Первая экспедиция к Тунгусскому метеориту

30 июня 1908 года в атмосфере над Восточной Сибирью, в междуречье Лены и Подкаменной Тунгуски, пролетел и взорвался некий объект, который получил название Тунгусский метеорит. В результате взрыва, звук раскатов которого был слышен в радиусе тысячи километров, был повален лес, погибли его обитатели и возник сильный пожар.

Световая вспышка была столь сильной, что на протяжении нескольких ночей на территории падения метеорита так и не наступила ночь. Из-за облаков, отражавших солнечные лучи, небосвод светился и так ярко, что вполне можно было читать. До 20-х годов прошлого столетия не было предпринято ни одной экспедиции к эпицентру события.

К 1926 г. в Метеоритном отделе Минералогического музея Академии Наук СССР скопилось довольно много материала, подкрепленного опубликованными статьями С. В. Обручева и А. В. Вознесенского. Все это требовало организации специальной экспедиции, которая смогла бы обследовать место падения метеорита, расположение которого было уже в общем известно.

Геофизик Леонид Алексеевич Кулик, ученик и сотрудник В.И.Вернадского по Минералогическому музею Академии наук, загорелся идеей найти место его падения, а сам метеорит, вернее, то, что от него осталось, сделать достоянием науки. Однако ученый в своей пояснительной записке сразу указал, что экспедиция должна носить разведывательный характер, и было бы неправильным строить ее на расчете непременной находки и доставки метеорита в столицу.

"На основании всех этих соображений я считаю в высшей степени важным возможно быстрое нахождение метеорита в районе Подкаменной Тунгуски, выяснение его размеров, его состава и строения. Посылка экспедиции, предполагаемая музеем, возможно окажется делом очень большого научного значения, и полученные результаты могут сторицей окупить затраченные на них время н средства. Они никаким образом не могут быть вообще напрасными", - писал он.

Президиум Академии наук СССР экспедицию разрешил, и в 1927 году Кулик со своим помощником Гюлихом выехал из Ленинграда. Они прибыли в Тайшет 12 февраля. До середины марта ученые занимались поиском провианта и подготовкой снаряжения, чтобы 14 марта выехать по снегу конным транспортом на село Дворец. Дальнейший путь пролегал по Ангаре до села Кежмы, куда исследователи, наконец, прибыли 19 марта. Здесь они снова пополнили запасы продовольствия, получили более точные сведения о месте, в которое направлялись, и 22 марта на трех подводах выехали из Кежмы.

Фактория Вановары, в районе которой упал метеорит, в то время представляла собой небольшой поселок, состоящий из нескольких жилых домов и хозяйственных построек. Здесь располагались пара пунктов приема пушнины, а все население фактории собственно и состояло из семей заведующих этими пунктами. Кроме них, в поселке жил Лючеткан - полуоседлый эвенок, с которым Кулик договорился о помощи экспедиции. Эвенок хорошо знал эти места и был незаменим в качестве проводника.

Первая вылазка Кулика в район поваленного метеоритом леса была неудачной - навьюченные лошади не смогли передвигаться по глубокому снегу, поэтому ученый был вынужден вернуться назад и снова готовиться к походу. За это время вынужденной стоянки он часто и подолгу общался с эвенками, привозившими на пункт сдачи пушнину. От них исследователь услышал многочисленные рассказы о падении метеорита, что лишь подхлестнуло его желание побыстрее оказаться на месте события.

Кулик заключил новое соглашение, на этот раз с эвенком Охченом - то проживал около устья реки Чамбэ, впадающей в Подкаменную Тунгуску. Местный житель обязался на оленьих упряжках доставить экспедицию со всем ее снаряжением с реки Чамбэ на хребет Лакуру. Там он должен был сопровождать ученых в течение четырех дней, а затем уйти на охотничий промысел, чтобы вернуться за исследователями в конце мая. Это был план, разработанный Куликом, которого тот и собирался придерживаться.

