Дюссельдорфский вампир: леденящая кровь история немецкого маньяка

Когда серийника наконец-то поймали, он признался в совершении 69 убийств.

Как и в случае с другими психопатами-убийцами, в становлении личности зверя сыграло роль насилие, которому мальчик подвергался в детстве. Питер был старшим из 13 детей в семье и практически все детство и юность наблюдал, как отец-алкоголик издевается над матерью, избивая и насилуя бесправную женщину. В итоге мужчину посадили за изнасилование собственной 13-летней дочери.

По утверждению самого Кюртена, первое убийство он совершил в нежном 9-летнем возрасте: расправился с одноклассниками-обидчиками. Одного мальчик толкнул в ледяную реку, а второго, бросившегося на помощь, держал под водой, пока тот не захлебнулся. Полиция сочла происшествие несчастным случаем, а Питера – выжившим по счастливой случайности.

С учетом царящей в семье атмосферы у мальчика не было ни с кем из ее членов эмоциональной связи. Как не было и друзей. Некое подобие дружбы, а на деле вязкого темного гадкого общего секрета объединяло Питера с соседом, познакомившим подростка с противоестественной связью с животными.

К 12 годам паренек полностью морально разложился: он убивал животных, мастурбировал на собственных сестер, предавался разным извращениям.

К моменту, когда Кюртен ощутил тягу к убийству, он накопил уже солидный криминальный багаж: кражи, грабежи, поджоги, насилие, дезертирство. Неоднократно сидел в тюрьме. Первой подтвержденной жертвой маньяка стала Кристина Кляйн. Он задушил 9-летнюю малышку, ставшую случайным свидетелем ограбления. Потом вернулся на место преступления и наблюдал за реакцией местных жителей.

Спустя несколько месяцев расправился еще с одной девушкой. И практически сразу совершил серию краж со взломом и поджогов.

Его поймали и посадили на 6 лет. Отбывая наказание, он фантазировал о будущих преступлениях и даже расправился с несколькими заключенными: отравил их в тюремной больнице.

Выйдя на свободу в 1921 году, он через сестру познакомился с женщиной – Августой Шарф. Она некогда промышляла продажей собственного тела, а теперь продавала конфеты. За плечами Августы тоже был тюремный срок: Шарф отсидела за убийство жениха.

Видимо, общность взглядов подтолкнула парочку друг к другу. Они быстро сошлись и поженились. Но, как признавался сам дюссельдорфский маньяк, хотя он и вел активную половую жизнь с женой, истинное наслаждение получал только от убийств.

Через несколько лет вместе с Августой они переехали в Дюссельдорф. И убийства полились как из рога изобилия: старушка, девочка, мужчина средних лет. Казалось, никакой системы в этой череде нет. А объединяло только место. И время: нападал дюссельдорфский вампир в сумерках.

В прессе (а Питер с удовольствием заигрывал со СМИ, направляя в газеты подробные отчеты о преступлениях) его окрестили именно так. Долгое время полицейские были уверены, что убийства совершала банда, а не один человек.

Во время прогулки в парке Питер помог девушке Марии Будлик, когда та поссорилась с кавалером: прогнал ухажера. Взбудораженная Мария согласилась выпить с Кюртеном вина у него дома, чтобы успокоиться.

Вместо этого он отвез девушку в лес, изнасиловал, пытался задушить. Каким-то чудом та убедила насильника отпустить ее, заверив, что не помнит толком ни внешность, ни место и никому ничего не скажет. Она сдержала слово: не сказала. Но в подробностях изложила случившееся на бумаге и отправила письмо подруге. Из-за ошибки в адресе письмо вскрыли на почте и дали делу ход. Будлик допросили, и она назвала адрес преступника.

Кюртен признался во всем жене. На суде вины не отрицал. На вопрос об угрызениях совести ответил судье следующим образом:

У меня их нет. Никогда не чувствовал ничего подобного в своей душе, никогда не думал, что то, что я делаю, плохо, хотя человеческое общество осуждает это. Моя кровь и кровь моих жертв на руках моих мучителей. Наказания, которыми меня подвергали, уничтожили мои человеческие чувства. И я не испытываю жалости к жертвам.

Вампира приговорили к отсечению головы. Приговор был приведен в исполнение на гильотине 2 октября 1931 года. Последними словами маньяка, признавшегося в 69 убийствах, были следующие: «Хотелось бы знать, когда я буду обезглавлен, услышу я, хотя бы на мгновение, звук крови, вытекающей из моей шеи? Было бы удовольствием закончить так все удовольствия...»