следовать. Если же мы видим, что кто-то не соблюдает правила — нам не нужно их наказывать, нам нужно убедиться, что они знают, что нарушают правила», — сказал он.

«У большинства китайцев, особенно молодежи, за плечами более 15 лет обязательного образования. Поэтому молодое поколение в большинстве своем доверяет науке. Они просто делают то, что что им говорят ученые. Говорят надеть маску? Надеваем маску. А также просим надеть ее родителей, бабушек и дедушек. Мы не скажем: «давайте снимем маски, в них тяжело дышать», потому что знаем, что вирус вокруг нас».

Жители Китая чаще сообщали о нарушении правил их соседями — по словам Лу, он и сам так делал во время изоляции. Он говорит, что, если люди будут продолжать выступать против масок и вакцин, весной нас ждет третья волна и изоляция, а следующей зимой — четвертая.

 Лу говорит, что уважает тех, кто считает, что карантинные меры ограничивают их свободу. «Но свобода для меня — слово относительное. Мы просим свободы, но наша свобода не мешает свободе других. Иначе походом в бар с друзьями мы как бы крадем два месяца свободы».

«Если никого не останется, то не останется и прав человека».