Галлюциногены для принцессы: Диего Веласкес

Полотно из музея Прадо является чуть ли не самым изучаемым в мировом искусстве. Эксперты находят в нем все новые невероятные детали, пытаются прочесть изобразительный язык художника, каждый на свой лад.

А конспирологи утверждают, что Веласкес поместил туда некое страшное послание или даже тайну испанского королевского двора. В любом случае, этот сложный портрет со множеством измерений производит неоднозначное впечатление.

Картина «Менины» появилась на свет в 1656 году. Слово «менины» означает «фрейлины», то есть, придворные дамы, заботящиеся о члене королевской семьи, и не совсем понятно, зачем называть работу так, если речь в картине явно идет не о них. Второе название «Семья Филиппа IV» подходит гораздо больше.

А центром притяжения является маленькая принцесса – инфанта Маргарита Тереза в окружении своей свиты. Ребенок на вид очень бледен и даже болезнен. Огромные остекленевшие глаза смотрят в пустоту (или на предполагаемого зрителя). Взгляд у принцессы многозначителен, он словно что-то сообщает нам, а что – непонятно.

Если работа писалась на заказ, невероятной дерзостью можно считать автопортрет художника. Взгляните, в правом углу картины Веласкес собственной персоной стоит перед холстом с кистью в руках. Он смотрит в ту же сторону что и инфанта, а значит, рисует он вовсе не ее. Кого же?

Зеркало на стене заднего фона дает смутное очертание того, кто еще находится в комнате. Вероятно, это и есть Король Филипп IV со своей супругой – королевой Марианной. Именно их парный портрет пишет Веласкес, но мы не видим этих героев картины, зрителю доступно лишь то, что видят они сами.

Это пространственное наслоение так усложняет восприятия, что хочется снова и снова всматриваться в картину. Искать, что же еще в ней спрятано. Кто все эти люди и зачем они предстали перед королевской четой? Помимо принцессы, художника и двух фрейлин, на картине двое придворных карликов, страдающая ахондроплазией Марибарбола (Мария Барбола) и Николас Пертусато, поддевающий ногой сонного пса – внушительного размера мастифа.

Углубляясь еще дальше в перспективу холста мы упираемся взглядом в фигуру - в пол-оборота на нас оглядывается дон Хосе Ньето Веласкес, гофмейстер королевы и хранитель королевских гобеленов — возможно, (судя по фамилии) какой-то родственник самого художника.

Дальше перспектива уходит к женщине, перешептывающейся с мужчиной. Это личная гувернантка инфанты донья Марсела де Уйоа, сообщающая что-то личному охраннику. Оглядев всех, мы снова возвращаемся к пятилетней принцессе, нечто в ее облике настораживает зрителя.