Как лес восстанавливается после пожара

Никто не станет спорить с тем, что пожар для лесной живности — это катастрофа, приводящая к гибели всей экосистемы. Про это сказано не раз и не два. Однако со временем пожарища вновь заполняются жизнью. И кто-то даже получает выгоду от огня.

Сутки после пожара

Всё мертво. Почва выжжена на 5-10 сантиметров вглубь. Мёртвые или умирающие деревья жалобно скрипят искалеченными стволами. Крупные животные погибли или бежали. У маленьких не было и шанса на спасение. Особенно сильно досталось почвенной фауне. Смертность среди них достигает 99%. А большинство уцелевших червей и насекомых погибнет в первые сутки после пожара: отсутствие воды и изменившийся химический состав почвы уничтожат их на клеточном уровне.

Но жизнь уже торопится занять свободное пространство: на ещё тёплые угли слетаются пирофилы. Это насекомые, в генах которых записано влечение к огню. Одни из них чувствительны к запаху гари, другие имеют инфракрасные сенсоры, ощущающие зарево за десятки километров. Короеды, усачи и златки стремятся отложить яйца в кору ослабленных и погибших деревьев. А жужелицы — отведать плоти пирофилов. Но обнаружить их практически невозможно. Численность насекомых станет внушительной лишь через годик-другой.

Намного заметней другие гости. Сразу за пирофилами на огонёк являются падальщики. На ближайшие несколько недель это их царство. Между деревьями бродят медведи, охочие до халявного мяса. Чёрные коршуны и другие склонные к поеданию падали птицы ищут небольшие тушки зверей. А остатки за ними подъедают мертвоеды и жуки-могильщики.

Год после пожара

На пожарище формируется уникальное пирофитное сообщество. Оно состоит из растений, устойчивых к действию огня. Их семена легко проросли в удобренной минералами почве, а цветы привлекли первых опылителей. Вместе с ними на выжженные пустоши проникли вредители растений, а также их защитники — пауки и хищные насекомые.

А вот крупных животных здесь почти не встретишь. Иногда олени и лоси заглянуть покушать травки. По их следу пройдёт волк. Птицы могут свить гнёзда в кронах уцелевших деревьев. Особо авантюрная бурозубка может поселиться на пожарище и попытаться прокормиться за счёт местных членистоногих. Но численность добычи низка, выжить ей будет непросто.

Пять лет после пожара

Растения-пирофиты постепенно замещаются нетребовательными к почве мхами и злаками. В первых прячутся тихоходки, клещи и личинки насекомых. А вторые так и манят тлю, долгоносиков и других любителей пожевать зерна. И не только среди насекомых. На импровизированном лугу селятся мыши-полёвки. А следом за ними появляются и первые маленькие хищники: сычики, ласки и норки.

Кроме того, образующееся сообщество становится раем для муравьёв. Видовое разнообразие этих насекомых выше, чем до пожара. Дело в том, что огонь уничтожил или привёл в упадок все муравейники доминирующих видов, и насекомые-аутсайдеры получили шанс проявить себя.

Пятьдесят лет после пожара

Молодой лес. Каждый уголок кишит жизнью. Белки скачут по стволам деревьев и прячутся от пролетающих мимо хищных птиц. Улитки неторопливо ползут по своим делам, а в лесной подстилке их караулят лягушки и жабы. Экосистема выглядит стабильной. Но всё же что-то тут не так. Там, где до пожарища был ельник, теперь растёт берёзовый или сосновый лес. Потому что экосистема ещё не восстановилась до конца.

Всё дело в сукцессии. Так экологи называют процесс восстановления экосистемы через последовательную смену сообществ. И для хвойных сообществ сукцессия занимает длительное время — 100-150 лет. В таком случае финальная форма леса как бы развивается заново. От самой простой к самой сложной.

Сто лет после пожара

Куда ни кинь взгляд, везде могучие ели и сосны. Воздух пахнет смолой. Сложно представить, что здесь бушевало пламя. Но последствия пожара всё ещё можно найти, если знать, где искать. Популяции почвенных животных и бактерий, чудом выживших в кошмаре вековой давности, сильно потеряли в генетическом разнообразии. С другой стороны, среди них распространились новые мутации и особенности.