«Дикая дивизия» горцев Кавказа…

Россию и Кавказ всегда связывали непростые отношения. Лилась кровь, но более продолжительными были времена настороженного перемирия. Как только начинались серьёзные кризисы, всё возвращалось на круги своя. Ни покорить, ни интегрировать полноценно эти земли Империя так и не сумела, лишь коммунисты преподали несколько понятных уроков: за предательство интересов страны — беспощадно карать, желающим мирно строить собственное будущее — устраивать почти идеальные условия общежития.

Такая политика (до времён СССР) несла в себе огромные политические издержки. Русские либералы постоянно вопили о «тюрьме народов Кавказа», консерваторы-патриоты удивлялись: с какой такой стати горцы имеют больше льгот и привилегий, чем русские.

Где самой главной была — освобождение от воинской повинности, священной обязанности защищать общую страну. А немногочисленные эпизоды добровольной службы становились грядкой столь развесистой исторической «клюквы»… стыдно становится. Особенно когда начинаешь с ужасом читать о событиях Первой мировой войны: «элитная часть русской армии» и «гроза неприятельской кавалерии», «самая стойкая часть» и т.д.

Немного предыстории.

Первая попытка именно широкого привлечения коренного населения Северного Кавказа на русскую военную службу пришлась на 20-30 годы XIX века. Появились первые милицейские формирования. Так начиналась затяжная Кавказская война. Когда стало ясно, что эта партизанщина надолго, подходы стали чуть системнее. Царское правительство поставило задачу наместникам:

«иметь все сии народы в своей зависимости и учинить полезными государству».

Переводим — начать политическую и культурную интеграцию горцев в единое поле разноплеменной империи. Но более прагматичным было — обычная экономика и тонкий расчёт: чтобы не лить кровь неприспособленных к горной войне регулярных частей из русских, этим любимым своим занятием (война) пусть занимаются лояльные короне горцы. Добывают себе земли, достаток, славу и почёт. Так начался набор «охотников» (добровольцев) в постоянную милицию.

Многие вполне охотно шли на царскую службу. В 1842 году были сформированы две сотни «Дагестанских всадников», в 1850 году их было уже четыре сотни. Это фактически строевые части, содержавшиеся на казарменном положении. Была и «временная милиция», никогда не покидавшая Кавказ:

«для наступательных военных действий в отрядах с регулярными войсками или для обороны края в случае опасности от неприязненных народов».

(Иллюстрация из открытых источников)

16 декабря 1851 года император Николай I подписал указ о создании Дагестанского конно-иррегулярного полка. Комплектовался из представителей народов Дагестана, командовали первое время выходцы из христиан Кавказа и Закавказья. С 1865 года соединение признано безоговорочно «верным короне», несло постовую службу в Дагестанской области (своеобразная «учебка»). Полностью подготовленные всадники ходят в далёкие походы русской армии.

Отличаются в Мангышлакском и Хивинском походах, Ахал-Текинской экспедиции. В 1894 году Дагестанский конно-иррегулярный полк переименуют в регулярный кавалерийский Дагестанский конный. По 1904 год он — полная калька с казачьих соединений РИА. Потом приравнивается к драгунским частям.

Когда начинается Русско-японская война, из добровольцев формируется 2-ой Дагестанский конный полк, вместе с Терско-Кубанским конным он входит в состав Кавказской конной бригады, убывает на Дальний Восток с князем Орбелиани. Всадники принимают участие в боях на Янзелинском и Далинском перевалах, под Мукденом и Ляояном. Обычно привлекаются как авангарды пехотных частей и разведчики. На счету горцев несколько дерзких партизанских набегов, отмеченных благодарностями командования.

После революции 1905 года и появления на политической сцене Столыпина начинает дискутироваться вопрос: почему «инородцы» не призываются на воинскую службу? Это даже выражается в некоторых законопроектах, которые правительство старается провести через Государственную Думу. Либералы упираются, консерваторы-центристы настаивают. При обсуждении проекта «О величине контингента новобранцев в призыв 1908 года» думская комиссия по государственной обороне принимает резолюцию:

«Несмотря на все особенности народностей, не несущих до сих пор высокой обязанности обороны государства, такое положение вещей не должно продолжаться, так как оно препятствует слиться всем этим народностям в одно прочное государство и несправедливо обременяет остальное население России в жертвах для обороны государства».

