Начиная сначала. Пятьдесят лет рок-опере Jesus Christ Superstar

Многие из тех, кто издавна знает рок-оперу и даже, может быть, когда-то в СССР покупал двойной альбом на черном рынке, скажут, что тут ошибка: у альбома была однотонная коричневая обложка. Но ошибки нет. Коричневая обложка — американское издание. Оно вышло позже английского.

В этом карнавальном театре, где солировал Ян Гиллан, певший страдающего, нервного, неуверенного в себе и в своем предназначении Христа, которого с такой нежностью утешала Ивонна Эллиман, певшая Марию Магдалину, — вдруг проступала подлинная трагедия.
Христос в опере не был Богом, он был человеком; он был человеком, который не может, не способен понять, зачем Отцу отдавать его на распятие. Если мир не стоит слезы ребенка, то стоит ли он того, чтобы взрослый, молодой, живой, из плоти и крови человек дал жесточайшим образом убить себя гвоздями и в придачу получил 39 ударов бичом и удар тяжелым римским копьем в ребра? Отсюда его поведение, взрывы его гнева и отчаяния. Иуда, вечный злодей, нарисованный в истории столь черной краской, что мы не понимаем его мотивов, в опере тоже был живым человеком, вовлеченным в великое событие и не уверенным в том, что Христу нужно быть Богом. Не правильнее ли остаться в жизни и истории человеком? Но как избежать того, что предопределено?

Где Христос? В то время, когда была сочинена и записана опера о нем, его легко представить на антивоенной демонстрации, но невозможно представить с пулеметом в вертолете; его можно вообразить среди таких же, как он, длинноволосых, небритых и до последней нитки вымокших под дождем молодых людей на поле Вудстока, но нельзя вообразить в дорогом костюме в кабинете администрации чего бы то ни было; он мог бы по пути в Индию ночевать на обочине шоссе в спальном мешке, имея мулечки из цветных ниток на тонких запястьях, но он точно не носил дорогие швейцарские часы, не ездил в длинных лимузинах и не ночевал в номерах люкс фешенебельных отелей.

А сегодня? Где он сегодня?

Сами того не подозревая, молодые авторы Jesus Christ Superstar оказались в одном ряду со старцем Львом Толстым, который с яростью и гневом утверждал в противовес традиции и официозу, что Христос не был Богом, а был человеком и пророком, объяснившим людям, как им жить.

Но люди захотели не ясного знания о том, как правильно и праведно жить, а запутанных сказок о неправдоподобном. Толстой не верил в Воскресение, и в Jesus Christ Superstar тоже нет Воскресения — все кончается распятием.