«Я двух баб в жизни бил». Судьба, любовь и смерть Сергея Есенина

Сергей Есенин - ярчайшая фигура в истории русской литературы. Выходец из крестьян, он сочетал близость к народу с неприятием религии, а ангельскую внешность - с шокирующими выходками и буйным нравом. Сегодня Fishki хочет поближе познакомиться с этой сложнейшей судьбой.

Как менялось отношение Есенина к революции? Что за стихотворение написано его кровью? И чем интересны любовные связи поэта?

«Я заменял охотничью собаку»

Жизнь Сергея Есенина изобилует экстравагантными и интересными деталями. И первые штрихи к яркому образу поэта появились уже в раннем детстве. В автобиографии он писал:

«С двух лет был отдан на воспитание довольно зажиточному деду по матери, у которого было трое взрослых неженатых сыновей, с которыми протекло почти все мое детство.

Дядья мои были ребята озорные и отчаянные. Трех с половиной лет они посадили меня на лошадь без седла и сразу пустили в галоп. Я помню, что очумел и очень крепко держался за холку. Потом меня учили плавать. Один дядя (дядя Саша) брал меня в лодку, отъезжал от берега, снимал с меня белье и, как щенка, бросал в воду. Я неумело и испуганно плескал руками, и, пока не захлебывался, он все кричал: "Эх! Стерва! Ну куда ты годишься?.." "Стерва" у него было слово ласкательное. После, лет восьми, другому дяде я часто заменял охотничью собаку, плавал по озерам за подстреленными утками.

Очень хорошо лазил по деревьям. Среди мальчишек всегда был коноводом и большим драчуном и ходил всегда в царапинах.

За озорство меня ругала только одна бабка, а дедушка иногда сам подзадоривал на кулачную и часто говорил бабке: "Ты у меня, дура, его не трожь, он так будет крепче!" Бабушка любила меня из всей мочи, и нежности ее не было границ.

По субботам меня мыли, стригли ногти и гарным маслом гофрили голову, потому что ни один гребень не брал кудрявых волос. Но и масло мало помогало. Всегда я орал благим матом и даже теперь какое-то неприятное чувство имею к субботе».

Хулиган, алкоголик или притворщик?

Подобное бурное детство вполне может повлечь за собой и бурную зрелость - не зря Есенин был известен как дебошир, пьяница и матершинник. Однако свидетельства показывают, что все было далеко не так однозначно.

Начало поэтической карьеры было окрашено в совершенно другие тона - несостоявшийся школьный учитель, полтора года посещавший историко-философское отделение Московского народного университета (сейчас Российский государственный гуманитарный университет), Есенин приехал в столицу, Петроград, наивным юношей, «желтоволосым, с голубыми глазами», пишущим стихи «звонкие и чистые», по словам Александра Блока, первого из опытных коллег заметившего крестьянского самородка.

Соответственно, первые шаги на поэтическом поприще Есенин делал в образе народном, простом и мягком. Именно так он добился первой известности, стал любимцем девушек и вместе с ведущим поэтом «новокрестьянской волны» Николаем Клюевым выступал перед императрицей Александрой Федоровной и ее дочерьми в Царском Селе.

Владимир Маяковский называл того Есенина «декоративным мужиком», а голос его - «ожившим лампадным маслом».

Но таким Есенину суждено было оставаться недолго. Через три года после прибытия в Петроград, в 1918-м, он подружился с поэтом Анатолием Мариенгофом и примкнул к созданному Мариенгофом «Ордену имажинистов», позднее названному «Орденом воинствующих имажинистов». Именно акции этого объединения, такие как «переименование» московских улиц, «суды» над литературой, роспись стен различных зданий, придали облику Есенина скандальный окрас. В частности, на стене Страстного монастыря в Москве по инициативе поэта появились следующие строчки:

«Вот они, толстые ляжки
Этой похабной стены.
Здесь по ночам монашки
Снимают с Христа штаны».

Анатолий Мариенгоф вспоминал, что выходки Есенина порой удивляли даже товарищей по объединению:

«Как-то, не дочитав стихотворения, он схватил со стола тяжелую пивную кружку и опустил ее на голову Ивана Приблудного - своего верного Лепорелло (слуги).