Либеральная бульварная пресса воет, плача о «невыносимых тяготах угнетённых». Особенно народов Кавказа. Николай II отказывается ввязываться в громкий скандал, желание Столыпина ввести воинскую повинность для горцев и прочих «угнетённых нацменьшинств» — отклоняет. Чем заслуживает от явных монархистов множество довольно нелицеприятных оценок.

(Иллюстрация из открытых источников)

Первая мировая

ничего не меняет в «тюрьме народов», воинский призыв не касается горцев Северного Кавказа. До 1917-го царское правительство так и не решилось ввести такую повинность. Она остаётся для Кавказа символическими «откупными», денежным налогом, который долгое время рассматривался горцами особой привилегией, проявлением слабости центральной власти.

Единственная попытка провести мобилизацию среди мужчин Северного Кавказа в 1915 году, когда РИА стала захлебываться кровью… завершилась, едва начавшись. Жандармы и полиция с тревогой сообщили: слухи о предстоящем мероприятии «вызвали сильное брожение в горской среде, возможны бунты и вооруженные акции, выступления на стороне Турции». Затею на время похоронили, оставив почти сотню тысяч горцев призывного возраста в покое.

Но сначала были хорошие новости. Повинна в том «большая внутренняя политика». В 1914 году очень быстро формируется (исключительно с радостью и добровольно) Кавказская Туземная конная дивизия. В историю она вошла под названием «Дикая». Состояла из шести конных полков, объединённых в три бригады: 1-ая — Кабардинский и Дагестанский полки, 2-ая — Татарский (из азербайджанцев) и Чеченский, 3-ая — Ингушский и Черкесский.

Оставим за скобками мифы о невиданной волне патриотизма, который охватил весь Северный Кавказ. 23 августа Николай II подписывает указ о создании Туземной дивизии. Сразу становится известно: её возглавит опальный родной брат императора, Великий князь Михаил Александрович. Личность крайне популярная среди народа, но особенно — в среде «молодой аристократии» империи.

О нём ходят самые фантастические слухи: умирающий Александр III и императрица Мария Фёдоровна желали именно Михаила видеть на престоле, трезво оценивая невеликие умственные способности и подверженный чужому влиянию характер Николая II. А после громкого скандала в семье Романовых, когда Великий князь был лишён прав регента (заключил морганатический брак с женой сослуживца Натальей Брасовой),… он стал кумиром аристократической молодёжи, надеждой противников царя. Символом фрондерства…

(Иллюстрация из открытых источников)

Особая атмосфера.

По сути, благодаря имени Великого князя, Туземная дивизия стала самой «аристократической» среди всех соединений Русской Императорской Армии, далеко оставив позади даже лейб-гвардию. Служба в её рядах немедля стала привлекательной для представителей высшей российской знати. Кого тут только не было:

• грузинские князья Багратион, Чавчавадзе, Дадиани, Орбелиани;
• «горские султаны» Бекович-Черкасский, Хагандоков, ханы Эриванские, ханы Шамхалы-Тарковские;
• польский князь Радзивилл и представители старинных русских фамилий князья Гагарин, Святополк-Мирский, графы Келлер, Воронцов-Дашков, Толстой, Лодыженский, Половцев, Старосельский;
• принцы Наполеон-Мюрат, Альбрехт, барон Врангель, персидский принц Фазула Мирза Каджар и многие другие.

Столь этнически насыщенный контингент немедленно создал особую атмосферу среди личного состава «туземцев». Уставная дисциплина? Забудьте! В национальных полках появилась иерархическая структура… времён родового строя горских народов. В полках многие «всадники» (официальное название военнослужащих) были близкими или дальними родственниками, чем-то давно «обязанными» аристократам Кавказа, занявшими все командные должности в полках.

