Нельзя забывать!

Как это было...

---------

Владимир Трунин, танкист:

«21 июня 1941 года я закончил среднюю школу-десятилетку, четверок у меня была одна или две, не больше в аттестате. <...> Мы не думали,что война будет. У нас настроение такое было у всех, что мы сможем победить врагов малой кровью могучим ударом. Но не получилось малой кровью и могучим ударом...В последний день в школе, 21 июня, мы прощались с учителями, смотрели им в глаза, они смотрели в наши глаза и думали: «Что-то из нас будет, как мы реализуем знания, которые мы получили в школе».

---------

"У нас был физкультурный кросс. Гляжу за заборчик Летнего сада, молодые женщины бегут по улице и плачут вслух,навзрыд. Я так удивился... Ровно в 12 часов мы услышали голос знаменитого советского диктора Левитана. Он сказал: «Внимание, внимание. Сейчас будет говорить председатель Совета народных комиссаров Молотов Вячеслав Михайлович» (по состоянию на 22 июня 1941 года — заместитель председателя Совнаркома, нарком иностранных дел. — РБК). Он сказал: «Граждане и гражданки Советского Союза. Сегодня, 22 июня, в четыре часа утра без объявления войны фашистская Германия напала на Советский Союз. Пограничные войска и части пограничного прикрытия ведут бои на границах от Баренцева до Черного моря». Потом он замолчал и сказал фразу, которую я запомнил на всю жизнь: «Враг будет разбит. Победа будет за нами».

И все парни, которые только что бежали кросс, бегом побежали в районный военкомат ».

--------------

Петр Котельников, воспитанник-музыкант 44-го стрелкового полка в Брестской крепости:

«Под утро нас разбудил сильный удар. Пробило крышу. Меня оглушило. Увидел раненых и убитых, понял: это уже не учения, а война. Большинство солдат нашей казармы погибли в первые секунды. Я вслед за взрослыми бросился к оружию, но винтовки мне не дали.Тогда я с одним из красноармейцев кинулся тушить вещевой склад. Потом с бойцами перешел в подвалы казармы соседнего 333-го стрелкового полка. Там тоже были мои ровесники-музыканты, воспитанники других полков. Оружие нам не давали. Мы помогали раненым,носили им боеприпасы, еду, воду. Через западное крыло ночью пробирались к реке, чтоб набрать воды, и возвращались обратно.

29 июня группа бойцов пошла на прорыв, и нас взяли с собой».

----------

Борис Дехтяр, рядовой:

«Слышу, какой-то прерывистый мощный гул идет сверху. Мы еще не знали, что это. И вот я и еще несколько человек выскочили на улицу — небо было совершенно черным, и в нем в строгом строю летели десятки самолетов в нашу сторону, на восток. Силуэты их были как пушинки, белые, прозрачные, как бумажные. И мы поняли, что их уже освещало встающее солнце. Я сразу подумал — война. В четыре утра нас уже обстреляли...».

----------

Юрий Кузнецов, рядовой 2-й батареи 1-го дивизиона 117-го ГАП 8-й стрелковой дивизии 10-й армии:

«Накануне войны, 21 июня 1941 года, был обычный день лагерного сбора. В тот день я получил спортивный костюм — майку и трусы, в которых на следующий день в воскресенье, т.е. 22 июня, должен был участвовать в соревнованиях по футболу за команду своего полка. Все готовились к спортивному празднику. С рассветом 22 июня мы проснулись от шума самолетов, летающих над нашим лагерем и, как мы потом поняли, круживших над полевым аэ­родромом, расположенным в нескольких километрах от нас. Долго мы смотрели на эти самолеты, не понимая, что происходит. И только один из сержантов, воевавших в Советскофинляндскую войну, сказал, что это

немецкие самолеты расстреливают наши истребители на аэродроме, а это значит, что началась война.Дежурный по лагерю офицер бегал от одной группы военнослужащих к другой и не знал, что делать, так как связь со штабом дивизии была потеряна. Видимо, сработали немецкие диверсанты. Подавать сигнал тревоги или нет? Старшина нашей батареи все решил сам и скомандовал: «Вторая батарея... Боевая тревога!». Наши средние командиры на воскресенье уехали к своим семьям на зимние квартиры. Поэтому собирались в походную колонну пока без них. Когда самолеты противника начали обстрел и бомбежку нашего лагеря, все окончательно убедились, что началась война».

