Феликс Дзержинский - палач или «рыцарь революции»? Биография и памятник

В Москве вновь обсуждают возвращение на Лубянскую площадь памятника Феликсу Дзержинскому — основателю советских спецслужб, которого одни считают «рыцарем революции», а другие — одним из главных большевистских палачей. Fishki разбирается, каким человеком был первый советский чекист, а также напоминает непростую судьбу его памятника.

От набожности к революции. Биография Феликса Эдмундовича Дзержинского

Феликс Эдмундович Дзержинский родился 30 августа 1877 года в семье мелких дворян в родовом имении Дзержиново Виленской губернии (сейчас — территория Минской области в Белоруссии).

Впрочем, особенной роскоши дворянский статус семье не обеспечивал — отец будущего революционера Эдмунд Дзержинский работал преподавателем в гимназии (в прошлом мужчина преподавал в Таганроге и был учителем математики у Антона Чехова).

При крещении мальчик получил двойное латинско-польское имя — Феликс Шченсны, — обе части которого означают «счастливый». Дело в том, что, будучи на позднем сроке беременности, его мать упала в погреб, что спровоцировало преждевременные роды — но несмотря на это, ребенок появился на свет совершенно здоровым.

В детстве Дзержинский очень сильно увлекался религией, он даже собирался поступать в римско-католическую семинарию — и хотя в итоге пошел учиться в светскую гимназию, лучшие оценки там имел по предмету «Закон Божий».

Тот факт, что именно в гимназии 18-летний юноша увлекся революционными идеями, которые в итоге привели его во главу отрицающего религию большевистского движения, может показаться странным. Однако сам Дзержинский отмечал, что именно христианское учение в итоге привело его к мыслям о необходимости революции:

«Страдание может стать источником веры в жизнь — само укажет выход и смысл всего. И в душу может возвратиться спокойствие — не то спокойствие кладбища, спокойствие трупа, но спокойствие боли и радости жизни. Это спокойствие, которому учил Христос, исполнилось. Боль, несущая освобождение, освобождение его братьев и сестер.

Боль его, когда прощал, говоря: не знают, что делают. Ибо знал, верил, что узнают. И сегодня из этой общей муки скорее, чем раньше, может прийти это сказочное королевство, королевство любви и справедливости общей».

Трансформацию человека, которого стремление к «королевству любви и справедливости общей» в итоге сделало одним из главных революционных гонителей церкви, отмечал и философ Николай Бердяев. В 1922 году, перед высылкой, он побывал на допросе у Дзержинского и рассказал о своих впечатлениях:

«Думаю, что он не был плохим человеком, и даже по природе не был человеком жестоким. Это был фанатик. Производил впечатление человека одержимого. В нем было что-то жуткое. В прошлом он хотел стать католическим монахом и свою фанатическую веру перенес на коммунизм».

Концлагеря и расстрелы. Во главе «красного террора»

Мрачный ореол вокруг своей фигуры Дзержинский заработал, став первым, кто возглавил карательную систему советского государства.

6 декабря 1917 года Совет народных комиссаров (правительство в России после революции) поручил ему «составить особую комиссию для выяснения возможностей борьбы с забастовкой путем самых энергичных революционных мер». Уже на следующий день Дзержинский сделал доклад «Об организации и составе комиссии по борьбе с саботажем».

После этого с одобрения СНК была образована Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК), Дзержинский был назначен ее председателем и оставался им с небольшим перерывом до февраля 1922 года.

Возглавив ВЧК, Дзержинский стал основоположником и главным оперативным руководителем «красного террора». Интересно, что это понятие пришло не из народной молвы, а возникло совершенно официально.

«О красном терроре» — так называется постановление СНК от 5 сентября 1918 года. В документе прямо указано:

«Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад Председателя ВЧК, находит:

что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью;

что для усиления деятельности ВЧК и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей;

что необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; 

что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; 

что необходимо опубликовать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры».

