История первого советского робинзона Павла Вавилова

Павел Вавилов служил простым кочегаром на ледоколе «Александр Сибиряков». В начале Великой Отечественной войны старое, но еще крепкое судно оснастили несколькими артиллерийскими орудиями и начали использовать для поставок продовольствия на советские метеостанции в северных морях.

24 августа 1942 года ледокол «Сибиряков» принял свой первый и последний бой. В Карском море к советскому судну приблизился под американским флагом немецкий крейсер «Адмирал Шеер». Немцы рыскали в этом районе в поисках морских карт, которые могли бы показать маршруты северных конвоев, поставляющих СССР с Запада технику, оружие и продовольствие.

Подойдя к «Сибирякову» под видом союзников, немцы сменили флаг на свой и потребовали сдачи судна. Советские моряки ответили отказом и открыли огонь по немецкому крейсеру. Силы были не равны, поэтому бой продолжался недолго – немцы дали залп из главных калибров 280-мм и сразу же выслали абордажную команду на судно, получившее серьезные повреждения.

Но на ледоколе «Сибиряков» не собирались сдаваться и моряки открыли кингстоны, чтобы затопить судно, как когда-то сделали герои с крейсера «Варяг». Матросы спустили на воду шлюпку, но немцы почти сразу обстреляли ее и захватили оставшихся в живых в лодке 18 членов экипажа. Но это был не весь личный состав.

Кочегар Павел Вавилов с несколькими товарищами не сел в шлюпку и остался на тонущем ледоколе. Когда судно пошло ко дну, моряки оказались в воде и их стало затягивать в огромную воронку. Выплыть из нее удалось только Павлу, который смог ухватиться за какую-то доску. Моряку очень повезло – неподалеку оказалась спасательная шлюпка с «Сибирякова», в которую он сумел забраться.

В шлюпке лежало тело застреленного нацистами моряка, с которого Вавилов снял сухую одежду. Переодевшись, обессиленный Павел лег на дно лодки и заснул. Когда он открыл глаза, вокруг простиралось пустынное море. «Адмирал Шеер» уже скрылся из виду и моряк понял, что ему удалось избежать плена.

Обыскав шлюпку, Вавилов нашел бочку с водой, ящик галет, спички, мешок отрубей, немного теплой одежды, спальный мешок, наган с пачкой патронов и два топора. Некоторое время матрос дрейфовал по воле волн, не зная, куда плыть, но вскоре вдали показалась суша. Это был остров Белуха – скала, длиной 1 километр, лишенная какой-либо растительности. Менее удачное место для жизни сложно себе представить, но у Павла не было выбора и он причалил к острову.

На Белухе не было людей, но зато возвышался заброшенный маяк. Он оказался очень кстати, так как едва Павел разгрузил лодку, то обнаружил неприятных соседей – семейство белых медведей. От них моряку пришлось спасаться на маяке, который стал для Вавилова домом и крепостью.

Из теплых вещей, найденных в лодке, полярный робинзон устроил себе постель в одном из помещений башни, которое менее других продувалось холодными ветрами. Вавилов понимал, что главную опасность для него представляют не белые медведи, а голод и холода. До начала серьезных холодов оставались считаные дни, а одежда, которая волей случая оказалась у Павла, не слишком подходила для зимовки.

Продукты тоже таяли на глазах. Моряк варил похлебку из галет, пытаясь растянуть продукты на максимальный срок. Чтобы разжечь огонь, Павлу приходилось выходить из маяка и искать вдоль линии прибоя выброшенные морем дрова. Далеко от постройки отходить он не мог из-за хищников – после первой же стычки выяснилось, что наган против белого медведя практически бесполезен и Вавилов еле унес ноги от разъяренного зверя.

Единственным шансом спастись для терпящего бедствие моряка были советские корабли, иногда проходящие мимо Белухи. Павел, увидев корабль, кричал, размахивал руками и стрелял в воздух, но его не замечали. Шли дни и похлебка невольного отшельника становилась все жиже, а ночи все холоднее. Дрова на берегу почти не попадались и их тоже приходилось жестко экономить.

Спустя месяц полярной робинзонады Павлу улыбнулась удача – его заметили с проходящего мимо парохода «Сакко». В этот день Вавилов устроил сигнальный костер из последних дров и понимал, что в случае неудачи может умереть в ближайшие дни. С «Сакко» спустили шлюпку, но она не смогла причалить к берегу из-за больших волн и повернула назад. Отчаянье Павла трудно описать, но у него появилась надежда.

Следующим утром над Белухой появился гидросамолет, но из-за шторма приводниться он не смог. С воздушного судна моряку сбросили тюк с одеждой, сигаретами и продуктами. В нем была также записка, в которой говорилось, что терпящего бедствие непременно заберут с острова, едва это позволит сделать погода.

Самолет прилетал три дня подряд, но безрезультатно. Лишь на четвертый раз летчик, рискуя жизнью, посадил машину на воду у острова и забрал Павла на борт. Всего кочегар с ледокола «Александр Сибиряков» провел на острове 37 суток. После спасения Вавилов не оставил свою профессию и ходил по северным морям всю войну и еще много лет в мирное время.

Именем первого советского робинзона названы сухогруз и небольшой остров в Карском море. По иронии, участок суши, названный в честь героя, гораздо более приспособлен для жизни, чем Белуха, на которой выживал моряк. Многие оспаривают право Вавилова носить титул первого робинзона СССР, так как ситуаций, когда люди оказывались вдали от цивилизации, в экстремальных условиях, было предостаточно.

Чаще всего вспоминают подвиг экипажа ледокола «Челюскин», затертого льдами. 13 февраля 1934 года судно потерпело крушение и моряки два месяца провели на льдине в открытом море. Но дело в том, что это была целая команда, которой удалось спасти с судна внушительные запасы продовольствия, теплые вещи и даже строительные материалы, из которых моряки построили себе бараки. Их подвиг достоин уважения, но сравнить его с одиночным выживанием на острове с коробкой галет и наганом нельзя.

Еще меньше похожи на героев романа Даниэля Дефо четверо полярников-папанинцев со станции «Северный полюс‑1», дрейфовавших на льдине целый год. Это была тщательно подготовленная экспедиция, имевшая все, что необходимо для жизни в суровых условиях и имевшая радиосвязь с материком.

А вот в Российской империи случаи, похожие на робинзонаду Вавилова, случались. Самым известным из них можно считать историю гусара Сергея Лисицына, за нарушение дисциплины высаженного капитаном судна на безлюдный берег Охотского моря. Интересно, но реальную историю русского робинзона записал для потомков в 1857 году тот самый писатель и путешественник Александр Сибиряков, в честь которого был назван ледокол Павла Вавилова.