Люди из стали.Паша Савельева

Сожженная на костре. Героиня Луцкого подполья — Паша Савельева

ЭТО произошло в январе 1944 года в оккупированном фашистами Луцке, во дворе средневекового католического монастыря, превращенного гитлеровцами в кровавый застенок для советских людей. Ранним морозным утром из камеры № 14 эсэсовцы вывели девушку в ситцевом платье. Еще час назад она надеялась на побег и даже успела переправить в соседнюю камеру записку: «Если будут выводить вместе, надо попробовать бежать. Мужайтесь!»
Но бежать не удалось... И вот столб пламени уже охватил ее, клубы черного дыма повалили в небо. Комсомолка Паша Савельева, бесстрашная разведчица, героиня луцкого подполья, была зверски сожжена гитлеровцами. В камере № 14 осталась надпись, нацарапанная гвоздем, видимо, в последние минуты перед казнью:
«Приближается черная, страшная минута! Все тело изувечено — ни рук, ни ног... Но умираю молча. Страшно умирать в 26 лет. Как хотелось жить! Во имя жизни будущих после нас людей, во имя тебя, Родина, уходим мы... Расцветай, будь прекрасна, родимая, и прощай. Твоя Паша».
* * *
Кто же такая Паша Савельева? Она родилась в крестьянской семье, училась в школе-десятилетке № 3 во Ржеве, летом 1940 года окончила Московский кредитно-экономический институт и была направлена на работу в Луцк. Здесь она поселилась в одноэтажном домике на Хлебной улице. Незадолго до начала войны к Паше приехали погостить ее мать — Евдокия Дмитриевна и тетка.

И вот — война. К Луцку рвались немецкие танки. Вместе со своей семьей Паша Савельева пыталась эвакуироваться на восток. Но дорога уже была перерезана фашистами. Тысячи беженцев хлынули обратно в город. Где-то там, на дорогах под Луцком, Паша Савельева познакомилась с курчавым, статным парнем в косоворотке.
— Да, положение невеселое, — мрачно сказал парень. — Мы вот с братом тоже шли на восток, но дальше не пробились. Решили вернуться в город. Разве в Луцке не найдется дело? Моя фамилия Измайлов.
Говорят, что доверие порой рождается сразу... Этому парню хотелось верить. Ночью Савельевы и Измайловы вернулись в город. Возле домика на Хлебной Паша и Виктор расстались, условившись скоро встретиться.
На рассвете в Луцк ворвались немцы... Начались аресты, насилия, казни. В здании банка, где работала Паша, расположилось гестапо. Паша настойчиво разыскивала в опустевшем городе своих, верных людей.

Вскоре Виктор Измайлов снова пришел к Паше. Оказывается, он тоже эти дни бродил по городу, осторожно пытаясь разыскать надежных людей. Многое приметил он зорким глазом. Фашисты заняли лучшие дома, заполнили казармы, захватили склады, магазины, предприятия...
И Паша с Виктором, двое молодых советских патриотов, жаждавших борьбы и мщения, решили действовать. Двое — это, конечно, еще очень маленький коллектив. И все же это была первая ячейка будущего подполья.
Паша и Виктор верили, что непременно найдут в Луцке патриотов, готовых по зову партии, по велению Родины биться с врагами до победы. И, действительно, вскоре к ним примкнули многие советские люди.

Один из лагерей для советских военнопленных в Луцке разместился в католическом монастыре. Как-то Паша познакомилась с Марией Ивановной Дунаевой — невысокой, сухонькой женщиной, работавшей в лагере. Приглядывалась Паша и к другим новым знакомым, среди которых были рабочий типографии Алексей Ткаченко, жена фронтовика Наталья Косяченко...

Паша попросила Дунаеву устроить ее в лагерь и скоро стала писарем в лагерной канцелярии. По просьбе Паши Ткаченко изготовлял в типографии «настоящие» документы. Савельева с друзьями переправляла их в лагерь. И многие пленные выбирались на свободу. Именно так вышел из лагеря раненый советский офицер Николай Григорьевич Петров, которому угрожал расстрел. Получив от Паши документы на имя «солдата Громова», Николай Григорьевич вместе с Савельевой и Измайловым составили ядро подпольной группы. Обязанности были распределены так: Паша возглавляет группу, Николай организует разведывательную и диверсионную деятельность, а за Виктором остается контрразведка...
Группа быстро разрасталась. В нее вошли Наталья Косяченко, Мария Дунаева, Мария Галушко, Борис Зюков, Алексей Харченко (Олег Чаповский), Анна Остаплюк и другие патриоты.
Евдокия Дмитриевна Савельева, которую мы недавно навестили в Ржеве (ее адрес — г. Ржев, квартал 268, Полевая улица, № 82/54), вспомнила те тревожные и опасные дни в Луцке. Хотя Паша ничего не объясняла, мать все же видела, как ночами к ним приходили убежавшие из лагеря пленные. Паша припасала им одежду и документы.

У молодых подпольщиков было много работы. Немцы расположили в Луцке воинские части, склады, штабы, обосновали здесь резиденцию генерального комиссара Волыни и Подолии — генерала Шене.
Когда писарская «единица» в лагере была сокращена, Паша перешла в «ландвиртшафт» — подсобное хозяйство, куда каждый день немцы пригоняли на работу сотни военнопленных. Кое-кому из них Паша Савельева помогла бежать. Потом открылся банк, и она вернулась «на старое место службы» младшим кассиром. Банк был связан с управлениями, конторами, службами оккупантов. Паше открылся доступ к ценным документам и источникам информации.
Паша приходила на работу ровно в девять утра. Весь день у ее окошечка, ожидая денег, бесцеремонно болтали немцы, и она напряженно вслушивалась в чужую речь. Как-то днем хозяин ресторана, получая деньги, сказал своему спутнику, что «сегодня надо накрыть хороший стол, ибо милый Людвиг приведет девочек».
В тот же вечер Паша встретилась с Измайловым и Громовым. Николая взволновал ее рассказ: любопытно, какой это Людвиг? Не тот ли тощий капитан, который самолично пристреливал пленных в лагере?

— Проверим эту персону, — предложил Громов. И через несколько часов в переулке около ресторана были убиты «милый Людвиг» и еще один гестаповец. Громов был храбрым человеком и стрелял отлично. Несколько месяцев спустя, попав в ровенскую тюрьму, Николай Григорьевич поднял там большое восстание и погиб...

Однажды по доносу украинского националиста гестаповцы нагрянули к Измайловым именно в тот час, когда Виктор вместе с друзьями составлял список надежных людей, которых нужно привлечь к боевой работе. Не успев уничтожить этот список, Виктор бросил его на пол. Переводчик гестапо, высокий немец, которого все в городе звали Гербертом (фамилия так и осталась неизвестной), незаметно затолкал под диван список...
Группа Паши Савельевой сделала немало: она добывала ценные документы, истребляла фашистских разведчиков, совершала диверсии, собирала важные сведения... Но она могла сделать больше. Для этого нужна была связь с Большой Землей. И ранней весной 1943 года действовавший в этих краях известный партизанский отряд Героя Советского Союза Д. Н. