Так вот ты какая, Аннушка-маслоразливательница

Анна Павловна Горячева была соседкой писателя по московской коммуналке, где жили Михаил Афанасьевич и его первая супруга Татьяна Лаппа. Женщина была концентрированным злом в чистом виде и мотала нервы клубочками всем остальным жильцам. Склочная, язвительная, скандальная, сварливая, она терроризировала соседей, за что заслужила, в общем, справедливое прозвище «дура с Садовой».

Запись в дневнике Булгакова от 23 октября 1923 года уже точно характеризует соседку:

Сегодня впервые затопили. Я весь вечер потратил на замазывание окон. Первая топка ознаменовалась тем, что знаменитая Аннушка оставила на ночь окно в кухне настежь открытым. Я положительно не знаю, что делать со сволочью, которая населяет эту квартиру.

Татьяна Лаппа вспоминала, что соседка постоянно лупила своего сына. Тот вопил, а потом семейство бурно мирилось за бутылью самогона и вдохновенно дралось. Когда на вызов приезжала милиция, буяны замолкали и сидели тихо, как мыши за веником. За ложный вызов Булгакова как-то чуть не оштрафовали.

Чем занималась и на что жила Горячева? Это тайна, покрытая мраком. В домовой книге женщина значилась как безработная и находящаяся на иждивении мужа. Хотя такового никто в глаза не видел. А вот детей был полный комплект, два сына. И младшего, Сашу, она как раз регулярно лупила (этот момент отражен в романе).

Видимо, «дура с Садовой» так достала Булгакова, что он решил обеспечить ей вечную жизнь на страницах вечного романа:

Никто не знал, да, наверное, и никогда не узнает, чем занималась в Москве эта женщина, и на какие средства она существовала. Известно о ней было лишь то, что видеть её можно было ежедневно то с бидоном, то с сумкой… или в нефтелавке, или на рынке, или под воротами дома, или на лестнице, а чаще всего в кухне квартиры…, где и проживала эта Аннушка… Более всего было известно, что где бы ни находилась или ни появлялась она – тотчас же в этом месте начинался скандал, и кроме того, что она носила прозвище Чума.

А это выдержка из рассказа «Самогонное озеро»:

В десять часов вечера под светлое воскресенье утих наш проклятый коридор. В блаженной тишине родилась у меня жгучая мысль о том, что исполнилось мое мечтанье, и бабка Павловна, торгующая папиросами, умерла. Решил это я потому, что из комнаты Павловны не доносилось криков истязуемого её сына Шурки. И в десять с четвертью вечера в коридоре трижды пропел петух. Петух – ничего особенного. Ведь жил же у Павловны полгода поросенок в комнате.

И хотя персона, получается, была очень даже известной и одиозной, внешность дамы, как и род занятий, оставались покрыты завесой тайны. Вплоть до 2006 года, пока не объявился в столице некий швейцарский адвокат, представившийся правнуком Анны Павловны, и не преподнес в дар музею единственную сохранившуюся фотографию родственницы.

Карточка была крохотной, сделанной, видимо, для какого-то документа. Но благодаря возможностям современных технологий фото увеличили. И теперь Аннушка гордо взирает со стены кухни на посетителей музея – той самой «нехорошей квартирки», где давала прикурить своим соседям госпожа Горячева.

 А у вас случались в жизни неадекватные или очень раздражающие соседи?