Например, представители ингушской семьи Мальсаговых были столь многочисленны, что в полку всерьёз думали создать отдельную «Мальгасовскую сотню». Ещё и осталось бы… Обыденным делом стала преемственность поколений, на войну уходили отец и дети одной семьи. Даже двенадцатилетние подростки, как в случае с Абубакаром Джургаевым.

После официального назначения Михаила Александровича… число желающих стать «туземным всадником» резко подскочило. А дальнейшая газетная пропаганда «подвигов» (настоящих и мнимых) приковала к ней нездоровое общественное внимание. На пике популярности (в 1916 году) дополнительно создаётся пешая Осетинская бригада (три батальона и три пешие сотни), придаётся Дикой дивизии.

(Иллюстрация из открытых источников)

На Кавказе формируют списки пополнений, дважды превышающие штатные возможности полков. Это позволяет дивизии проводить необременительные ротации, когда всадники «отлучаются на побывку» домой. Их место тут же занимали братья, дядья, племянники...

Все офицеры кадровой русской армии, хоть на день попадая в расположение Дикой дивизии, выносили яркие впечатления о внутреннем распорядке «всадников». Тут не действовали никакие воинские Уставы, свято поддерживались лишь традиционные для горских обществ отношения.

Не было обращения на «Вы», офицерам других полков честь не отдавали. Собственным — изредка, если те заслужили такое уважение личной удалью и храбростью в бою. Можно долго цитировать другие странные для регулярной армии порядки, но тема другая. Дисциплина в дивизии держалась на традиционных родо-племенных и семейных связях. Соседи по бригаде были «чужаками», из-за чего постоянно происходили всякие «истории».

Конфликты другого рода тоже присутствовали. В период формирования дивизии разгорелся скандал. Никто из горцев не соглашался идти в обоз, считая унижением достоинства. Русские генералы упёрлись, что ещё за фокусы? Только личное вмешательство Великого Князя Михаила конфликт потушило. Но обозные команды пришлось составлять из русских солдат, Которые большим энтузиазмом не пылали, постоянно выслушивая оскорбления и терпя унижения от «гордых джигитов».

Подтверждённые заслуги.

Если отлипнуть от мифологии, первые документальные подвиги «дикой дивизии» зафиксированы в декабре 1914 года. Находясь на Юго-Западном фронте, всадники часто отмечаются благодарностями за умелые действия против австро-венгерской армии. Едва попав на передовую, отличилась 2-я бригада (Татарский и Чеченские полки), по глубокому снегу и бездорожью совершив марш-бросок в тыл неприятеля и захватив ключевую высоту подле деревушки Верховина-Быстра.

Полковник Хагандоков был представлен к чину генерал-майора, нижние чины получили свои первые боевые награды, «солдатские Георгии». Несмотря… на самовольное проведение этой дерзкой операции. Это вообще стало «визиткой» всадников Туземной дивизии. Но победителей не судили, как часто бывает.

Другой документальный случай произошёл 10 сентября 1915 года. В этот день сотни Кабардинского и 2-го Кабардинского полков должны были, по замыслу командования, «содействовать фланговой разведкой наступлению соседнего пехотного полка» на левом берегу реки Стрыпи. Князь Бекович-Черкасский решил иначе, пойдя на поводу у младших офицеров и нижних чинов. Джигиты увидели прореху в австрийских пехотных порядках, с гиканьем устремились в стык позиций 9-го и 10-го гонвендных полков у села Зарвыница.

(Иллюстрация из открытых источников)

Венгров поймали в момент смены позиций, взяв в плен 17 офицеров, 276 солдат, 3 пулемета. Потеряв всего двух офицеров, 16 всадников и 48 лошадей. Наградой был отмечен мулла Кабардинского полка, мчавшийся на лихом скакуне впереди этих двух сотен храбрецов.

Яркие воспоминания об атаках отчаянных туземцев-черкесов оставил лидер Югославии маршал Тито, которому несказанно повезло выжить, насаженному на пику одного из всадников Дикой дивизии в 1915-ом:

«Мы стойко отражали атаки пехоты, но неожиданно правый фланг дрогнул и в образовавшуюся брешь хлынула кавалерия черкесов, уроженцев азиатской части России. …Они вихрем пронеслись через наши позиции, спешились и ринулись в наши окопы с пиками наперевес.

Я был хорошим фехтовальщиком и отбил одну атаку штыком. Но, отражая нападение первого черкеса, вдруг почувствовал ужасный удар в спину. Обернулся и увидел искаженное лицо другого черкеса и огромные чёрные глаза под густыми бровями».

Из других значимых документальных эпизодов безудержной отваги и нарушения приказов — подготовка к Брусиловскому прорыву. Когда две бригады Дикой дивизии неожиданно для противника (и собственного командования) форсировали Днестр. Чеченский, Черкесский, Ингушский и Татарские полки… опять же, без приказа, перелетели на другой берег реки, увидев возможность отличиться. Даже увлекли за собой Заамурский полк 1-й конной дивизии.

Оказывается, 30 мая есаул Чеченского полка князь Дадиани с разведывательной полусотней увидел у селения Ивание скрытый спуск к реке, слабо защищённый выход из неё на другом берегу. Хотя река была глубокой в этом месте, и джигиты попали под пулемётный огонь, преграду лихо преодолели вплавь на гривах лошадей. Плацдарм удалось захватить. А поскольку в Дикой дивизии были категорически оскорблены фактом помещения всей кавалерии… в резерв 9-ой армии — инициатива князя получила стихийное развитие.

Несмотря на гром и молнии командующего армией Платона Лечицкого, требовавшего разбирательства этого вопиющего факта нарушения дисциплины, император Николай II наградил всех 60 всадников-чеченцев, участвовавших в дерзкой переправе Георгиевскими крестами разных степеней.

А командующий 9-ой армией потом признался: безумная выходка облегчила ему захват Черновцов, поскольку австрийцы начали лихорадочно перебрасывать подкрепления против никому не нужного плацдарма.

(Иллюстрация из открытых источников)

Главный миф.

Самым популярным сюжетом военно-исторического фольклора о Дикой дивизии… является разгром Ингушским (либо Чеченским, в зависимости от национальности авторов) полком — какой-то «Железной дивизии» кайзеровской армии. Это уже окончание Брусиловского прорыва, когда немцы бросились спасать практически разгромленную Австро-Венгрию.

Гуляет от публикации к публикации некая поздравительная телеграмма Николая II, в которой написано такое:

«Как горная лавина обрушился ингушский (чеченский — в других версиях) полк на германскую «железную дивизию». В истории русского Отечества… не было случая атаки конницей вражеских частей, вооружённых тяжёлой артиллерией… Менее чем за полтора часа перестала существовать «железная дивизия», с которой соприкасаться боялись лучшие войсковые части наших союзников…

Передайте от моего имени, царского двора и от имени всей русской армии, братский привет отцам, матерям, жёнам и невестам этих храбрых орлов Кавказа, положивших своим бессмертным подвигом начало конца германским ордам».

По-порядку: никакой телеграммы не было. Как и факта уничтожения какой-то «железной дивизии» в июне 1916 года. Ни одна газета Российской империи её не публиковала. Второе: крайне воспитанный император никогда не скатывался до дешёвого панибратства, передавая «братские приветы» в официальных документах. Третье: несмотря на некоторые прорехи в аналитических способностях, историю русской кавалерии знал неплохо. Поскольку служил в гусарском полку, будучи ещё цесаревичем.

(Иллюстрация из открытых источников)

Атаки конницы на «вражеские части, вооружённых тяжёлой артиллерией» — не такая уж редкость. Самый громкий эпизод случился в период Заграничного похода наполеоновских войн, 13 марта 1814 года (битва при Фер-Шампенаузе). Тогда русская кавалерия практически единолично размотала по ветру два французских пехотных корпуса, захватив только в плен свыше 8 тысяч солдат, а также 75 орудий из 84-х. Все они были взяты «с боя».