Вполне понятный посыл документа, тем не менее, оценивается историками по-разному. Существуют две главные позиции:

1. Документ лишь официально оформил жестокую политику советского государства, проводившуюся с самой революции. Иной политики такое государство проводить не могло, так как изначально было нацелено на уничтожение «враждебных классов» общества: дворян, духовенства, кулаков, предпринимателей и т.д.

2. Документ запустил красный террор как вынужденную меру, ставшую ответом на атаку белого движения (применявшего, соответственно, белый террор) и вторжение иностранных сил (практически в те же годы в России шла Гражданская война).

Как бы то ни было, сам ход тех событий представляет собой масштабный разгул насилия и репрессий. И Дзержинский самым ярким образом обозначал роль ВЧК в происходившем.

Около двух месяцев даже издавался «Еженедельник ВЧК», сообщавший о достижениях на ниве красного террора, включая отправки в концентрационные лагеря, расстрелы и прочую ликвидацию «врагов революции».

Так, например, по сводкам одного из номеров, в городе Вятка (теперь — Киров) Уральская ЧК произвела в течение одной недели казнь 23 «бывших жандармов», 154 «контрреволюционеров», 8 «монархистов», 28 «членов партии кадетов», 186 «офицеров» и 10 «меньшевиков и правых эсеров». ЧК Иваново-Вознесенска (теперь — Иваново) сообщила о 181 заложниках, уничтожении 25 «контрреволюционеров» и основании «концентрационного лагеря на 1000 мест». ЧК города Себежа ликвидировала «16 кулаков и попа, отслужившего молебен в память кровавого тирана Николая II».

Осуществлялись в рамках красного террора и массовые депортации. Например, осенью 1920 года около 9 тысяч семей (примерно 45 тысяч человек) терских казаков были выселены из ряда станиц и депортированы в Архангельскую губернию. Самовольное возвращение выселенных казаков пресекалось. Освободившаяся земля была передана нагорной ингушской и чеченской бедноте.

Возвращаясь к гонениям на церковь — Дзержинский явно заявлял о своей роли и здесь. В 1921 году он писал:

«Церковь разваливается, этому нам надо помочь, но никоим образом не возрождать ее в обновленной форме. Поэтому церковную политику развала должна вести ВЧК, а не кто-либо другой. Официальные или полуофициальные сношения партии с попами недопустимы.

Наша ставка на коммунизм, а не религию. Ликвидировать может только ВЧК».

Поначалу деятельность Дзержинского даже подвергалась критике внутри самой партии. В частности,  25 октября ряд видных членов партии осудил «полновластие организации, ставящей себя не только выше Советов, но и выше самой партии».

Нарком внутренних дел Петровский вместе с членами Центрального комитета Бухариным и Ольминским требовал принять меры по ограничению «произвола организации, напичканной преступниками, садистами и разложившимися элементами люмпен-пролетариата». Каменев, назначенный председателем комиссии политического контроля, предложил упразднить ВЧК.

Все эти разговоры разом прекратил Владимир Ленин. Глава советского государства заявил о решительной защите ВЧК, «подвергшейся, за некоторые свои действия, несправедливым обвинениям со стороны ограниченной интеллигенции, … неспособной взглянуть на вопрос террора в более широкой перспективе».

Тем не менее, выпуск «Еженедельника ВЧК» все же был прекращен. Сама политика красного террора общепринято считается завершенной в 1922 году.

Общее число жертв тех репрессий оценивается от 1,2 до 2 миллионов человек. Доктор исторических наук Сергей Волков указывает, что порой называются и еще большие цифры, но в таких случаях к жертвам относят смерти от голода и болезней оставшихся без средств к существованию членов семей расстрелянных и т.п.

Число казненных по приговорам ВЧК разными историками оценивается от 50 до 140 тысяч человек.

