Самый храбрый из армян – славный маршал Баграмян

В советские времена над ним немножко посмеивались, называя «пионерским маршалом», за то, что он долго и с большой любовью курировал пионерские военные игры «Орленок» и «Зарницу». Но шутили не зло, а с уважением знали, что Иван Христофорович очень умелый и талантливый полководец. Его еще называли «мастером прорыва». И очень храбрый человек не раз смотревший смерти в лицо и способный пойти наперекор общественному мнению.

Первый раз смерть витала над ним, когда в Первую мировую прапорщиком шагнул вперед в атаку, поднимая бойцов батальона. Второй раз, когда уже в независимой Армении повел в атаку армянский эскадрон против целого полка турецкой пехоты. Смерть вилась над ним, когда дашнаки его арестовали и предали трибуналу за отказ истреблять мирных жителей русских и азербайджанских поселений. Только заступничество бойцов эскадрона, а затем всего полка, спасло от казни.

В декабре 1920 года Баграмян первым из офицеров присоединился к восстанию против дашнакского правительства, привел свой эскадрон к повстанцам. Позже вступил в Красную армию, в составе 1-го Армянского полка принимал участие в подавлении дашнакских мятежей, установлении Советской власти на севере Армении, а затем и Грузии. Тогда он и женился. Причем и на этот раз смело – открыто пошел наперекор вековым традициям и обычаям Кавказа. Когда служил у дашнаков, влюбился в красавицу-гимназистку, дочь владельца местной фабрики. А когда его арестовали, Тамару — так звали его возлюбленную — родители выдали замуж за другого. За офицера, который спас семью от нападения бандитов.

Вскоре бандиты отомстили своему обидчику. Баграмян, уже красный командир, узнал — муж Тамары убит, а сама она ждет ребенка. По обычаю она не могла больше рассчитывать на то, чтобы устроить свою личную жизнь — должна была посвятить себя памяти мужа и воспитанию ребенка. Тогда Баграмян… похитил любимую. А ее сына Мовсеса воспитал как своего собственного. Через два года после женитьбы у них родилась дочь Маргарита, Маргуша — так ласково называли ее в семье.

В 1924 году он учился в Высшей кавалерийской школе, вместе с Жуковым. Рокоссовским, Еременко, Чистяковым и другими. И дружбу, начатую на курсах, пронес на всю жизнь. Потом многие из курсантов став генералами, ссорились, соперничали друг с другом. Но отношение к Ивану Баграмяну у всех оставалось неизменно хорошим. Он никого не подсиживал, ни с кем не конкурировал, был верным другом, долго оставаясь на вторых ролях. В отличие от своих однокурсников, растущих в званиях и должностях, он долго оставался полковником, преподавателем тактики в академии.

Несмотря на это репрессии коснулись и его. Ведомство Ежова накопало на него досье, главным компроматом которого была служба «в буржуазной армянской армии». Отягчающим вину был, и тот факт, что он не отказался от своего брата арестованного как «враг народа». Но благодаря заступничеству земляка Анастаса Микояна он был спасен от цепких рук НКВД. Ограничились лишь увольнением из армии. Но Баграмян кадровый военный, никак не был приспособлен к гражданской жизни. Не мог найти работу, семья бедствовала. Только когда он смог пробиться на прием к наркому обороны Ворошилову его снова восстановили в армии.

Великую войну встретил полковником, начальником оперативного управления Юго-Западного фронта. С первых недель войны фронт попал в тяжелое положение, терпел поражения. Была в этом и вина Баграмяна, как начальника оперативного отдела. В сентябре 1941 года разразилась катастрофа, немцам удалось окружить войска Юго-Западного фронта в «котле» под Киевом. «Самое большое пленение в одном сражении - 665 тыс. бойцов и командиров» - так об этом сообщали немецкие сводки. В окружение попал и штаб фронта. При прорыве Баграмян получил приказ от комфронта генерала Кирпоноса взять под командование роту НКВД в 150 человек и охранять тыл штабной колонны.

Затем приказ изменился: надлежало с бойцами атаковать противника, овладеть господствующими высоты, захватить мост и продвигаться на восток. Баграмян хоть и недоумевал, но приказ выполнил блестяще. Не знал полковник, что его с бойцами посылали на верную смерть, отряд должен был отвлечь основные силы немцев от главного места прорыва. Но получилось не так как планировалось. Баграмян со своим отрядом прорвался через самые сложные и опасные места, а штабная колонна была разгромлена небольшим заслонным отрядом вермахта.

Командующий фронтом Кирпонос, начальник штаба генерал Тупиков, член военного совета, секретарь компартии Украины Бурмистенко и еще многие генералы погибли или попали в плен. А обреченный на гибель отряд прорвался, более того Баграмян по дороге присоединял к своему отряду других окруженцев и вышел к фронту с формированием из двух тысяч бойцов.

