Не так сели. Почему настолько затянулся карантин и что нам грозит дальше

Мэр Москвы Сергей Собянин объявил, что большинство карантинных ограничений в Москве будет снято к 1 июля – к началу голосования о поправках в Конституцию. Хотя за день до этого заявлял, что в масках москвичам придется ходитьдо февраля 2021 года.

Почему власти так вольно обращаются с датами окончания изоляции и чего ждать от эпидемии летом, Fishki узнал у специалистов: вирусолога, доктора медицинских наук из НИИ эпидемиологии и микробиологии им. Гамалеи Анатолия Альтштейна и экономиста Александра Сафонова, проректора Финансового университета при правительстве РФ.

«Снижения не произошло»

Вирусолог Анатолий Альтштейн был среди тех, кто в конце апреляожидал улучшения ситуации на протяжении мая. В интервью Fishki в начале июня он констатирует: «Все прогнозы носят предварительный характер. Снижения не произошло».

По данным оперштаба, в столице три дня подряд выявляют менее 2000 новых случаев COVID-19. Однако Альтштейн призывает к осторожности в оценках: «Мы имеем сейчас довольно высокие цифры по России, да и по Москве тоже. Думаю, что в течение июня снижения можно ожидать. Пока об этом говорить преждевременно».

Кажется, с течением времени мы должны все эффективнее останавливать болезнь. Но с точки зрения борьбы с эпидемией это не так, предупреждает Альтштейн. Медики узнают все больше о течении COVID-19 у конкретных пациентов. Этот опыт спасает жизни, но «остановить эпидемию лечение не может».

Что делать? «Если б я знал»

В большинстве стран жесткий карантин в связи с коронавирусом продолжался 50-60 дней, после чего начинались постепенные, но заметные послабления. Переходящий в третий месяц московский карантин – вынужденная мера. Но виноваты в этом мы сами и «плохое выполнение требований», уверен доктор медицинских наук.

«За поведение вируса во время эпидемии никто не может поручиться», – подчеркивает Альтштейн. А вот люди свое поведение могут контролировать: «Надо думать, что эпидемиологические меры соблюдают недостаточно [строго]. В результате эпидемия снижается лишь незначительно».

Как улучшить ситуацию летом? «Если б я знал. Тут проблема. Понимаете, с одной стороны, нужно продолжать эпидемиологические меры. С другой стороны, в прежнем варианте, когда люди не работают, это трудно выполнять, потому что наносится очень большой ущерб экономике».

По оценке проректора Финансового университета Александра Сафонова, восстановление экономики России после «коронакризиса» займет около двух лет: вирус унесет около 6% ВВП в 2020 году по сравнению с 2019 и еще около 1% в 2021. Тормозит Россию и падение цен на нефть, но, по оценке Сафонова, процентов 80% спада в нынешнем году будет обусловлено именно карантином.

Лето как передышка. «Будем надеяться на природу»

«Самоизоляция, ношение масок и перчаток, дистанцирование. Выполнение таких требований – это сложно», – констатирует Альтштейн. Он полагает, что изоляционные меры летом будут ослабляться: «Мы больше будем надеяться на природу».

«Вполне возможно, что в мире активнее распространяются «летние» варианты вируса, которые отличаются меньшей летальностью. Это общая закономерность в эволюции заразных болезней, в том числе вирусных. Возможно, этот процесс уже начался», – рассуждает Альтштейн. По его словам, общемировые данные о летальности дают основания к этому: процент умерших снижается, хотя и не во всех странах. «Очень похоже на то, что вирус начинает ослабевать. Эпидемия становится более легкой, более приемлемой».

Однако осенью будет следующая волна коронавируса, предупреждает Альтштейн. «Скорее всего, она будет легче, чем нынешняя – главным образом, с точки зрения летальности». Но важно понимать, что это только начало: «Мы будем терпеть столько волн, сколько природа нам устроит». Сейчас ясно лишь, что «ни одна из них не заставит человечество погибнуть», указывает вирусолог.

Вирус будет испытывать нас на прочность до появления вакцины, а ожидать этого в скором времени не приходится. «В течение полутора-двух месяцев целый ряд вакцин будут готовы для более широких испытаний [на людях]. Вряд ли в этом году, но в следующем году уже, возможно, мы будем иметь вакцинную профилактику».

«Эффективность не доказана»

Данных об эффективности лекарств конкретно против COVID-19 сейчас нет, указывает Альтштейн. Мы можем лишь исходить из общих предпосылок. Например, московская мэрия агитирует переболевших COVID-19 сдавать плазму крови для ее переливания больным. Данные об эффективности не публиковались, указывает врач, но «из общих соображений вполне вероятно, что такое лечение помогает».

То же касается и противовирусных препаратов. «Сейчас испытывают много лекарств, в первую очередь делают упор на лекарства, которые уже для чего-то используются. Они разрешены, и значит, не нужно длительных исследований по введению их в строй. Но пока данные таковы, что они не особенно эффективны», – говорит профессор.

Большие надежды профессор связывает с лечением моноклональными антителами, которые лежат в основе передовых противовирусных препаратов. Действующие на коронавирус антитела уже созданы в Нидерландах и США, «возможно, их будут разрабатывать и у нас», указывает вирусолог. Главная проблема – высокая стоимость. «Если лекарство дорогое, то каждому больному его не дадут. А дадут более «тяжелым». Однако когда больной уже стал «тяжелым», особенно эффективным это не будет. Такие лекарства очень эффективны, когда человек только-только заболел, когда еще неясно, будет ли течение болезни тяжелым. А когда инфекция пошла тяжело, даже антитела будут помогать слабо», – объясняет он.

«Кризис расходится волнами»

COVID-19 бьет не только по здоровью, но и по кошелькам. И эти последствия гораздо более протяженные, предупреждает проректор Финансового университета Александр Сафонов. Появление эффективного лечения или вакцины не вернет экономическую стабильность, рабочие места и доходы. Никакого V-образного восстановления после нынешнего карантинного спада не будет.

Сейчас то, что нет точных данных о снятии ограничительных мер, разрушает целые цепочки поставок, указывает он, сравнивая кризис с волнами, которые расходятся по воде. Сокращаются издержки, и увольнения – это самое простое, что можно сделать. «Потому что непонятно, как долго будут продолжаться ваши обязательства по выплате заработной платы» без возможности восстановить доход. После этого на фоне урезания зарплат и увольнений сокращаются до минимума расходы граждан. А затем - доходы всех отраслей, привязанных к потребительскому спросу. Главный экспортный продукт России - нефть - тоже стоит как никогда дешево.

При этом каждая следующая неделя ограничений делает ситуацию тяжелее: «Любая компания имеет свой резерв выносливости. Если бы все знали, что закрылись на неделю – мы бы это пережили, как переживаем новогодние выходные: эрзац-карантин, когда большая часть экономики не работает в силу праздников».

Значительная часть экономики связана с малыми и средними предприятиями, которые обеспечивают потребительский спрос в качестве работодателей, продолжает Сафонов. У них ресурсов пережить карантин либо очень мало, либо совсем нет: «Как может экономика быстро вернуться к показателям предыдущего периода, если у вас элементарно денег нет?»

Тем не менее, альтернативы изоляции нет, полагает он. Дополнительную смертность сложно выразить в деньгах, но видно, что чаще от коронавируса умирают люди в возрасте от 45 лет – «наиболее работоспособная категория, на которой сейчас держится экономика».

Летом властям вновь придется искать баланс между попытками сдержать одновременно и эпидемию COVID-19, и социальное раздражение от «эпидемии увольнений», при этом не угробив экономику.