Друг детей

Вместе с тем, некоторые аспекты деятельности Дзержинского оцениваются и в явно позитивном ключе. По воспоминаниям наркома просвещения Анатолия Луначарского, глава советских чекистов говорил:

«Я хочу бросить некоторую часть моих личных сил, а главное, сил ВЧК, на борьбу с детской беспризорностью. Я уже говорил кое с кем; я хотел бы стать сам во главе этой комиссии; я хочу реально включить в работу аппарат ВЧК.

К этому меня побуждает второе соображение: я думаю, что наш аппарат один из наиболее четко работающих. Его разветвления есть повсюду. С ним считаются. Его побаиваются. А между тем даже в таком деле, как спасение и снабжение детей, встречается и халатность и даже хищничество!

Мы все больше переходим к мирному строительству, я и думаю: отчего не использовать наш боевой аппарат для борьбы с такой бедой, как беспризорность?»

27 января 1921 года Дзержинский добился создания Комиссии по улучшению жизни детей и возглавил ее. В рамках работы этой комиссии была организована система детских учреждений — приемников-распределителей (временного пребывания), детских домов, «коммун» и «детских городков».

За пять лет работы Дзержинского во главе Комиссии численность беспризорных детей уменьшилась с 5–7 миллионов до 450 тысяч. Восемь бывших беспризорников стали впоследствии членами Академии наук СССР.

Дзержинский активно участвовал и в организации общественной жизни. Пытаясь систематизировать физическую подготовку сотрудников органов внутренних дел, он создал одно из самых известных отечественных спортивных обществ — «Динамо».

Откуда прозвище «Железный Феликс»?

У известного прозвища Феликса Дзержинского существует несколько версий происхождения. Первая и, как считается, любимая сотрудниками спецслужб, рассказывает, что оно появилось сразу после переезда чекистов в «фирменное» здание на Лубянской площади.

У председателя ВЧК был кабинет на втором этаже с окнами на улицу — и как-то в одно из окон влетела граната. Дзержинский мгновенно сориентировался… и бросился в большой железный сейф, оставшийся от прежних хозяев.

Раздался взрыв, испуганные сотрудники ворвались в кабинет… И тут посреди разгрома и дыма из железного сейфа вышел невредимый Дзержинский. Правда, в тот же день он перебрался в другой кабинет, с окнами во двор, — но случившееся плотно засело в памяти коллег, породив соответствующее прозвище.

Другая версия далеко не столь остросюжетная. Она утверждает, что прозвище первоначально принадлежало не начальнику ВЧК, а культовому техническому устройству — арифмометру «Феликс-М», выпускавшемуся с 1929 по 1978 год.

Массивное счетное устройство и назвали Железным Феликсом, а уже потом это прозвище прицепилось ко все более и более одиозной памяти о главе ВЧК.

Наконец, существует довольно изящная версия, говорящая, что первые буквы имени Дзержинского в латинском написании — Fe — соответствуют обозначению железа в периодической таблице Менделеева.

К сожалению, у нее есть одно слабое место. Утверждается, что прозвище прилипло к Дзержинскому из-за связанной с польским происхождением привычки подписывать документы латинскими буквами. Однако история таких росписей не сохранила — только кириллические варианты.

Коррупция доконала? Как закончил Дзержинский

Однако сколько бы железным ни был Феликс, и он не смог выдержать столкновения с отечественной бюрократией и коррупцией. С февраля 1924 года бывший глава ВЧК стал председателем Высшего совета народного хозяйства.

На этом посте мужчина показал себя довольно прагматичным руководителем — сотрудников он выбирал по профессиональным качествам, а не по политической благонадежности. Дзержинский отмечал: «Говорят, что, мол, в ВСНХ — меньшевистское засилье. Пожелаю, чтобы и в других наркоматах было такое же засилье. Это засилье превосходных работников. Они работают не за страх, а за совесть».