Повод был настолько мал, что даже не остался в памяти. Обливающегося кровью, с рассеченной головой Приблудного увезли в больницу.

У кого-то вырвалось:

- А вдруг умрет?

Не поморщив носа, Есенин сказал, помнится, что-то вроде того:

- Меньше будет одной собакой!»

Был известен Есенин и своими литературными хулиганствами, некоторые из которых приобрели народную известность:

«Осень гнилая давно уж настала
Птицы г...вно начинают клювать.
На старом заборе ворона насрала
Ну и погода, ё… твою мать».

Тем не менее, Анатолий Мариенгоф отмечал, что негативный общественный образ был во многом лишь ответом поэта на запросы публики, не желавшей воспринимать его в ином качестве:

«В есенинском хулиганстве прежде всего повинна критика, а затем читатель
и толпа, набивавшая залы литературных вечеров, литературных кафе и клубов.

Еще до всероссийского эпатажа имажинистов, во времена "Инонии" (1920 г.) и
"Преображения" (1918 г.), печать бросила в него этим словом (хулиган), потом прицепилась к нему, как к кличке, и стала повторять и вдалбливать с удивительной методичностью.

Критика надоумила Есенина создать свою хулиганскую биографию, пронести
себя хулиганом в поэзии и в жизни.

Я помню критическую заметку, послужившую толчком для написания
стихотворения "Дождик мокрыми метлами чистит", в котором он, впервые в
стихотворной форме, воскликнул:

"Плюйся, ветер, охапками листьев, Я такой же, как ты, хулиган".

Есенин читал эту вещь с огромным успехом. Когда выходил на эстраду,
толпа орала: "Хулигана!".

Тогда совершенно трезво и холодно - умом он решил, что это его дорога,
его "рубашка". Есенин вязал в один веник поэтические свои прутья и прутья быта. Он говорил: "Такая метла здоровше". И расчищал ею путь к славе.

Я не знаю, что чаще Есенин претворял: жизнь в стихи или стихи в жизнь. Маска для него становилась лицом и лицо маской. Вскоре появилась поэма "Исповедь хулигана", за нею книга того же названия и вслед, через некоторые промежутки, "Москва кабацкая", "Любовь хулигана" и т.д., и т.д. во всевозможных вариациях и на бесчисленное число ладов».

Схожей была и природа алкоголизма поэта. Эпатируя слушателей со сцены, Есенин часто имитировал пьянство, но постепенно это превратилось в серьезную зависимость - говорили, что склонность к алкоголизму у поэта наследственная.

Есенина несколько раз клали в больницу. Известно, что его здоровьем были обеспокоены даже представители власти. Так партийный деятель Христиан Раковский в письме руководителю ОГПУ (госбезопасности) Феликсу Дзержинскому просил «спасти жизнь известного поэта Есенина — несомненно самого талантливого в нашем Союзе», предлагая: «Пригласите его к себе, проборите хорошо и отправьте вместе с ним в санаториум товарища из ГПУ, который не давал бы ему пьянствовать…»

Есенин и революция

Одним из главных проявлений противоречивости Есенина стало его отношение к революции. С одной стороны, бунтарская натура поэта приветствовала резкие изменения. Поэт Петр Орешин писал: «Есенин принял Октябрь с неописуемым восторгом; и принял его, конечно, только потому, что внутренне был уже подготовлен к нему, что весь его нечеловеческий темперамент гармонировал с Октябрем».

Сам Есенин в автобиографии указывал: «В годы революции был всецело на стороне Октября, но принимал все по-своему, с крестьянским уклоном». Литературовед А. М. Микешин подчеркивал, что поэт увидел в революции «ангела спасения», который явился к находящемуся «на одре смерти» крестьянству.

Тогда Есенин размышлял о значении идей вождя революции Владимира Ленина («Он вроде сфинкса предо мной») и сочинял следующие строки:

«Небо - как колокол,

Месяц - язык,

Мать моя - родина,

Я - большевик».

Впрочем, уже к 1920-му году восторг начал сходить на нет: «Мне очень грустно сейчас, что история переживает тяжелую эпоху умерщвления личности как живого, ведь идет совершенно не тот социализм, о котором я думал... Тесно в нем живому, тесно строящему мост в мир невидимый, ибо рубят и взрывают эти мосты из-под ног грядущих поколений. Конечно, кому откроется, тот увидит тогда эти покрытые уже плесенью мосты, но всегда ведь бывает жаль, что если выстроен дом, а в нем не живут...».

