Убийца, которого не заметили. 5 неудобных вопросов о казанской трагедии

После трагедий, подобных бойне в казанской школе 11 мая, всегда кажется, что это можно было предотвратить. Что можно было создать какие-то идеальные условия, при которых ни один упырь не сможет завладеть оружием и забрать невинные жизни. Люди начинают задавать вопросы власти, обществу, самим себе. И сейчас главные звучат так.

1. Почему никто не сообщил о человеке с ружьем на улице?

Это уже потом путь убийцы от дома до школы восстановили по камерам наблюдения. Кадры жуткие: парень во всем черном, одетый как киношный киллер, в маске с красной надписью «БОГ», открыто шагает по улицам, размахивая ружьем.

Мимо проезжают машины, встречаются прохожие. Кого-то он будто бы приветствовал жестом руки, хотя, возможно, он просто что-то выкрикивал встречным – на одной из записей хорошо видно, что человек в белой рубашке никак не отреагировал на его «приветствие» и даже не обернулся.

Так стрелок прошел пешком километр, то есть был на виду как минимум 10 минут. Никто из очевидцев не позвонил в полицию, чтобы сообщить о подозрительном вооруженном человеке.

Что это: наше полное равнодушие, страх, лень? Привычка ждать, что «кто-то другой» сделает? Сейчас многие призывают друг друга в соцсетях проявлять бдительность и гражданскую ответственность. Но прежде должны были погибнуть и пострадать больше 30 человек, из которых большинство дети.

2. Почему чужак легко попал в школу? Выходит, дети совсем не защищены?

Факт, который сейчас вызывает бессильную ярость: убийца запросто вломился в школу, которая, согласно министру образования и науки Татарстана, самоотверженно сделали все, что могли. Работник по обслуживанию здания пытался самостоятельно остановить стрелка на входе и был тяжело ранен (врачи спасли ему жизнь). Женщина-вахтер, прячась от ружья, нажала тревожную кнопку, так что первые наряды полиции приехали уже через 5-7 минут. Учителя успели запереть и забаррикадировать большинство классов, молодая учительница погибла, загораживая собой детей. Власти признали, что благодаря действиям сотрудников удалось избежать большего кровопролития.

В Росгвардии согласились, что вахтера с тревожной кнопкой недостаточно и что защищать школы должны «профессиональные организации», включая ЧОПы. Но в той же Казани только в некоторых учебных заведениях работают ЧОПы, сказала вице-премьер Татарстана. Так же и во многих школах других городов.

Понятно, что родители хотят быть полностью уверены в безопасности своих детей. Но что делать, никто, похоже, не знает. Превращать школы в подобие тюрем особого режима?

Опыт показывает, что в нашей стране как-то не умеют находить деликатные подходы, тем более что на пике эмоций всем хочется жестких мер и радикальных решений. Но где гарантия, что все это не будет еще больше давить на детскую психику и порождать новых «монстров»?

3. Как человек с болезнью мозга получил лицензию на ствол?

После трагедии страшно возмутительным кажется тот факт, что у 19-летнего убийцы было легальное ружье. Причем Ильназ Галявиев получил разрешение всего за пару дней до бойни в школе. Причем точно такое же ружье было и у керченского стрелка Владислава Рослякова, который расстрелял больше 20 человек в колледже осенью 2018 года.

«Это поднимает серьезные вопросы к Росгвардии, которая ведает выдачей разрешений на огнестрел», - велел срочно заняться ужесточением оборота оружия в стране, но эксперты сомневаются, что это поможет: «Вы правда уверены, что запрет на приобретение оружия помешал бы убийце купить его на черном рынке?»

И потом, зная, как у нас все устроено, как работает бюрократия, как сбор освидетельствований и справок зачастую превращается в прохождение коррупционных формальностей, вряд ли можно надеяться что вот напишут новый полезный закон – и он будет четко выполняться.

Конкретно про Галявиева, конечно, будут тщательно выяснять, как ему выдали лицензию на ствол. Судя по кадрам из его квартиры, у него есть охотничий билет и сейф для ружья. Сам он, несмотря на шизофреническое поведение на допросе, никогда не состоял на учете у психиатра и нарколога. И вообще чуть ли не все знакомые и соседи характеризуют его как вполне адекватного и даже положительного.

Правда, как выяснилось, он все же страдает заболеванием головного мозга. Почему этот факт не помешал разрешить ему ствол – пока вопрос без ответа.

4. Почему никто не разглядел в Галявиеве опасного человека?

Опять же, что знакомые говорят про Галявиева, каким его запомнили: тихий, неконфликтный, не очень общительный, замкнутый, интеллигентный. Прямо-таки ощущение идиллии 19-летнего убийцы с окружающим миром. А в соцсетях после трагедии пишут: «Почему он пошел в свою школу??? Искать надо в этом первопричину!»

Вот просто голые факты:

• Галявиев осилил только 9 классов школы;
• в этом году он внезапно бросил колледж на последнем четвертом курсе, причем всего за несколько месяцев до получения диплома, и был отчислен;
• одновременно он съехал от родителей (или, по другим данным, семья уехала от него), отношения с ними были конфликтными, затем он вовсе перестал с ними общаться;
• брату говорил, что в школе к нему плохо относились, так что ему иногда хотелось прийти туда и всех расстрелять;
• через 2 дня после отчисления из колледжа он купил ружье.

Возможно, если бы в наших школах была налажена эффективная система работы психологов с детьми и родителями, удалось бы избежать подобных свирепых нападений. Но в нашей стране, исключая разве что Москву и Питер, другие установки: ходишь к психологу – ты псих. Или слабак. Или «не мужик».

А ведь именно в подростковом возрасте происходит изменение отношений подростка к миру и к себе.

Кстати, детский психолог Маргарита Филатова-Сафронова из Казани говорила еще в 2018 году, за несколько месяцев до керченского расстрела: «В работе с подростками куда важнее именно межличностные отношения. Контролировать это нужно если не со стороны родителей, то хотя бы со стороны школы. Согласитесь, что какой-либо конфликт между детьми в одной группе не остается незамеченным со стороны».

К ее словам не прислушались.

5. А дальше будет как всегда?

Просто перечислим некоторые инициативы, которыми в пылу эмоций после трагедии фонтанируют власти.

Упомянутая омбудсмен Кузнецова требует, чтобы состряпали новый федеральный закон «о премодерации информации», проще говоря, о предварительной цензуре в соцсетях.

В Совфеде предложили ужесточить контроль за компьютерными играми.

В Общественной палате настаивают, что пора покончить с анонимностью в интернете.

Детский омбудсмен Татарстана высказалась за то, чтобы была государственная идеология и воспитание детей, как в СССР.

Владимир Жириновский призвал СМИ прекратить давать информацию о расстрелах в школах, чтобы молодежи не хотелось «повторить».

В Мурманской области по приказу регионального Минобразования быстренько составили списки «проблемных» школьников и студентов – и они тут же оказались слитыми в сеть. Прокуратуре пришлось начать проверку.

Пока что во всем этом видится только истерическая реакция, замаскированная под якобы заботу о здоровье и безопасности общества.