Чудо при Эмпеле

Автор: Александр Викторов

Чтобы вы понимали градус отмороженности испанских солдат и то, почему Нидерландам понадобилось 80 реальных лет войны на то, чтобы завалить испанцев трупами. Текста будет много.

После завершения летней кампании 1585 года штадтгальтер Нидерландов Алессандро Фарнезе, герцог Пармский и по совместительству внук Карла V, решил не уводить войска на зимние квартиры, а продолжить боевые действия против мятежных провинций. Перенести, так скажем, тяжесть снабжения войск со своих фуражиров на население противника. Да и, как ни странно, осаждать противника куда проще в зимний период.

Фландрской армией после взятия Антверпена возглавил генерал Карл фон Мансфельд. Наступление шло двумя колоннами, одну из которых возглавлял он сам, а вторую - Франциско де Бобадилья. Под его началом находилась терция "Viejo de Zamora" (правопреемник - 29-й пехотный полк "Изабелла Католическая" армии Королевства Испании), состоявшая из 4000 солдат, измотанных осенними лишениями, среди которых были пронизывающий ветер, вездесущая влажность и отсутствие продовольствия.

Вдобавок голландцы быстро раскрыли направление наступления Фландрской армии - на Гельдерн и еще нетронутый южный Брабант - после чего быстро открыли плотины и затопили все, что могли. В результате две части армии оказались отрезаны друг от друга. Терция де Бобадильи оказалась прижата разлившейся водой к реке Маас и попробовала найти спасение на острове Боммелервард вблизи плотины Эмпель. Испанцы добрались туда 30 ноября и стали дожидаться, пока не спадет вода. С небольшими запасами пороха и еды.

На их беду, об окружении де Бобадильи и его заместителя Хуана де Аквилы с отрядом солдат быстро стало известно главарю мятежников Морицу фон Нассау. Тот отправил против испанцев флот из 90 кораблей с десантом под командованием Филиппа фон Гогенлоэ, который 2 декабря просто окружил остров и, продефилировав со своими плоскодонками пару раз вокруг острова, послал парламентеров с предложением о сдаче. Ответ де Бобадильи, куда более достоверный, чем поросята Рагнара, но куда менее цитируемый, остался в истории: "Испанская пехота предпочитают смерть позору. О капитуляции мы с вами поговорим после смерти."

Что ж, передохнув и как следует перекусив, 3 декабря мятежники пошли на штурм. Несколько десантных лодок потоплено, остальные ретировались. Второй штурм. Результат тот же. Третий. На этот раз голландцы даже сумели высадиться (у испанцев заканчивался порох), но жиденькие кучки десантников были сметены натиском испанцев. Фон Гогенлоэ, узнав о своих потерях и примерно прикинув потери противника, начинает с грустью налаживать полноценную блокаду и строить форты на соседних островах.

Тем временем о ситуации узнает фон Мансфельд. Он вызывает добровольцев и отправляет их на 3 барках с припасами на помощь де Бобадилье, но их перехватывают мятежники и, после нескольких попыток абордажа, просто топят.

5 декабря, как следует подготовившись, фон Гогенлоэ отправляет своих наемников на очередную попытку высадиться. На этот раз им это даже удается и две колонны пехоты сталкиваются друг с другом в отчаянной сшибке. Однако в этот раз голландцы совершенно упускают из виду испанскую артиллерию. Под командованием отчаянного Хуана де Аквилы, две пушки были развернуты прямо перед флангом стоящих в квадрате мятежников и ударили по ним картечью. Почти в упор. Десантники не выдержали такого свинцового дождя и ретировались обратно на лодки, гребя навстречу своим таким любимым и уютным кораблям.

Вот только данная победа ситуацию испанцев не улучшила ни коим образом. Они продолжали оставаться в окружении противника, без еды и пороха, с парой ядер для уже бесполезных пушек, без единой возможности хотя бы высушить одежду и согреться. Франциско де Бобадилья в ходе последнего боя был ранен и обязанности по командованию обороной взял на себя Хуан де Аквила. Он был твердо намерен продавать каждую католическую жизнь как можно дороже для противника, а потому приказал использовать руины имевшейся на острове церквушки для налаживания обороны.

Собственно, в ночь с 6 на 7 декабря в процессе разбора камней на стены и брустверы и копания окопов, один из солдат наткнулся на икону Непорочного Зачатия Девы Марии. Икона тут же была возложена на алтарь, чудом сохранившийся в храме, прямо поверх полкового флага. Вокруг нее собираются отдыхающие и тяжело раненые солдаты, молясь уже даже не о чуде, а просто вверяя свои жизни Господу.

7 декабря. Новая атака. Многие испанцы с кинжалами и пиками отбивают атаку по горло в ледяной воде. Голландцы и наемники, не выдержав напора, отступили обратно на корабли.

8 декабря, в день Непорочного Зачатия девы Марии, служится молебен. Под бой барабанов. С свежевыкопанной иконой в руках. В крестном ходу принимают участие все способные держаться на ногах. Не способных держаться несут на носилках. И чудо, как бы это странно ни звучало, действительно происходит. Ночью внезапно наступает похолодание и вода покрывается довольно прочной коркой льда. Мятежная эскадра, окружавшая остров, оказалась намертво вмерзшей.

Испанцы тут же пользуются данной возможностью. В квадрат встают все. Раненых и больных несут на носилках в центре. Волокут на себе даже пушки. Впреди - ветераны и Хуан де Аквила на единственной не съеденной лошади, превратившейся в тощую клячу. И этот квадрат идет вперед, в атаку. На мятежный флот. Они захватили и сожгли два корабля, попутно вытащив из их трюмов все запасы еды и пороха. Солдаты ели на ходу и на ходу же заряжали мушкеты и аркебузы. Подошедший было отряд голландцев был сначала встречен залпом пушек и ружий в упор, а затем яростной атакой, по итогу которой мятежники были рассеяны, а в руки испанцев попал также еще и обоз со всеми припасами для осаждающего остров замерзшего флота. Все, что было невозможно взять с собой, а также собственные уже бесполезные без ядер пушки испанцы спустили под лед, после чего с развернутыми знаменами устремились на соединение со своими. К которым и вышли 12 декабря. Ведя с собой пленных. В историю это событие вошло как "чудо при Эмпеле".

Вы еще уверены, что на стороне голландцев были "неумолимая логика истории", "более высокое цивилизационное развитие" и "правота дела"?