Неприятие поэтом ситуации стремительно росло. В 1923-м, возвращаясь из путешествия в США, он горько признавался в письме другу, уже безо всякой надежды на лучшее:

«Если б я был один, если б не было сестер, то плюнул на все и уехал бы в Африку или еще куда-нибудь. Тошно мне ЗАКОННОМУ сыну российскому в своем государстве пасынком быть. Надоело мне это б... снисходительное отношение власть имущих, а еще тошней переносить подхалимство своей же братии к ним. Не могу! Ей Богу не могу. Хоть караул кричи или бери нож да становись на большую дорогу.

Теперь, когда от революции остались только хрен да трубка, стало очевидно, что ты и я были и будем той сволочью, на которой можно всех собак вешать.

А теперь, теперь злое уныние находит на меня. Я перестаю понимать, к какой революции я принадлежал. Вижу только одно, что ни к февральской, ни к октябрьской, по-видимому. В нас скрывался и скрывается какой-нибудь ноябрь».

Глубокое разочарование привело к отчаянию и утрате понимания происходившего. В 1924-м, за год до смерти, Есенин выразил свое состояние в строчках:

«Не знали вы, что я в сплошном дыму,

В развороченном бурей быте

С того и мучаюсь, что не пойму -

Куда несет нас рок событий».

Женщины Есенина

Бурный, противоречивый характер Есенина не мог не найти отражения и в его личной жизни. Уже в 19 лет он вступил в гражданский брак с Анной Изрядновой, с которой работал в типографии «Товарищества И. Д. Сытина». В том же году пара родила сына Юрия.

Но три года спустя, в 1917-м, Есенин сильно увлекся актрисой Зинаидой Райх и 30 июля обвенчался с ней в маленькой церкви под Вологдой.

Отношения Есенина и Райх были очень насыщенными и сложными. Примкнувший к имажинистам и начавший испытывать проблемы с алкоголем поэт все чаще и чаще проявлял буйный нрав, доходило даже до рукоприкладства. В итоге Райх не выдержала и уехала от мужа - их второго ребёнка, сына Константина, она родила уже находясь у родителей.

Есенин увидел малыша, лишь случайно встретившись на вокзале с новым спутником Зинаиды - театральным режиссером Всеволодом Мейерхольдом. Увидев ребенка, поэт сначала промолвил: «Фу! Чёрный!.. Есенины черные не бывают...» Однако после извинялся перед Райх, до конца жизни поддерживал детей и носил их фотографию в нагрудном кармане. Женщина же, уже будучи замужем за Мейерхольдом, бегала к бывшему супругу на тайные свидания, а на похоронах поэта кинулась к гробу со словами: «Сказка моя, куда же ты уходишь?!»

Сильнейшие переживания вызывал Есенин и у других своих женщин. С Галиной Бениславской, своим литературным секретарем, он периодически состоял в личных отношениях с 1920 по 1925 год. Он честно признавался: «Галя, вы очень хорошая, вы самый близкий друг, но вас я не люблю...»

Тем не менее, Бениславская любила Есенина беззаветно и закончила жизнь, застрелившись на могиле поэта на Ваганьковском кладбище, оставив записку: «3 декабря 1926 года. Самоубилась здесь, хотя и знаю, что после этого еще больше собак будут вешать на Есенина… Но и ему, и мне это все равно. В этой могиле для меня все самое дорогое…».

Есенин также говорил Бениславской, объясняя, почему не может связать с ней свою жизнь: «Я сам боюсь, не хочу, но знаю, что буду бить. Вас не хочу бить, вас нельзя бить. Я двух женщин бил — Зинаиду и Изадору — и не мог иначе. Для меня любовь — это страшное мучение, это так мучительно».

Изадорой поэт называл одиозную танцовщицу из США Айседору Дункан. Их роман мгновенно разгорелся в 1921-м и перерос в брак, длившийся с 1922 по 1924 годы.

