Как не стать подлецом на должности. Георгий Куницын

Следует знать, что эти фильмы появлялись на свет не благодаря отсутствию идеологической цензуры, а сообразно нравственным стараниям некоторых партийных деятелей, которые думали о культуре и искусстве в первую очередь. И одним из них являлся заместитель заведующего отделом культуры ЦК КПСС Георгий Иванович Куницын. И пострадал за это.

Если заглянуть в сборник "Аппарат ЦК КПСС и культура", то только одни заголовки документов дадут ясное представление, чем собственно, аппарат ЦК в культуре занимался. "О серьезных ошибках...", "О крупных недостатках...", "О неправильной практике...", "О просчетах...". Отдел культуры ЦК был создан не для того, чтобы "окультуривать" граждан или помогать культуре, а для борьбы с крамолой.

Персональные дела Ахматовой и Зощенко, травля Пастернака, давление на Театр на Таганке, нападки на журнал "Новый мир" — все эти самые постыдные разбирательства инициировались и управлялись из ЦК.

В кабинетах на Старой площади сидели матерые аппаратчики, настроенные на тотальные запреты всего живого, что идет в разрез с идеологией в их понимании. В этом же аппарате трудился и Георгий Куницын, и в этом обществе выглядел "белой вороной".

Куницын был фронтовиком, призванным из деревни в Иркутской области, прошел Сталинград и Курскую дугу, был награжден правительственными наградами.

Владимир Куницын, сын Георгия Ивановича, вспоминает:

"На сорокалетие Победы отец с матерью шли по улице Горького. И здоровенный молодой верзила, подвыпивший, прицепился к отцу, заметив его ордена: "Ну что, гордишься, что немцев одолел? Лучше бы ты ее — проиграл, эту войну, жили бы как люди!" И шестидесятитрехлетний отец, доктор наук и профессор, ударил его. Почти без замаха. Германофил осел на асфальт".

Не мог почтенный человек не ударить этого зарвавшегося сопляка, который не знал ни лишений, ни фронтовой правды. А Куницын знал и жил с этим пониманием. Взгляды сформировались и закалились в процессе нелегкой жизни. В том числе и о том, что нужно простому советскому народу.

Куницын сделал стремительную карьеру в партии. Начинал инструктором сельского райкома в Тамбовской области, за восемь лет поднялся до уровня заместителя заведующего отделом ЦК. Стал влиятельным человеком, и это с его-то независимым взглядом и неординарными поступками.

Если был уверен в своей правоте — шел до конца. Правота военная. Знал: "меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют". И помогал советской культуре развиваться. И вроде его помощь выглядела как-то неприметно, но...

Эльдар Рязанов вспоминал, что фильм "Берегись автомобиля" был зарезан чиновниками еще на стадии сценария. Куницын позвонил на киностудию и потребовал фильм запустить. Запустили.

Куницын поддержал спектакль Театра на Таганке "Павшие и живые". Георгий Иванович сделал все, чтобы фильм Марлена Хуциева "Застава Ильича" обрел свою жизнь. Куницын одобрил пьесу "Римская комедия" в Вахтанговском театре. Когда стал вопрос о публикации неоднозначного "Театрального романа" Булгакова, именно Куницын настоял на необходимости публикации и сам написал положительное заключение для Твардовского.

Тарковского не выпускали за границу, считали — непременно сбежит и будет порочить Советский Союз. И это уже после триумфального шествия "Иванова детства" в Венеции. Куницын поручился, под свою ответственность, и режиссера выпустили в Индию.

Иннокентий Смоктуновский вспоминал:

"В ЦК КПСС знал только одного порядочного человека, который действительно занимался проблемами искусства честно, и этот человек — Георгий Иванович Куницын".

В его служебный кабинет постоянно шел нескончаемый поток литераторов, газетчиков, критиков, киношников, театральных работников. Эти же люди толпились и в его квартире. Двери его дома были открыты для всех.

"Андрея Рублева" в свет Куницын протаскивал многоходовкой. Сначала предложил Тарковскому и Кончаловскому опубликовать сценарий. Попросил о публикации журнал "Искусство кино". А затем, когда сценарий стал литературным произведением, настойчиво пробивал его запуск в ЦК. Никто не хотел брать на себя ответственность. Фильм двухсерийный, смета огромная, а вот идеологическая направленность в сценарии как-то хромает, да чего там, вообще не чувствуется, ни тебе борьбы с царизмом, ни пролетариата...

Тогда Куницын взял за руку Тарковского, пришел с ним на прием к секретарю ЦК по идеологии Ильичеву. Был разговор. Ильичев махнул рукой: "Аа, запускайте!" К моменту выхода фильма на экраны он должен был выйти на персональную пенсию, а значит, спроса никакого не последует.

В 1966 году состоялась премьера фильма "Андрей Рублев", но шедевр положили на полку и Куницын уже ничем не мог помочь. Его уже выдворили из ЦК.

Заведующий отделом культуры ЦК Поликарпов тяжело болел и прочил на свою должность Георгия Куницына. Но руководство решило иначе.

На должность заведующего был назначен одиозный и непробиваемый Шауро, а Куницыну предложили должность руководителя Госкомитета по кинематографии. Он должен был отвечать за всё советское кино. Георгий Иванович воспрял: невиданные возможности открывались на этой министерской должности для развития советской кинематографии!

