14 апреля 1930 года. Самоубийство Владимира Маяковского

Оба брата Маяковского умерли еще в детстве, а вот сестры намного пережили его, самая старшая дожила до 70-х годов XX века.

В советское время Маяковскому требовалась революционная биография, которую делали задним числом. Мол, с юности в революции, а как же? На деле революционность Маяковского все же надуманная.
После смерти отца семья переехала в Москву, где Маяковский учился в гимназии. Говорить о сознательной революционности Маяковского, якобы вступившего в партию с 15 лет, не приходится. Скорее, порой он выполнял поручения квартирантов-старших «товарищей», пользовавшихся малолетством Володи. Проще говоря, квартиранты толкали юного Маяковского «пойти по малолетке».

Большевик Канделаки вспоминал:

В действительности Маяковский увидел вскоре много большевиков в своей комнатке. Это были студенты Московского университета — товарищи и приезжие. Говорили, курили, спорили много, горячо. Тащили вороха нелегальщины. Иногда, спохватившись, оглядывались на неподвижно сидевшего долговязого мальчугана. Я успокаивал: «Это сын хозяйки, Володя Маяковский, свой». В горячке учебы и кружковщины мне было не до «ребенка», каким я считал Володю. Помню мимолетное свое удивление, когда он смущенно, робко, боясь, что откажут, брал почитать «что-нибудь революционное.

К революционной работе Маяковского стал привлекать Карахан — приятель его сестры, живший по соседству. Большевик отдавал мальчику на хранение нелегальную литературу, рассчитывая, что по малолетству Маяковского не привлекут к ответственности.

Будущего поэта несколько раз арестовывали, но каждый раз отпускали на поруки как несовершеннолетнего. Тем не менее возраст совершеннолетия неуклонно приближался и после очередного ареста Маяковский решил — с подпольной деятельностью пора завязывать.

Вместо революции Маяковский занялся искусством. Поначалу увлекался живописью и поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где встретился с Давидом Бурлюком, одним из зачинателей футуризма. Тот как раз готовил громкий сборник «Пощечина общественному вкусу», а Маяковский вспомнил, что пытался писать стихи еще в годы увлечения революцией.

Позднее умный одноглазый Бурлюк, в свое время подтянувший Маяковского к богеме, еще в революционные годы чудом унес ноги во время погромов анархистов, с которыми кутил, после чего попрощался с переворотом, перебрался в Штаты и пересидел там Сталина. Даже дважды посетил СССР в хрущевские и брежневские времена как отец русского футуризма.

Сборник действительно удался. Как раз тогда Пронин открыл кабаре «Бродячая собака», ставшее местом встречи всей столичной богемы, и Маяковский достаточно скоро стал завсегдатаем.

С началом Первой мировой европейцы — не исключая и русских — испытали яркий патриотический порыв. Вчерашние социал-демократы и интернационалисты отталкивали друг друга в очередях на призывные пункты, чтобы поскорее попасть в армию.

Не стал исключением и Маяковский, работавший над ультрапатриотическими лубками. Всем казалось, что война продлится не более месяца-двух.

Но в 1915 году стало ясно, что воевать придется долго, и патриотические порывы стихли. Маяковский с помощью Горького отмазался от армии, устроившись в автомобильную учебную роту.

Позднее Маяковский отмазался от армии во второй раз уже в 1917 году. Одноглазому Бурлюку было хорошо, он в армию не годился, а здоровенному Маяковскому приходилось проявлять изобретательность.

Революционный период Маяковский просто пропускает. До середины 1918 года он не дает о себе знать и на время затаился.

Только спустя почти год после Октябрьского переворота он налаживает контакт с Луначарским и начинает работать над пропагандистскими окнами РОСТа, то есть занимается тем же, чем и в 1914 году.

По-настоящему развернулся Маяковский уже в 20-х годах при прямой поддержке Осипа Брика. Брик на всех фотографиях выглядит забитым и зашуганным беднягой, чудом улизнувшим из гетто в черте оседлости от бородатых погромщиков.

На деле же его отец был миллионером и преуспевающим купцом, а Брик вырос в Москве и работал в отцовской фирме. Его жена Лиля Каган, прославившаяся под фамилией мужа, дочь преуспевающего адвоката, получила домашнее образование как представитель высшего класса (несколько иностранных языков, музицирование на рояле, домашний театр).
Дядя Лили был директором английского банка, мать позднее работала в привилегированном советско-английском «Аркосе», через который до конца 20-х шла вся советская торговля.

Все трое, очевидно, не были большевиками. Брик подсуетился и некоторое время в партии провел, но уже в 1921 году был вычищен. Сами большевики рассматривали Бриков скорее ловкими попутчиками (популярный в те времена термин).
Брик имел связи, умел делать дела, мог подсуетиться и фактически стал продюсером Маяковского. Жили они втроем до самого конца. Брик основал некое подобие литературного салона, имел связи и в ЧК. Частым гостем этого салона был чекистский куратор литературы Яков Агранов.

В 20-е годы НЭПа предприимчивый Брик организовал ЛЕФ, под прикрытием которого Маяковский фонтанировал стихами. Помогали и связи Брика с Луначарским, ответственным за привлечение дореволюционной интеллигенции на службу к большевикам.
Вместе с тем придворным поэтом Маяковский никогда не был, в отличие от Демьяна Бедного, чьи пропагандистские частушки действительно использовались большевиками.
Бедный разъезжал по стране с агитацией, лично знал всех топовых большевиков и переписывался со Сталиным.

Маяковский же вел образ жизни даже не нэпмана, а дореволюционного буржуа, с постоянными разъездами по зарубежным странам, попасть в которые в 20-е годы можно было только по очень большой протекции.

В партии не состоял, с вождями не общался. Ленин о стихах Маяковского отзывался в свойственной ему манере: «Кричит, выдумывает какие-то кривые слова, и всё у него не то, по-моему, — не то и мало понятно. Рассыпано всё, трудно читать. Талантлив? Ну-ну».

К концу 20-х Маяковскому, как и всем остальным, начали понемногу перекрывать кислород. НЭП сворачивали, начиналась коллективизация и индустриализация. Демьян Бедный, уж на что был ловок и держал нос по ветру, и то своей звериной интуицией момент не уловил и в 30-е годы лишился звания придворного поэта.

Маяковский печатался до последних дней. Его произведения подвергались все более жесткой критике, хотя он и пытался соответствовать линии партии.

На одной из последних встреч с читателями зрители подвергли Маяковского обструкции и освистанию. Вдобавок в конце 1929 года его покровитель Луначарский лишился своего поста.
В очередной поездке за границу, к которым он привык в 20-е годы, ему отказали. На выставку, посвященную 20-летию его творческой деятельности, не пришел никто из представителей богемы, политическое руководство также проигнорировало ее.

Маяковский и Лиля Брик

*

14 апреля 1930 года Маяковский написал предсмертную записку, назначил хранителем архива Лилю Брик, взял пистолет и выстрелил себе в сердце. Автору неплохих произведений "Облако в штанах" и "А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб" было всего 36 лет.