“Собачье сердце». Утерянные смыслы и ошибка Сталина

22 сентября 1926 года в московскую квартиру четы Булгаковых постучались люди в кожанках и в фуражках с малиновыми верхами. «Откройте, ОГПУ!»

Обыск привёл к изъятию 2-х тетрадей: личного дневника Михаила и неоконченной рукописи «Собачье сердце». В тот же день, от 4 до 6 часов продолжается допрос Булгакова в управлении ОГПУ на Лубянке, по результатам которого писатель отправляется домой, чтобы на следующий день прибыть на генеральную репетицию спектакля «Дни Турбиных», который он ставил в МХАТе. При этом, сотрудники ОГПУ возвращают Булгакову его личный дневник (который писатель немедленно сжигает по возвращению домой), а вот рукопись повести изымается. Затем она попадет на длительное хранение в архив ОГПУ...

Собственного говоря, вся эта детективная история разворачивается именно из-за этого спектакля, а рукопись «Собачьего сердца» оказалась под ударом случайно. Но, именно она, эта самая злосчастная рукопись, сыграет совершенно невероятную историю в отношениях между Сталиным и Булгаковым, и коренным образом повлияет на всю судьбу писателя..

Но, не будем забегать вперёд.

Всей этой истории предшествовали довольно громкие события. Булгаков и до того подвергался критике и за своё непролетарское происхождение (сын доцента киевской духовной академии), и за своё боевое прошлое (военный врач, принявший участие в Гражданской войне на стороне белых в рядах южной армии, и только из-за болезни не сумевший сбежать за границу в 1920-м). Но, когда его «Дни Турбиных» начали ставить в одном из главных театров страны, советская литературная общественность поднялась просто на дыбы. Последовали неоднократные обращения и «в куда следует», и даже на самый верх: группа советских драматургов написало открытое письмо самому Сталину, с просьбой запретить постановку спектакля.

ОГПУ заняло резкую позицию. Несмотря на вмешательства Наркома Просвещения Луначарского, который лично разрешил «Дни Турбиных», руководство силовой структуры принимает решение об обыске в квартире Булгакова. Обыск увенчался успехом: несомненно антисоветская повесть «Собачье сердце» была конфискована.

А дальше начинается невероятное. Конфликтом заинтересовались на самом верху, и всего через 8 дней, 30 сентября 1926 года заседание высшего исполнительного органа СССР — Совета Народных Комиссаров, во главе с И.С.Сталиным, принимает краткую резолюцию: "Спектакль «Дни Турбиных» разрешить к показу на один сезон!".

Что же произошло там, и почему всесильное ОГПУ вынуждено было отступить?

Для того, чтобы понять всю подоплёку отношения власти к Булгакову, стоит обратиться к ответу Сталина на открытое письмо группы возмущенных советских драматургов. Цитирую:

«Дни Турбиных» - безусловно антисоветская штука… Но, в ней даже такие беляки, как Турбины, в конце-концов становятся на сторону Советской Власти, поняв где правда...»

И до этого скандала, и после, Сталин неоднократно становился на сторону либерала Булгакова. Почему либерала? Булгаков всю свою жизнь был в оппозиции к советской власти, открыто печатался в берлинском журнале «Смена Вех», отношение к которому было весьма неоднозначным среди высшего руководства СССР. Он никогда не скрывал своего критического отношения к СССР, и остаётся только изумляться, почему он не был репрессирован, и спокойно прожил в Москве, поменяв несколько театров в должности режиссёра, вплоть до самой своей смерти от нефросклероза в 1940-м году.

Сталин, отвечая на письмо Максима Горького в защиту Булгакова, датируемое начало 1930-х, упоминает: «… Булгаков — не наш человек». Но, в том же году, отвечая на просьбу опального (в который раз) драматурга, рекомендует его, Булгакова, на должность ассистента режиссёра в тот же самый МХАТ (где Булгаков именно эту должность и просил).

Как понять такую странную любовь Сталина к этому писателю?

Думаю, что необходимо вернуться к рукописи «Собачьего Сердца» и к истории СССР вообще. Иначе мы не сможем понять происходившее тогда и всю подоплеку скрытых смыслов, вложенных в повесть.

Официальные цифры «раскрученного» Голодомора 1932-33 годов прекрасно подсчитаны международной комиссией: 2 миллиона 520 тысяч человек. Этот голод ставят в вину советскому руководству, эта трагедия давно стала настоящей «торговой маркой» Украины, которая с упорством, достойным лучшего применения, пытается доказать, что на деле это был настоящий геноцид именно украинского народа со стороны Советской Власти… Ну, не суть.

Куда более страшный же голод, голод после Гражданской Войны, разразившийся в Советской России зимой 1921 — летом 1923 годов, почему-то замалчивается. А ведь тогда погибло от голода минимум в два раза больше жителей страны: не менее 5 млн. человек! Первые случаи каннибализма, первые медицинские отчеты о «трёх стадиях голода» и о необратимых изменениях в мозге голодающих уже к середине второй стадии… Вымершие целые районы Поволжья и Приуралья, наиболее пострадавших от засухи и отсутствия резервов хлеба...

Почему замалчивается эта трагедия? Наверное, потому, что Советская Власть не была в ней виновата? Сильнейшая засуха 1921-го года и отсутствие резервов, уничтоженных в Гражданскую войну, отсутствие угля для паровозов и механизмов для посевной… Но и это ещё не всё.

А может быть, дело в другом? Молчат по другим причинам?

Потому ли, что виновниками этой жуткой трагедии стали белогвардейцы, проводившие к концу Гражданской Войны политику «выжженной земли», уничтожившие шахты Донбасса, вырезавшие под корень сопротивляющиеся села и хутора на Кубани, Украине, в Сибири и на Дальнем Востоке? Потому ли, что страны Запада ввели против СССР торговые санкции и даже в самый разгар голода запрещали авансированные поставки продовольствия и сельхозоборудования в СССР, требуя к оплате даже через благотворительные организации только и исключительно золото?

Стыдно им? Не думаю. Не стыдно же ставить теперь памятники тем, кто выжег тогда сельское хозяйство, железные дороги и угольные шахты — красновым, колчакам и прочим юденичам? Нет? Не стыдно? Хабенскому же не стыдно было Колчака сыграть, в виде тонкого интеллигента…

А теперь, давайте представим себе. Сталин прекрасно знал, что такое ГОЛОД. Он в 1918-м году был какое-то время на должности чрезвычайного комиссара Наркомата Продовольствия и лично искал хлеб для Советского Севера. Знал прекрасно о голоде и Булгаков, который в те годы жил в голодающей Москве.

И оба они прекрасно знали, что второй по значению благотворительной организацией из-за границы, после американской ARA, в спасении советских граждан стал «МежРабПом» - немецкая организация рабочих, основанная по призыву Ленина в 1921-м году специально для помощи голодающей России. Немецкие рабочие в 1921-22 годах собрали 5 млн рублей золотом, тем самым сумев на пике голода кормить до 5 млн голодающих людей в России! К слову сказать, всего тогда голодало 40 млн человек, из которых от 5 до 12 млн в разный период голода кормили международные организации: ARA, Joint, МежРабПом, Организация Хансена и многие другие - всего более 30 организаций. Остальных кормила Советская Власть, продавая на золото для поставок хлеба запасники Эрмитажа, Русского Музея и конфискованную церковную утварь…

Но, в отличие от других организаций, немецкие коммунисты не только собирали золото: они поставили в СССР оборудование для десятка колхозов и двух рыбзаводов, тем самым дав возможность в 1923-м году начать кормить Поволжье уже частично своей продукцией.

Для чего это всё я пишу, спросите вы? Какое это имеет отношение к «Собачьему сердцу»? Да самое прямое!

На цитаты разошёлся фильм Бортко. Понимал ли Евстигнеев, знал ли он, какого морального урода ему выпало играть?

1924 год. Москва. Голод только отошёл в сторону. Отошёл — но не побеждён. Страна всё ещё на карточках, на пайках. Нет работы = голодная смерть, «кто не работает - тот да не ест!».

Сцена из 3-й главы «Собачьего Сердца», напомнить?

К Преображенскому приходит домком Швондер со товарищами. Я опущу смысл конфликта, он и так всем известен: коммунисты просят отдать часть квартиры нуждающимся (7 комнат — даже у Айседоры Дункан столько нет!), Преображенский же звонит некоему «Петру Александровичу» (в фильме Бортко — Сталину) и требует бронь от расселения квартиры, угрожая отменить операцию (профессор — светило гинекологии и венерологии, если кто запамятовал).