Венцом его деятельности стал двухчасовой доклад на пленуме ЦК 20 июля 1926 года, посвященном состоянию экономики СССР. Дзержинский не стеснялся в выражениях, критикуя все и вся:

«Неудержимое раздутие штатов, возникновение все новых и новых аппаратов, чудовищная бюрократизация всякого дела — горы бумаг и сотни тысяч писак; захваты больших зданий и помещений; автомобильная эпидемия; миллионы излишеств. Это легальное кормление и пожирание госимущества — этой саранчой. В придачу к этому неслыханное, бесстыдное взяточничество, хищения…

Если вы посмотрите на весь наш аппарат, если вы посмотрите на всю нашу систему управления, если вы посмотрите на наш неслыханный бюрократизм, на нашу неслыханную возню со всевозможными согласованиями, то от всего этого я прихожу прямо в ужас. Нельзя так работать!»

По свидетельствам очевидцев, во время доклада Дзержинский уже выглядел нездоровым. Эмоциональнейшее выступление же закончилось нервным срывом и сердечным приступом, от которого политик в тот же день скончался.

Похоронили Феликса Дзержинского у Кремлевской стены.

Сносить нельзя вернуть. Памятник Дзержинскому на Лубянке

После похорон в честь Дзержинского была переименована Лубянская площадь. 20 декабря 1958 года бывшему главе ВЧК там был установлен памятник.

Вечером 22 августа 1991 года после провала попытки государственного переворота ГКЧП тысячи людей стали собираться вокруг здания КГБ на Лубянской площади. Разгоряченная толпа уже собиралась брать штурмом здание КГБ.

Идея повалить памятник Дзержинскому возникла стихийно. Люди взбирались на статую, цепляли канат, тут же появился грузовик, к которому уже начали крепить концы каната. Если бы памятник повалили таким способом, то мог быть разрушен не только сам памятник, но и прилегающие к поверхности конструкции станции метро.

Чтобы избежать таких разрушений, Сергей Станкевич, в то время народный депутат СССР и одновременно депутат и заместитель председателя Моссовета, обратился к собравшимся, и по его инициативе Моссовет срочно принял постановление об удалении монумента, после чего скульптура была аккуратно снята с постамента при помощи строительного крана и вывезена на пустырь неподалеку от нового здания Третьяковской галереи. В октябре 1991 года по решению Президиума Моссовета памятник Дзержинскому в числе прочих памятников, снятых с пьедесталов, был помещен в парк искусств «Музеон».

С того момента неоднократно предпринимались инициативы о возвращении памятника на Лубянскую площадь. В 2002 году это предложил мэр города Юрий Лужков, но вскоре был вынужден отказаться от предложения из-за общественных протестов.

12 июня 2015 года Московская городская избирательная комиссия разрешила КПРФ провести в Москве референдум о восстановлении памятника Феликсу Дзержинскому на Лубянской площади. Сторонникам Геннадия Зюганова удалось собрать 150 тысяч подписей за проведение референдума, но уже на следующий день глава московского горкома партии Валерий Рашкин заявил, что сдавать эти подписи никто никуда пока не будет: «Мы откладываем сдачу подписных листов… до решения суда и решения комиссии по монументальному искусству и затем уже продолжим борьбу за проведение референдума на новой основе».

Наконец, 18 декабря 2020 года общественная организация «Офицеры России» обратилась к Генеральному прокурору РФ с просьбой вернуть памятник Дзержинскому на Лубянскую площадь, так как московские власти в 1991-м не имели права демонтировать объект с таким статусом.

Императивного решения о возвращении памятника принято не было, но запущенный общественный процесс привел к решению провести с 25 февраля по 5 марта 2021 года голосование об установке памятника на Лубянской площади. Горожанам предстоит выбрать между Феликсом Дзержинским и Александром Невским. Ранее также рассматривались варианты с Юрием Андроповым и Иваном III, но они в итоге отпали.