МГИМО. Секреты военного разведчика. 7. Об отдыхе разведчиков

Когда в середине января 1987 года в Афганистане начала действовать политика национального примирения, из штаба полка пришла кодограмма, требующая «активизировать и расширить масштабы разведывательных и засадно-поисковых действий по борьбе с караванами мятежников». А следом за ней пришло разъяснение и дополнение для самых непонятливых – мы должны запланировать и проводить засадно-поисковые действия КАЖДУЮ НОЧЬ. Это можно было сделать силами разведподразделений всего нашего полка. Но было совершенно не реально для одного разведвзвода. Тем более, в таком густонаселенном районе, как окрестности Баграма.

Днем наш разведвзвод регулярно привлекался на сопровождение колонн и для выполнения различных текущих задач. Поспать днем не получалось. И я прекрасно понимал, что, если мы будем проводить засады каждую ночь, то очень скоро превратимся из охотников за караванами в обычную дичь. А потому вынужден был немного «химичить»: из трех засад планировать одну «липовую» засаду - для того, чтобы мои разведчики могли хотя бы немного отдохнуть и отоспаться, вторую засаду - в том, районе, где, чисто теоретически, можно было наткнуться на духовский караван и только третью засаду – конкретно под реализацию разведданных.

Я прекрасно понимал, что, если о моем жульничестве узнают в штабе, то не сносить мне головы. Понимал, что это неправильно. Но другого выбора у меня не было.

Постепенно мы втянулись в такой режим работы. Это было не сложно. Ведь для того чтобы провести «липовую» засаду, нужно было всего лишь выбрать спокойный район: подальше от начальства, поближе к душманам. Незаметно занять его, выставить боевое охранение и спокойно отдыхать («броня» с экипажами размещалась на ближайшей сторожевой заставе, из оставшихся восемнадцати разведчиков ночью две «тройки» отдыхали, четыре несли службу, смена проходила через четыре часа; в результате, из 12 часов «засады» на сон каждой тройке доставалось по четыре часа).

Все было хорошо. Хотя, спать зимой на земле в спальниках было немного холодновато. Но по ночам и летом в горах не жарко. Так что это не было проблемой.

Однажды, во время засады у горы Вершек, под утро, когда стало понятно, что душманы нас не обнаружили, и скоро можно будет сворачиваться, я присоединился к последней отдыхающей тройке. И уснул где-то на час.

Через час меня разбудили. Мы начали потихоньку сворачиваться. Первое, что бросилось мне в глаза – это то, что некоторые из моих разведчиков выглядят немного разгоряченными, словно только что пробежали небольшой кросс. И очень довольными, словно каждый из них навернул только что по четырехсотграммовой банке сгущенки. Нужно было срочно проводить с ними допрос военнопленных, чтобы узнать, что они такого натворили, раз выглядят такими довольными? К сожалению, времени на это уже не оставалось.

Но, как известно, тайное становится явным. После обеда меня вызвал к себе командир батальона и устроил разнос. Оказывается, вертолетчики с баграмского аэродрома сегодня утром возвращались с какой-то задачи.  Неподалеку от горы Вершек они заметили, как кто-то играет в футбол. Рассказали об этом кому-то из своих.  Мол, классно ребята играли. Уже к обеду о том, как классно играют в футбол мои разведчики на засаде, знали и в нашем батальоне.

Где мои разведчики нашли футбольный мяч, я догадывался. На 10-й сторожевой заставе, где располагался штаб нашего батальона и мой разведвзвод, был и футбольный, и волейбольный мячи. И мы не раз устраивали волейбольные баталии не только с бойцами из других подразделений, но и с афганцами. Хотя в футбол играли не часто. Но то, что мои разведчики захватили футбольный мяч на засаду, смахивало на «действия организованной преступной группы по предварительному сговору». С этим нужно было разобраться.

За этот футбольный матч досталось мне от комбата по самое не хочу.

- Холодно было, товарищ лейтенант, - оправдывался потом передо мною мой заместитель сержант Хливный Александр Викторович. – Вот и решили мы немного согреться. Но с охранения мы никого не снимали. Играли только те, кто должен был спать.

Я знал это. Что-что, а охранение – это святое. И то, что на Александра Викторовича всегда можно положиться – тоже. Хотя с футболом – это, конечно, был крутой залёт. Но с другой стороны, если бы вместо футбола, Александр Викторович устроил бы свой сольный концерт игры на гармошке (а играл он виртуозно) и местные душманы обратились бы к нашему комбату с просьбой разрешить и им в следующий раз присутствовать на наших концертах, попало бы нам от комбата еще больше. Потому что наш комбат не очень любил, когда во время засад мы играем на гармошках. Ему нужнее были результаты, уничтоженные караваны и захваченные образцы оружия.

Не секрет, что мои разведчики не только воевали, но еще прекрасно играли на гармошке и на гитаре, замечательно пели. Так что могли устроить и для местных душманов прекрасный концерт. Если бы душманы не занимались всякой ерундой.

А еще мои разведчики постоянно требовали от меня, чтобы я написал стихотворение, посвященное нашему разведвзводу.

Но вместо стихов, я написал письмо в комитет ВЛКСМ второго курса музыкально-педагогического факультета Московского государственного педагогического института имени Владимира Ильича Ленина с просьбой взять шефство над моими разведчиками. И уже на старый Новый год все мои ребята получили первые письма от девушек из МГПИ.

Это было важно. Просто раньше я заметил, как мало писем получают мои ребята, что у многих из них не было девушек, которые бы их ждали из армии. А для разведчиков это очень важно, чтобы их ждали. Тогда у них будет больше шансов вернуться домой живыми.

Из той поры я вынес одно маленькое правило: даже если на нашу планету нападут инопланетяне, произойдет землетрясение или на нас обрушится цунами, нам нужно будет срочно спасать весь мир и всё человечество - у моих водителей, механиков-водителей и у моих разведчиков будет хоть немного времени для сна, днем или ночью. И пусть весь мир подождет! Иначе спасать его будет некому.

Александр Карцев, http://kartsev.eu

(продолжение следует)