В конце диалога женщина-комиссар предлагает купить журналы в помощь детям Германии, в которой продолжаются гонения на коммунистов и многие поставлены на грань голода. Журналы, чтобы вы понимали, издаются тем же МежРабПомом, который (ВДУМАЙТЕСЬ!) только летом того же года спасал от голодной смерти миллионы советских граждан!

Ну как вам такой поворот, а?

Я опускаю то, что профессор Преображенский дальше потребует сжечь книгу переписки Каутского с Энгельсом (кстати, как раз о вопросе оппортунизма, в котором явно можно заподозрить холёного мещанина Преображенского). И о том, что Клим Чугункин, играющий по кабакам на балалайке и гипофиз которого пересажен будет Шарику — это вообще отсылка к Сталину, «Сталин-Чугункин», то бишь, прямое оскорбление вождя.

Достаточно на уголовную статью?

Да ладно, про статью — достаточно мерзко? Евстигнеев знал, что именно он говорит? Кого именно он так гениально сыграл?

Сталин был невероятно сильным человеком. Это факт, который оспорить невозможно. Люди вокруг него часто страдали от его упорства, переходящего в грубость, от его жесткости, переходящей в жестокость.

Сталин был невероятно эрудированным человеком. До сих пор в архивах Ленинки лежат нерасшифрованные пометки к примерно 5 тысячам книг, вывезенных с Ближней Дачи после его смерти. А всего, по картотеке Кремля, только в её библиотеке Сталин запрашивал к прочтению более 28 тысяч книг. По свидетельству его окружения, Сталин в среднем прочитывал за сутки около 300 страниц текста: документов, статей, периодики и книг.

Я тоже много читаю, прочитываю примерно столько же за несколько часов. Хотя и не могу каждый день выделять по 2-3 часа на чтение… Так что я могу себе представить, какой кругозор был у Иосифа Виссарионовича. Недостижимый на сегодня, пожалуй, никому.

И вот, давайте представим себе. Поздний вечер 22 сентября 1926 года, услужливые руки работника ОГПУ кладут на стол перед ним рукопись «Собачьего Сердца». Может быть, это были руки самого Менжинского, который уже предвкушал то наслаждение, с которым он вобъёт пенсне в глаз оборзевшего писаки...

Любой другой, менее эрудированный человек, дочитав 3-ю главу до конца, поднялся бы со своего кресла, в ярости разломил бы свою трубку пополам и лично подписал бы разрешение на самые жесткие меры социальной защиты по отношению к Булгакову.

Но Сталин не понял, что именно написал Михаил Афанасьевич. Он решил, что как и в случае с «Днями Турбиных», драматург решил выставить профессора Преображенского конченным моральным уродом, настолько омерзительным, что на контрасте с ним даже Шариков и Швондер покажутся вполне достойными людьми.

Да, я фантазирую. Простите меня за это. Но иначе я не могу объяснить, почему через неделю на заседании СНК Сталин выступит в защиту Булгакова и его «Дней Турбиных».

Сталин ошибся. Он просто не смог представить себя, до какой степени может быть болен головой морфинист Булгаков, чтобы на полном серьёзе из омерзительного мещанина Преображенского сделать главного героя, а не антагониста, своего «Собачьего Сердца».

Вы можете сказать: «Да ладно! Может быть, именно так и хотел показать Преображенского автор — моральным уродом!»

Увы.

Известно, что прообразом профессора Преображенского стал дядя писателя, профессор медицины Покровский, на квартире которого и жил какое-то время Булгаков. Есть также версия, что Борменталь — это собственно литературный автопортрет самого писателя.

Дальше — больше.

Судьба «Собачьего Сердца», двух машинописных копий, сделанных Булгаковым и его женой по памяти, и правки автора на одной из них, изданной в 1989-м году в Москве, надежно показывают: именно это и хотел сказать Булгаков. Он полностью на стороне Преображенского.

Кстати. К тому фильму Бортко, снятому в 1988 году, музыку написал замечательный советский композитор Владимир Дашкевич. Знаете, как в нотах называется главная музыкальная тема фильма, звучащая в впервых кадрах? «Реквием». «В память о умерших», то бишь.

Вот такой поворот.

Будьте здоровы!