Мариенгоф писал, что Дункан была абсолютно очарована Есениным. Будучи старше его на 18 лет, всемирно известная танцовщица прощала ему любые грубости и побои, как прощала бы ребёнку мать:

«Когда Есенин как-то грубо в сердцах оттолкнул прижавшуюся к нему
Изидору Дункан, она восторженно воскликнула:

- Ruska lubow! (Русская любовь)

(...)

У нее по-детски припухали губы, и на голубых фаянсовых блюдцах сверкали соленые капельки. Она опускалась на пол около стула, на котором сидел Есенин, обнимала его ногу и рассыпала по его коленям красную медь своих волос:

- Anguel. (Ангел)

Есенин грубо отталкивал ее сапогом.

- Пойди ты к...-- и хлестал заборной бранью.

Тогда Изадора еще нежнее и еще нежнее произносила:

- Serguei Alexandrovich, lublu tibia. (Сергей Александрович, люблю тебя)».

Четвёртый ребёнок Есенина появился вне брака - мальчик по имени Александр был рождён 12 мая 1924 года поэтессой и переводчицей Надеждой Вольпин, с которой у поэта был краткий роман.

В 1925 году состоялась третья свадьба, связавшая Есенина с другим выдающимся русским литератором - Львом Толстым. Внучка автора «Войны и мира» Софья была готова по примеру бабушки стать для Есенина другом и помощником, но сам поэт отзывался об этом брачном союзе холодно: «Как жизнь? Готовлю собрание сочинений в трех томах и живу с нелюбимой женщиной».

Эти отношения вышли несчастливыми и прервались смертью Есенина, но Толстая всю свою жизнь посвятила сбору, сохранению, описанию и подготовке в печать произведений поэта.

Испытав любовь столь многих женщин, сам Есенин говорил: «Как бы ни клялся я кому-либо в безумной любви, как бы я ни уверял в том же сам себя, — все это, по существу, огромнейшая и роковая ошибка. Есть нечто, что я люблю выше всех женщин, выше любой женщины, и что я ни за какие ласки и ни за какую любовь не променяю. Это — искусство...»

Загадка смерти Есенина

В конце 1925 года жена и друзья собрали денег и положили Есенина в платную психоневрологическую клинику. Однако, пройдя курс лечения, поэт снял все деньги со своей сберкнижки и уехал в Ленинград. Там он поселился в гостинице «Англетер», где 28 декабря 1925 года и был обнаружен труп литератора.

Основной версией стало и всегда оставалось то, что Есенин повесился. На то, что поэт был в подходящем для такого поступка состоянии, указывают несколько свидетельств. Например, он за день до смерти передал другу написанное собственной кровью стихотворение, заканчивающееся словами:

«До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, —
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей».

Также мать первого ребёнка поэта Анна Изряднова вспоминала: «Видела его незадолго до смерти. Пришёл, говорит, проститься. На мой вопрос "Почему?" говорит: "Смываюсь, уезжаю, чувствую себя плохо, наверно, умру"»

Тем не менее, в 1970—1980 годы возникли версии об убийстве поэта с последующей инсценировкой самоубийства Есенина. Сторонники этой версии утверждают, что, если детально рассмотреть посмертные фото поэта в высоком разрешении, то можно с уверенностью предположить, что поэт перед смертью был сильно избит - у него проломлен спереди череп, на теле имеются повреждения, след от петли якобы расположен неестествено.

В 1989 году под эгидой Института мировой литературы имени Горького была создана Есенинская комиссия и провели ряд экспертиз. По результатам экспертиз профессор по кафедре судебной медицины, доктор медицинских наук Б. С. Свадковский дал следующий ответ: «Опубликованные „версии" об убийстве поэта с последующей инсценировкой повешения, несмотря на отдельные разночтения, являются вульгарным, некомпетентным толкованием специальных сведений, порой фальсифицирующим результаты экспертизы».

Кроме того, с теорией об убийстве Есенина агентами ОГПУ (основной версией убийства) не согласуется тот факт, что за два месяца до смерти литератора Феликс Дзержинский давал поручение сотрудникам проконтролировать его лечение от алкогольной зависимости.

Тем не менее, данная гипотеза до сих пор крайне популярна и даже находит отражение в массовой культуре - в частности, она представлена в телесериале «Есенин» 2005 года.

Читайте также: Сын, жены, любовница. Близкие Есенина, чья жизнь закончилась трагически