«Жестокий романс»: как на съёмках едва не погиб Мягков

Эльдара Рязанова литературное произведение поначалу не слишком вдохновляло — он читал пьесу ещё в школьные годы и с тех пор ни разу к ней не возвращался. Взяться за экранизацию классики он решил лишь после того, как его сценарная заявка драмы «Дорогая Елена Сергеевна» отправилась на полку...

Режиссёр не хотел сравнений с предыдущей киноверсией «Бесприданницы», а потому сразу задумал снимать картину под другим названием. По его собственному признанию, эту историю он почувствовал «как печальную песню, как грустный романс, как драматическую вещь, напоенную музыкой», так что название «Жестокий романс» родилось почти мгновенно. Сначала Рязанов планировал использовать в качестве музыкального сопровождения только старинные русские романсы, но, перечитав стихотворения Цветаевой и Ахмадулиной, решил положить их на музыку. Режиссёр и сам поучаствовал в литературном процессе — из-под его пера вышли строки романса «Я, словно бабочка к огню…». А знаменитый «Мохнатый шмель» стал переводом стихотворения «Цыганская тропа» Редьярда Киплинга.

При первой встрече с 23-летней студенткой ЛГИТМиКа Ларисой Гузеевой вся киногруппа была шокирована. Начинающая актриса приехала на пробы в рваных джинсах, разных сандалиях, с длинными разноцветными ногтями и с вплетёнными в волосы монетками. В губах она зажала «Беломор», сплёвывала сквозь зубы и сквернословила через слово. С экранной героиней её связывало только общее имя. И всё же Эльдар Рязанов дал шанс стройной красавице с невероятными глазами. А когда Ларису загримировали, причесали и нарядили в платье, словно по щелчку пальцев произошла полная перемена личности. Из-за яркого оренбургского говора молодую актрису решили переозвучить — в фильме она говорит голосом Анны Каменковой.

Эльдар Рязанов с самого начала видел в роли Паратова только Никиту Михалкова, однако тот собирался снимать драму «Очи чёрные» и не гарантировал своё участие. В качестве альтернативы Рязанов рассматривал Сергея Шакурова, но замена не понадобилась, так как у Михалкова отложилась работа над фильмом. На съёмках актёр вжился в образ разгульного барина и устраивал регулярные банкеты всей съёмочной группе. А однажды даже сходил на охоту в костромские леса и потом угощал всех медвежатиной. Как-то раз местные жители даже вызвали милицию, чтобы утихомирить гуляющих в ночи актёров, но приехавший наряд был настолько поражён застольем с участием Никиты Михалкова, Александра Панкратова-Чёрного, Алисы Фрейндлих, Георгия Буркова и других звёзд советского кино, что милиционеры попросили разрешения просто посидеть в их компании.

На съёмках фильма произошёл несчастный случай, который едва не стоил Андрею Мягкову жизни. Снимался эпизод, в котором актёр должен был подплыть на лодке к пароходу. Он сидел спиной вперёд и не заметил, что слишком приблизился к винту. Одна из лопастей ударила по лодке, и та опрокинулась. Актёр скрылся под водой раньше, чем съёмочная группа успела что-то сделать. Мягкова начало затягивать под колесо парохода, он уже представил свою нелепую смерть, похороны, скорбь членов семьи и ответственность, которая ляжет на режиссёра. Однако в последний момент ему каким-то чудом удалось выплыть из воронки. В результате он отделался только несерьёзной раной на руке.

Для записи песен к «Жестокому романсу» музыкальный редактор «Мосфильма» предложила пригласить цыганку Валентину Пономарёву. Она была джазовой исполнительницей и петь песни с серьёзными текстами ей было непривычно. Сначала она даже отказывалась, но режиссёру удалось её уговорить. Пономарёва приехала на студию звукозаписи с высокой температурой — не могла подвести всех собравшихся музыкантов и всего на один день вырвавшегося из Ленинграда композитора Андрея Петрова. Когда фильм вышел на экраны, певицу ожидал неприятный сюрприз — её имени не было в титрах. Оказалось, что Эльдар Рязанов не упомянул её не из каких-то личных соображений — просто тогда это было необязательно. Валентина Пономарёва сильно обиделась на режиссёра и долго с ним не общалась. А зрители были уверены, что песни исполнила сама Лариса Гузеева.

Когда «Жестокий романс» вышел на экраны, на Эльдара Рязанова обрушилась критика со стороны литературной и театральной общественности. Режиссёра обвиняли в опошлении оригинальной пьесы и глумлении над классикой, сравнивали экранную Ларису Огудалову с мадам Бовари, Паратова называли «чувствительным суперменом», а Ларису Гузееву — беспомощной актрисой. Особенно беспощаден был авторитетный кинокритик Евгений Данилович Сурков. Рязанов отомстил ему в режиссёрском стиле — в его следующем фильме «Забытая мелодия для флейты» отрицательную героиню звали Евгения Даниловна Сурова.

Среди критиков новой ленты Эльдара Рязанова оказался и его хороший товарищ — актёр Зиновий Гердт. О своём неприятии «Жестокого романса» тот объявил на всю страну в эфире телепередачи «Киноафиша», чем немало огорчил друга-режиссёра. По словам Рязанова, его задела не низкая оценка фильма, а тот факт, что Гердт предпочёл поделиться своим мнением на публику, но ничего не сказал в глаза при личной встрече. После этого случая режиссёр и актёр не общались долгие годы, хотя громкой ссоры и выяснения отношений между ними никогда не было. Они помирились, лишь когда стало известно о тяжёлой болезни Зиновия Гердта. К восьмидесятилетию друга Рязанов снял о нём фильм и подарил автомобиль с автоматической коробкой передач, о котором его Зяма давно мечтал.

Несмотря на все нападки критиков, зрители приняли «Жестокий романс» с восторгом не только в СССР, но и за рубежом. В 1984 году экранизация была признана лучшей картиной по итогам опроса читателей «Советского экрана», а годом позже завоевала главный приз «Золотой павлин» на международном кинофестивале в Дели.