8 апреля экспедиция, состоявшая из самого Кулика и его помощника Гюлиха, Лючеткана с одним возчиком на санях выехали из фактории к избе эвенка Охчен, где должны были пересесть на оленьи упряжки.
Повозка передвигалась по берегу реки Подкаменной Тунгуски, и к ночи того же дня, с трудом преодолев 30-километровое расстояние, исследователи добрались до жилья Охчена. Там они навьючили снаряжение на оленей и отправились по тропе в тайгу. Через пару дней, как вспоминал Кулик, тропа закончилась - пришлось пробираться сквозь непроходимый лес. Для этого останавливались, чтобы прорубить дорогу.
13 апреля экспедиция пересекла реку Макирту и начала встречать на сопках поваленные деревья. Интересно, что вал был виден с сопок отдельными пятнами, который заметно выделялись на фоне заснеженной тайги.

Идти дальше, за хребет Хладный, проводники Кулика наотрез отказались. Создалась критическая ситуация - оставаться ученым вдвоем в тайге за сотню километров от фактории без оленей и возможности двигаться дальше было бессмысленно. Исследователь принимает решение возвращаться на факторию, чтобы там попытаться найти других проводников и снова предпринять попытку найти Тунгусский метеорит.

В письме, которое Кулик отправил академику В. И. Вернадскому, он писал: "Мы проникли в глубь тайги верст на 100 от фактории Вановары, сплошным буреломом (ни одного взрослого дерева!) прошли верст 20 в направлении с юга на север. Впечатление от этого бурелома исключительное: на всем этом пространстве взрослый лес сметен начисто и параллельно уложен вершинами в общем к югу (эвенки всех заверяли: «вершинами к северо-востоку»). Это уже отвечает радианту, для этого места и часа, потока Понс-Виннекид, который совершенно не совпадал с ранее указывавшимся направлением на северо-восток.

С вершин гор, в конце моего маршрута, я визуально определил (примерно) район всего этого бурелома, занимающего, повидимому, огромную площадь верст 30 в поперечнике по короткой оси эллипса; длинная ось его уходила из поля зрения к северу и исчисляется эвенками чуть ли не в сотню верст; эту ось мы прошли к границе того центрального пространства этого эллипса, на котором лес был не только повален, но и сожжен; эта до сих пор голая площадь в сплошной на сотни верст вокруг тайге наблюдалась мной (ориентировка по пикам гор) на несколько десятков верст к северу; восточная и западная границы ее не уходили из поля зрения…".

Позже, описывая свои впечатления в дневнике, исследователь отметил, что более всего его удивило в той первой "экскурсии":
"Я до сих пор не могу разобраться в хаосе тех впечатлений, которые связаны с этой экскурсией. Больше того, я не могу реально представить себе всей грандиозности картины этого исключительного падения. Сильно всхолмленная, почти гористая местность, на десятки верст простирающаяся туда, вдаль, за северный горизонт… Белым пологом полуметрового снега покрыты на севере дальние горы вдоль реки Хушмо. Не видно отсюда, с нашего наблюдательного пункта, и признаков леса; все повалено и сожжено, а вокруг многоверстной каймой на эту мертвую площадь надвинулась молодая, двадцатилетняя поросль, бурно пробивающаяся к солнцу и жизни…

И жутко становится, когда видишь десяти-двадцативершковых великанов, переломанных пополам, как тростник, с отброшенными на много метров к югу вершинами. Этот пояс поросли окаймляет горелое место на десятки верст вокруг, по крайней мере — с южной, юго-восточной и юго-западной сторон от наблюдательного пункта. Дальше к периферии поросль постепенно переходит в нормальную тайгу, количество бурелома быстро убывает и сходит на нет; и лишь местами на вершинах и сопках гор, имевших более пли менее нормальную к направлению воздушной струи стену леса, белым пятном выступает теперь площадка с лежащими ниц спелыми насаждениями. А дальше — тайга, сплошная могучая тайга, которой не страшны ни земные огни, ни земные ветры, ранящие ее не больше, чем таежника царапины на руках и лице. Вот общая картина следов падения в том виде, как она развернулась с южного конца выгоревшей площади…".

30 апреля Кулик предпринял вторую попытку добраться до места падения метеорита. Ученый разделил экспедицию на два части: одну сопровождал его помощник Гюлих, во второй с тремя рабочими ехал он сам. Путь исследователей пролегал на север, на реку Чамбэ, чтобы после сплавиться вниз на плотах, достигнув области поваленного леса.

9 мая плоты были готовы и экспедиция отправилась по реке Чамбэ по намеченному маршруту. Продвижение осложнялось появлением на пути льдин. Вода прибывала, затопляя окрестные берега, поэтому ученые с помощниками большую часть времени боролись с напором воды и проносившимися льдинами, которые грозили перевернуть плоты.

20 мая экспедиционеры, наконец, встретили первый участок вываленного леса. Все вершины лежащих деревьев были направлены на юго-восток. 30 мая Кулик устроил лагерь, откуда совершал ежедневные вылазки по окрестностям, записывая и фиксируя все, что замечал на своем пути.

В это время, совсем неожиданно для себя, он установил радиальный характер вывала леса. Куда бы он не направлялся, вершины деревьев были направлены наружу, а корни внутрь — к котловине.

Впоследствии Кулик так охарактеризовал обследованную часть области поваленного леса — котловину : "Центральная часть падения представляет собой площадь в несколько километров в поперечнике на водораздельном между бассейнами реки Чуни и собственно Подкаменной Тунгуски плоскогорьи, имеющем вид огромной котловины, окруженной амфитеатром хребтов и отдельных вершин. С юга, по касательной к этому цирку гор, протекает с запада на восток река Хушмо, правый приток реки Чамбэ, впадающей справа в Подсменную Тунгуску.

В упомянутой котловине, в свою очередь, имеются холмы, хребты отдельные вершины, равнинные тундры, болота, озера и ручьи. Тайга как в котловине, так и вне ее практически уничтожена, будучи начисто повалена на землю, где и лежит параллельными, в общем, рядами голых (без ветвей и кроны) стволов, обращенных своими вершинами в стороны, противоположные центру падения. Этот своеобразный «веер» поваленного леса особенно хорошо виден с вершин хребтов и отдельных возвышенностей, образующих периферическое кольцо котловины.

Однако кое-где таежный лес остался на корню стоящим стволами (обычно без коры и ветвей). Равным образом, местами сохранились и незначительные полоски и рощицы зеленых деревьев. Исключения эти являются редкостью и в каждом отдельном случае легко объясняются. Вся бывшая растительность как котловины, так равно и окрестных гор, а также в зоне нескольких километров вокруг них, несет характерные следы равномерного сплошного ожога, не похожего на следы обычного пожара и притом имеющегося как на поваленном, так и на стоящем лесе, остатках кустов и мха, как на вершинах и склонах гор, так в тундре и на изолированных островках суши среди покрытых водой болот. Площадь со следами ожога насчитывает несколько десятков километров в поперечнике.

Центральная область этой «обожженной» площади, имеющая несколько километров в диаметре, в той ее части, которая занята покрытой кустарником и лесом тундрой, несет как бы следы бокового давления, собравшего ее в плоские складки с депрессиями, в немногие метры глубиной, вытянутые в общем перпендикулярно северо-восточному направлению. Кроме того, она усеяна десятками свежеобразованных плоских «воронок», имеющих различные диаметры — от нескольких метров до десятков метров, при глубине тоже в немногие метры. Борты этих «воронок» обычно обрывисты, хотя встречаются и плоские; дно «воронок» плоское, мшисто-болотистое, иногда со следами центрального возвышения. У северо-восточного конца одного из участков тундры моховой покров как бы отодвинут на несколько метров от подножья горы и замещен болотом. С другой стороны, в юго-западном углу котловины, болото оканчивается хаотическим нагромождением мохового покрова".