----------

Игорь Николаев, лейтенант:

«Мы с Вовкой в этот день, 22 июня, собирали ландыши. Пришли с ландышами, а нам говорят: «Сейчас в 12 часов Молотов выступать будет».Вот Молотов выступил, мы закричали «Ура! Война»... Мозгов-то ведь нет. Понимаете, тут парадокс: время было военизированное, но что

такое война, никто не знал.Вот идет по Кропоткинской демонстрация, то ли первомайская, то ли ноябрьская. Идут работницы «Красной Розы», шелкоткацкого комбината. И звонко так поют: «Эй, комроты, даешь пулеметы, даешь батарею, чтобы было веселее». Это было не то чтобы модно, это как-то было повсеместно.А в результате оказалось, что я-то как призывник выучил, как с винтовкой обращаться, в кружке, а верховное командование не выучило,как начинать войну».

-------------

Под Перемышлем утром 22 июня держали оборону пограничники лейтенанта Петра Нечаева. Несколько часов пулеметчики не давали врагу форсировать реку Сан. После кровопролитного боя в живых оставался только командир. Нечаев подпустил врага поближе — и взорвал последнюю гранату. Ценой собственной гибели остановил атаку гитлеровцев. Сдержал — хотя бы на несколько минут — наступление на Перемышль...

-------------

Заместитель политрука 7-й пограничной заставы 9-го пограничного отряда Василий Петров в ночь на 22 июня проверял наряды. Он услышал громкую немецкую речь, гул приближающихся танков. Война? Когда начался бой — он занял место за пулеметом, на берегу Западного Буга.

Четыре часа, несмотря на минометный огонь, он преграждал путь врагу, уничтожив несколько десятков гитлеровцев. А потом выбор был прост: плен или смерть. Он подорвал гранатой себя и окружавших его врагов...

-------------

Начальник погранзаставы лейтенант Виктор Усов защищал границу возле деревни Вулька-Доргуньская (ныне Гродненская область Белоруссии).

Немцы отводили на уничтожение его заставы меньше получаса. Какими силами располагал Усов? 35 бойцов, вооруженных винтовками, два ручных и один станковый пулемет, запас гранат. Но в четыре часа утра, столкнувшись с организованной обороной, немцы отступили.

Через полчаса началась вторая атака — более мощная. Но позиции Усова остались неприступными для врага. Пограничникам даже удалось захватить «языка» — раненого офицера, который подтвердил то, что и так было очевидным: началась большая война.

После третьей атаки в строю остался только Усов. Командир погиб, сжимая в руках снайперскую винтовку. В ногах лежала граната. От разрывов его засыпало землей — и останки героя нашли только одиннадцать лет спустя. Рядом с ним лежал револьвер с пустым барабаном.

Память о подвиге сохранили местные жители. В мае 1965 года, лейтенанту Виктору Михайловичу Усову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. О его героизме узнали миллионы людей. Застава — а она и в наше время находится там же, где и в 1941 году — носит имя лейтенанта Усова.

P.S. Я хорошо помню рассказы Ветеранов,свидетелей тех ужасных событий...Для нас,которым сейчас за шестьдесят,война это не нечто абстрактное...Нравится это кому-то,или нет,но я считаю,что сегодня каждый адекватный человек в мире обязан встать вместе с русскими и почтить память погибших! Фашизм не должен победить!

Пока мы помним,мы живем!Вечная Память павшим!