Четвёртое. Байка о разгроме «железной дивизии» кайзера датируется всяко: то это 1915-ый год, то 1916-ый. 25 августа или 26-ое. Но самое весёлое — никакой «железной дивизии» у немцев в это время не было. Она появится только в гражданскую войну, будет ландверным соединением из прибалтийских немцев, выступивших против Красной Армии.

В Первую мировую, в составе германской армии имелась 20-ая пехотная брауншвейгская «Стальная дивизия». Входила в состав элитного «пожарного» 10-го корпуса, имела отличительный знак на форме: «адамову голову» (череп). 30 июня 1916 года начала контрнаступление против русского Юго-Западного фронта, поддерживая остатки 4-ой австро-венгерской армии.

По странному стечению обстоятельств немецкой «Стальной дивизии» противостояла 4-я стрелковая «Железная дивизия» генерала Деникина. Они схлестнулись насмерть, уничтожали друг друга пять суток днём и ночью, огнём и встречными штыковыми. Немецкий 10-ый корпус был полностью обескровлен в сорока двух атаках, в полках «Стальной дивизии» уцелело по 300 солдат. Поле боя осталось за истекшими кровью 13 и 14 –ми полками «Железной дивизии» Русской Императорской Армии. Где на ногах тоже было по 300 бойцов.

(Иллюстрация из открытых источников)

Кого геройски уничтожали не то ингуши, не то чеченцы «Дикой дивизии» — загадка. Они вообще на другом участке фронта были, в составе армии Лечицкого. Участвовали в самовольной переправе через Днестр, потом были брошены для привычной работы — громить бегущего противника. Чем успешно и весьма кроваво занимались.

Забытые «подвиги».

Личный состав «дикой дивизии» составлял списочные 4 200 шашек, за всю Первую мировую через её полки прошли около 7 000 горцев. Всё время это соединение было головной болью русского командования.

«На ночёвках, и при всяком удобном случае, всадники норовили незаметно отделиться от полка с намерением утащить у жителей всё, что плохо лежало. С этим командование боролось всеми мерами, вплоть до расстрела виновных, но за два первых года войны, было очень трудно выветрить из ингушей их чисто азиатский взгляд на войну, как на поход за добычей.

С течением времени, однако, всадники всё больше входили в понятие о современной войне, и полк к концу войны окончательно дисциплинировался и стал в этом отношении ничем не хуже любой кавалерийской части». (Поручик Марков «В Ингушском Конном Полку»)

Это была проблема тыловая, но больше всего страшило поведение «Дикой дивизии» во время её немногочисленных боевых операций. Командиры, как могли, старались привить горцам правила «правильной войны», но тщетно.

«Любого жителя неприятельской территории они считали врагом, со всеми из этого вытекающими обстоятельствами, а его имущество — своей законной добычей. В плен австрийцев они не брали вовсе и рубили головы всем сдавшимся».

Это полная правда. В отчёте начальника штаба дивизии в октябре 1916 года с горечью написано: «Мало врагов было взято в плен, но много сдающихся зарублено». А начальнику дивизии непрерывно поступали жалобы «на насилия, чинимые нижними чинами дивизии».

(Иллюстрация из открытых источников)

Боролся Великий Князь с этими безобразиями? Да, нашёл-таки действенный способ. Не гауптвахту или суды трибуналов, что вы. Строго по горским понятиям наказывал. К середине 1916 года дисциплину подтянул до идеальной почти. Потому что самым страшным наказанием сделал исключение из списков полка «за неисправимо дурное поведение», которое сопровождалось «водворением провинившихся по месту их жительства».

На Кавказе приказ дублировался в обязательном порядке, в аулах собирали народ и зачитывали подробности «о позорном изгнании из полка». Это действовало куда эффективней, чем угроза расстрела. А к системе армейских наказаний горцы «Дикой дивизии» относились…порой своеобразно. Один всадник Татарского конного полка, азербайджанец по национальности — застрелился, когда ему сообщили о грядущей публичной порке за мародёрство.

Выводы.