Оставался лишь один штрих, формальное собеседование с Сусловым. Обычно это происходило так: Суслов объявлял о назначении, кандидат благодарил и обещал оправдать доверие. Но речь шла о кино, важнейшем направлении советского искусства, в котором пытались угнездиться всякого рода новаторы, т.е. вредители.

И Суслов, в разговоре с Куницыным, отметил, что идеологическим диверсантам Ромму, Чухраю, Хуциеву, Тарковскому, Нагибину следует "перекрывать кислород". Суслов называл Георгию Ивановичу фамилии друзей и товарищей и предлагал с ними расправиться.

Куницын начал спорить, доказывать, что наоборот эти люди преданы социалистическому строю, да и вообще нет в советском кино никаких вредителей! И отказался от должности. Это было неслыханно. Назревал скандал. Человек отказался от награды, поставив на первое место какой-то моральный долг, можно сказать, плюнул в лицо серому кардиналу государства и всей КПСС.

Обошлось без скандала. Подействовала непреложная истина "меньше взвода не дадут". И Куницына сбросили на несколько ступенек вниз, назначили его редактором отдела литературы и искусства газеты "Правда". Но Куницын и тут нашел пользу для дела, ведь положительная рецензия или выступление в "Правде" означало, что тому или иному спектаклю, кинофильму, книге — быть.

И снова Куницын развел "антисоветчину". Помогал Георгию Товстоногову, Олегу Ефремову, Виктору Розову, защищал Театр на Таганке, "Современник", Театр Вахтангова от нападок. Поддерживал Виктора Астафьева, Евгения Носова, Виктора Белова, Бориса Можаева. Опубликовал собственную статью в поддержку Твардовского и "Нового мира" в период его гонений.

В июне 1967 года редакторы "Правды" Бурлацкий и Карпинский написали статью "На пути к премьере. О некоторых проблемах театрального дела", в которой клеймили сложившуюся систему театрального управления и цензуру. Главный редактор газеты Михаил Замятин запретил ее печатать.

А в "Комсомолке" ее напечатали, 30 июня 1967 года. ЦК воспринял эту статью как идеологическую диверсию. Поступило указание — виновных уволить. Но формально решать редколлегии. И решение было подготовлено без проблем, тем более что Куницын был на больничном. Но Георгий Иванович узнал об этом, примчался на редколлегию и встал на защиту Карпинского и Бурлацкого, высказался о правильности публикации. И Куницына уволили из "Правды".

Несколькими днями позднее, Георгий Куницын защищал докторскую диссертацию, на тему "Пути и формы воздействия политики на развитие художественной литературы". Защита прошла блестяще, в актовом зале Института мировой литературы Куницын видел сияющие от волнения лица своих четырех сыновей. Счетная комиссия удалилась на подсчет голосов ученого совета.

Подсчет затянулся (в это время в совещательную комнату звонил Шауро, начальник отдела культуры ЦК). Вердикт: все 24 голоса против, защита провалена. В зале поднялся ропот, возмущение, люди искренне недоумевали этому решению. Один лишь Куницын был внешне спокоен, он все понял.

Сын Георгия Ивановича, Владимир, вспоминал:

"Помню эти вытянувшиеся секунды и молчаливый шок в зале. Отец очнулся первым. Он встал и пошел по проходу. И он улыбался. Он подбадривал растерявшихся гостей и всем повторял одно: "Банкет не отменяется! Все идем на банкет. Друзья, за мной". Как мне забыть эту улыбку? В отцовской улыбке тогда я увидел его гордое мужество, отвагу, свободу и силу".

Если из актового зала вышли шумной толпой, то возле ресторана ЦДЛ оказалось всего несколько человек. Остальные "друзья" отвалились по дороге, прячась в переулках и за углами зданий. Они осознали: провал защиты не случаен.

Куницын остался без работы и без докторской степени. А семья — шесть человек, ее нужно кормить. Старшего сына уволили из "Совэкспортфильма". Жена пыталась устроиться в МГИМО преподавателем русского языка — документы вернули без объяснения причин. Куницын ранее читал лекции в Литинституте — теперь все лекции отменили.

Георгию Ивановичу с трудом удалось устроиться младшим научным сотрудником в Институт истории искусств. Позже взяли в Гнесинское училище, в котором и проработал всю оставшуюся жизнь. Трудно было, но Куницын не унывал.

А докторскую Куницын защитил, через три года. Слово в слово. На защите присутствовало столько народу, что людей пришлось размещать в соседних задах и включать ретрансляцию. И в этот раз никто не посмел помешать торжеству справедливости. Георгий Иванович заслуженно стал доктором наук. Добился своего.

Когда Лариса Шепитько показывала в Доме ветеранов свой фильм "Восхождение" о судьбе несломленного ветерана Сотникова, из зала послышались голоса: "Да где же вы видели таких Сотниковых в жизни? И тогда Шепитько показала на Куницына: "Вот он, Сотников!"

В качестве эпитафии для Куницына следовало написать: "Человек совестью чист и душою не кривил". И это было правдой. Его не стало 6 октября 1996 года.