Во время зимней компании 41-42 гг по плану Баграмяна был освобожден Ростов на Дону, ликвидирован Елецкий выступ, проведена Барвенково-Лозовская операция. Он уже генерал-лейтенант, начальник штаба Юго-Западного фронта.

А затем было катастрофическое поражение под Харьковом. И хотя Баграмян выполнял указания комфронта Тимошенко и Члена Военного совета Хрущева именно его Сталин решил сделать «козлом отпущения», главным виновником поражения: «Тов. Баграмян не удовлетворяет Ставку не только как начальник штаба, призванный укреплять СВЯЗЬ И РУКОВОДСТВО армиями, но не удовлетворяет Ставку и как простой информатор, обязанный честно и правдиво сообщать в Ставку о положении на фронте.
Более того, т. Баграмян оказался неспособным извлечь урок из той катастрофы, которая разразилась на Юго-Западном фронте. В течение каких-либо трёх недель Юго-Западный фронт, благодаря своему легкомыслию, не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел ещё отдать противнику 10—20 дивизий. Это катастрофа, которая по своим пагубным результатам равносильна катастрофе с Ренненкампфом и Самсоновым в Восточной Пруссии. После всего случившегося тов. Баграмян мог бы при желании извлечь урок и научиться чему-либо. К сожалению, этого пока не видно. Теперь, как и до катастрофы, связь штаба с армиями остается неудовлетворительной, информация недоброкачественная…».

И снова перед Баграмяном засветила угроза расстрела и трибунала. Спас его однокашник Г.К. Жуков, уговоривший Сталина назначить Баграмяна начальником штаба 28-й Армии. А та находилась в плачевном состоянии. Через два дня после его прибытия оставила город Россошь практически без боя. И снова Баграмяну угрожал трибунал.

И снова его спас Жуков, вытребовавший опального генерала на Западный фронт, командующим 16-й Армией. В осенних и зимних боях армия нанесла тяжелое поражение противнику, удостоена звание гвардейской, а с Баграмяна была снята немилость вождя – 9 апреля 1943 года он был даже награжден орденом Кутузова.

Но окончательно Сталин убедился в талантах Баграмяна летом 43-го, во время проведения Орловской операции. Еще во время подготовки к Курской битве, тот предложил ударом армий смежных фронтов окружить и уничтожить Болховскую группировку противника, что поставит под угрозы все коммуникации немцев под Орлом.

И хотя почти все военачальники были против, Сталин согласился с этим планом. И реальность подтвердила замысел Баграмяна. Фланговый удар 11-й гвардейской армии Баграмяна застал противника врасплох. Немцы вынуждены были бросить на место прорыва все резервы и войска с других участков. В результате наступление на Орел было успешным. Баграмяна наградили орденом Суворова и званием генерал-полковника.

А через несколько месяцев он получил назначение командующим 1-м Прибалтийским фронтом. Перечислять прорывы и победы Баграмяна можно долго. Генерал Пётр Григоренко в своих воспоминаниях даже утверждал, что Иван Христофорович стал своего рода образцом, на который по этой части равнялась вся Красная армия. Витебск, Орша, Лепель, Полоцк, Белоруссия, Литва, Латвия. Войну закончил генералом армии, громя Земландскую группировку противника, вместо убывшего на Дальний Восток маршала Василевского.

В 1948 году на даче у Ивана Баграмяна, как и у многих других полководцев, провели обыск. Искали трофеи. И ничего не нашли. Позже Сталин шутил, что Баграмян был единственным из советских генералов чистым на руку. После войны, когда его, боевого генерала, поставили на не очень-то почётную должность - начальник Тыла Вооружённых сил СССР, Баграмян сумел показать, что прорыв обороны противника можно совершить даже отсюда.

В 1961-1962 гг. он руководил операцией «Анадырь» - переброской наших войск на Кубу, в мягкое подбрюшье главного противника того времени - США. Он проделал это блестяще - Пентагон спохватился лишь тогда, когда советские ракеты на Кубе были уже готовы к пуску по американским целям.

Армянин по национальности он всегда был далек от местечкового национализма и придерживался позиций интернационализма.

За двадцать лет до развала Советского Союза он предупреждал, чем может грозить национализм: «Необходимо добиваться укрепления юрисдикции центральной власти над местническим националистическим произволом. Ястребы, освободившись из-под контроля Москвы, начнут на «своих» территориях этнические чистки… Если власть окажется в их руках, страну ожидает мрачное будущее, а возможно, и гибель». 

К сожалению Иван Баграмян, как всегда оказался прав.