И хотя в Докладах Академии Наук СССР, Кулик слово "воронки" взял в кавычки, в своей брошюре он уже определенно высказывался относительно метеоритной породы болот, образованных в воронках. «…В котловине, наконец, у северо-восточного ее участка, обнаружил десятки плоских кратеров-воронок, до нельзя схожих с лунными. Их легче всего было заметить в тундре, обожженной и не успевшей еще восстановить как следует весь свой растительный покров.

Воронки имели самый разнообразный поперечник, но чаще — от 10 до 50 метров; их глубина не превышала в общем 4 метров, а дно было уже затянуто болотным моховым покровом. Как глубоко ушли метеориты в тундру и горные породы, сказать. я не могу: не в силах был я ни обойти всю местность, вспаханную ими, ни приступить к рытью: речь шла уже о том,-писал в заключение Кулик,- чтобы благополучно выбраться оттуда. Продуктов оставалось у нас дня на 3—4, а путь лежал не близкий и далеко не триумфальный: ведь это было бегство, в полном смысле слова.

Питались мы уже остатками продуктов (расчет на дичь не оправдался), урезывая порции как можно больше, тряся мешки из-под муки… Стреляли раза три или четыре уток, да раза два попала рыба в сети; но, как на зло, всего так было мало, что девять суток шли мы день и ночь вниз по течению по Хушмо и по Чамбэ к Подкаменной Тунгуске, и лишь съедая килограммы "пучек" (очищенные стебли местной травы - прим.) и ласково определяя вес последнего резерва — коня; отряд мой сохранял кое-какие остатки бодрости и под двухдневным летним дождиком достиг к концу июня Подкаменной Тунгуски".

Таковыми были результаты первой экспедиции Кулика. Обследованная им область оказалась невелика - ученый смог бегло, вдоль маршрута экспедиции описать южную и юго-восточную, а также частично восточную часть области от котловины.

В сентябре 1927 года ученый со своим помощником вернулись в Ленинград, где стали добиваться организации Академией Наук СССР в следующем, 1928 г. новой экспедиции. Ученый намеревался планомерно изучить "воронки" и возможно даже добыть из них метеоритные массы. После его доклада в Красноярске Сибирский крайисполком в декабре 1927 постановил оказывать ученую всемерную, в том числе материальную поддержку. Изучение места падения Тунгусского метеорита было признано архиважным.

Хотя у исследователя нашлись и противники. В частности, академик А. А. Григорьев на основании своего знакомства с тайгой заявил, что бурелом, который описывал Л. А. Кулик, имеет обычную картину пожара.С ним согласился и Д. В. Никитин, заметивший, что ничего странного в описываемом феномене нет. Тем не менее, академик В. И. Вернадский поддержал необходимость второй экспедиции для более детального изучения района Подкаменной Тунгуски, и в 1929 году экспедиция Кулика вернулась в тайгу, чтобы провести топографическую съемку и откачать воду из болот, чтобы обнаружить осколки метеорита. К сожалению, ни одного артефакта на дне воронок даже после откачки воды найдено не было.

Но ученый не сдавался. Он организовал еще три экспедиции, хотя подержать в руках инопланетный осколок руды так и не смог. Началась война, 58-летний Кулик хотя и не подлежал призыву, но добровольно записался в народное ополчение. В 1941 году его подразделение было окружено и попало в плен. В апреле 1942 года академик заразился сыпным тифом и скоропостижно скончался. Исследования места падения Тунгусского метеорита на время заглохли и возобновились только в 1958 году. Но и сейчас до конца тайна падения Тунгусского метеорита так и не разгадана, а Л.А.Кулик стал пионером в исследовании этого феномена.