Не готов давать бескомпромиссных оценок. Средневековые методы ведения войны «всадниками», их дикие манеры по отношению к пленным, собственному и чужому населению… полностью укладываются в народный стереотип «дикого черкеса», сформированного ещё со времён Кавказкой войны, обгоняя дурную славу казаков на порядки. Но будем взвешены, лжи вокруг этого накручено едва ли не больше.

Несмотря на попытки Великого Князя Михаила Александровича и штаба дивизии навести хоть подобие дисциплины, полтора года это получалось с большим трудом. А журналисты России, падкие до сенсаций, культивировали надуманную славу необычно диких, жестоких (но безусловно отчаянных и храбрых) кавказцах.

Этими этническими «изюминками» были полны страницы «Нивы», «Летописи войны», «Нового времени» и т.д. С кучей выдуманных историй. Сложился общественный стереотип: горцы вселяли в неприятеля животный ужас и страх, на них одних фронт держится. Что было большим преувеличением.

Зачем это делалось? В погоне за тиражами, экзотикой и сенсациями? Отчасти. Но предложу такой «напёрсток», нравится вам или нет. Это была попытка русской Ставки Главковерха «разбудить Кавказ», увеличить приток добровольцев в армию. А может и провести там, наконец, нормальную мобилизацию. Можно даже период прикинуть, когда это хотели сделать.

В 1916 году наместник Кавказа и командующий Кавказским фронтом Великий князь Николай Николаевич-младший вместе с генералом Юденичем начинают дерзновенно мыслить о десантной операции в Проливах. Войск у них кот наплакал, нужно выскребать третью и даже четвёртую «очередь» из казачьих станиц, последних нестроевых южных гарнизонов.

(Иллюстрация из открытых источников)

Ставка с императором Николаем II думает так: мобилизовав горцев, обязанности несения внутренней службы, работ на оборонительных линиях можно переложить на них. Вдруг сработает на волне патриотического шума в прессе, обожавшей «Дикую дивизию»? Но затея с треском проваливается.

Это видно по длинному письму, который князь Николай Николаевич 22 августа 1916 года отправил своему царствующему племяннику. Наместник Кавказа просит:

«отказаться от своего намерения привлечение горцев к принудительным работам и солдатчине, это равносильно в глазах многих мусульман унижению их достоинства, противоречит национальным традициям местного населения, от веку воинственного и презрительно относящегося к физическому труду».

А Кавказ в тот момент начинал бурлить, кстати. Многие отмечали: насмешки армян к «сидящим по саклям» горцам становятся всё злее и злее, перерастая в откровенную ненависть. Николай Николаевич проводит опрос губернаторов и начальников областей Северного Кавказа.

Итог грустный, полное единодушие чиновников: ни в коем случае, никаких мобилизаций! В докладных записках пестрят страхи: начнётся массовое дезертирство мужского населения в горы, вооружённые мятежи, нападение на русскую администрацию, порча железных дорог и нефтепромыслов…

Это большой минус. Кавказ, за исключением нескольких тысяч своеобразно понимавших Великую Войну «всадников» Дикой дивизии, — остался в стороне от любых фронтов. Мол, невместно гордому джигиту окопы копать. Надувать немногочисленные подвиги «туземных всадников» (которые были, никто не спорит) — абсолютно излишне.

Дивизия потеряла за всю войну убитыми 23 офицера и 260 нижних чинов, полторы тысячи были ранены. А «Железная» генерала Деникина только за пять дней против «Стальной» брауншвейгской — лишилась почти всех офицеров и около трёх с половиной тысяч солдат. Убитыми. Поэтому, имейте совесть и исторически взвешенный взгляд на события…

Пропаганда штука хорошая. Но когда начинает попадать в раздел «общеизвестных исторических фактов» — это перебор и оскорбление памяти тех, кто действительно вывез на своих плечах тяготы Первой мировой. Была «Дикая» экзотическая дивизия? Да, одна из двух сотен в РИА. Не бежала, не отступала самовольно, наградами и героизмом отметилась? Несомненно. Хотя вопросов другого рода куда больше накопила…