История одного взгляда

Прежде чем решиться написать об этом и, тем самым предать гласности всё что мне когда-то пришлось пережить и прочувствовать, я много думал и терзал себя сомнениями. Пытаясь отогнать от себя эти мысли, я старался не вспоминать об этом. Но старания мои были напрасны. Всё чаще и чаще я вспоминал об этом. Какие только чувства не боролись во мне, чего только я не передумал пытаясь оправдаться. Но забыть этого я не в силах. Итак я решился написать...
Это случилось поздней осенью. Была обычная для этого времени года погода. С утра было солнечно, а после обеда вдруг небо заволокли тучи и пошел мелкий назойливый дождь. Что и говорить, на душе стало скучно и грустно. Было жаль ушедшего лета которого я так и не заметил. То был на практике, то экзаменационная сессия. Так что времени было в обрез. Так лето незаметно и прошло, не оставив никакого впечатления.

К вечеру дождь перестал, я вышел на улицу погулять. Воздух был невероятно свеж и наполнял все вокруг своей свежестью и чистотой будоража и заостряя чувства. Я, сам того не замечая, направился в парк. Аллеи парка были усыпаны пожелтевшими листьями и осиротевшие кусты приняли такой унылый вид, что мне было тяжело оставаться одному и предаваться своему грустному настроению. Вдалеке на летней танцевальный площадке оркестр заиграл вальс и я, стуча башмаками по мокрому асфальту направился туда.

Несмотря на плохую погоду, желающих потанцевать было немало. У всех было какое-то приподнятое настроение, видимо все решили веселее расстаться с летней площадкой, где большинство молодёжи проводило многие вечера тёплого лета. Я стоял в стороне около небольшой группы ребят, наблюдающих за танцующими с безразличным выражением на лицах. Одна за другой проносились пары и, признаться, тяжело было устоять на месте.

Внезапно перед моим носом откуда-то из толпы стоящих рядом, вышла одна пара и плавно закружилась в вальсе. Безусловно, в этой паре внимание окружающих занимала девушка, красота которой сразу бросалась в глаза. Видимо, на славу потрудилась природа-матушка, создавая её для счастья и радости. Совершенно невозможно описать те чувства, которые я испытывал, присматриваясь к ней. Казалось в ней всё было безукоризненным. Черты её лица гармонировали со стройной фигурой, тяжело было бы найти мне что-то, что бы в ее образе не сочеталось и что могло бы дополнить это единое целое. Сильнее всего это сочетание выражалось в пышных белых волосах и больших голубых глазах. Длинные распущенные волосы покрывали всю её спину. Во время танца она встряхивала головой и казалось что её кудри приобретали какой-то рыжеватый оттенок. На её круглом лице выделялись полные сочные губы слегка приоткрытого рта и, что сразу привлекало внимание - голубые глаза, в которых светилось большое девичье счастье. Она разрумянилась в танце и волосы её беспорядочно растрепались, но от этого она выглядела намного привлекательнее и милее. Она была настолько красива, что тяжело было это не заметить. Казалось, она была создана для восхищения. Плавно кружась в вальсе, она успевала награждать парней, глазевших на неё во все глаза, своей милой и какой-то неземной улыбкой, от которой становилось упоительно приятно и аж прерывалось дыхание. Она совершено не обращала внимание на парней, которые если вдруг награждались её нежной улыбкой, принимались восторженно и громко обсуждать как бы они её отблагодарили за проявленную милость. Такой своей непосредственностью и простотой она ещё сильнее привлекала их внимание. Прозвучали последние такты вальса, и парень, танцевавший с ней, взял её под руку и поблагодарил за танец. Они направились в противоположный угол площадки. Проходя мимо меня, она внезапно и как-бы невзначай взглянула на меня и тут же опустила глаза. Но, уже в следующее мгновение она опять посмотрела в мою сторону таким взглядом, который я не в состоянии описать. Признаться, я одновременно с какой-то неловкостью чувствовал упоение и мне почему-то сразу показалось что мы с ней хорошо знакомы и что наша встреча здесь совершенно закономерна. Совсем ничего не сознавая, я неожиданно для себя кивнул головой благодаря её за внимание. В ответ на это она одарила меня такой улыбкой, что, клянусь, мне её не забыть до гробовой доски. Я стоял словно завороженный, не в силах оторвать от неё взгляда. Какие только чувства не боролись во мне: сомнения и неуверенность, робость и желание. Всякий раз проходя мимо она так улыбалась, что я чувствовал как внезапно всего меня сводила судорога неодолимого желания, разливая жар по всем суставам от пят до самого затылка…
Оркестр заиграл вальс. Я взглянул в её сторону и неожиданно мы опять встретились взглядами. Она смотрела на меня и её глаза, как мне казалось, приглашали, звали… Сомнения покинули меня, я решительно направился к ней никого и ничего не видя перед собой. Всё то время пока я шёл к ней, мы неотрывно смотрели друг на друга. Не дожидаясь пока я дойду к ней она сама направилась мне навстречу...

Танцевала она замечательно. В её медленных и плавных движениях было что-то целомудренное и грациозное. Ножки её едва касались пола и она, казалось, наслаждалась блаженством танца, ибо глаза её говорили об этом. Мы станцевали танец, другой, третий… И всякий раз, когда я её приглашал на танец она также улыбалась и так открыто выражала свое счастье, что я уже через несколько танцев забыл что знаю её всего час-другой, что на танцах она с парнем и что существуют всё-таки какие-то правила приличия. Однако, ни о чем не задумываясь я в очередной раз шёл к ней, а она шла мне навстречу. Мы плясали польку, кружились в вальсе и не замечали ничего вокруг. Нам казалось что мы были одни и нам никто не был нужен…
Полились звуки медленного танго. Объявили дамский танец и мы снова танцевали. Танцуя я ощущал её упругую грудь и стройные бёдра, что ещё сильнее раскаляло мои чувства. Я был переполнен счастьем, внутри что-то приятно теплилось, истомой расплываясь по всему телу, опьяняя сознание. Внезапно во мне как будто что-то проснулось. Я смотрел вокруг и мне все казались хорошими и добрыми, казалось, что все танцующие тоже счастливы и веселы…
И, странное дело, мы танцевали молча и ни один из нас не решался заговорить первым. Да мы и не нуждались в этом. Когда я в танце нечаянно наступил ей на ногу, то не сумел извиниться иначе чем пожать её маленькую теплую руку, лежавшую в моей ладони, на что она ответила очаровательной улыбкой. Глазами полными счастья мы снова и снова приглашали друг друга на танец, и, казалось, нет границы этому счастью. Долго ещё, преисполненные доброй надеждой, мы танцевали танец за танцем, а я всё никак не решался заговорить с ней. После одного из вальсов усталые, но довольные мы подошли к скамье, и я решился спросить её не устала ли она, не хочет ли посидеть. Она как-то неестественно посмотрела на меня, густо покраснела и опустила глаза. Ничего не понимая, я повторил свой вопрос. Она продолжала стоять не шевелясь, опустив голову. И вдруг я заметил как по её щеке полилась одна слезинка, потом другая... Совсем сбитый с толку, я взял её за руку прося прощения, совершенно ничего не понимая. Она осторожно выбрала свою руку из моей, посмотрела на меня глазами полными слез и, повернувшись, пошла к парню, одиноко стоявшему на том же месте где она его оставила…

Прошло много времени пока я узнал, что зовут её Анжеликой, что на танцах она была с братом и что ни слышать, ни говорить со мной она не могла…
Январь, 1961 год.
Жорж Иринопольский.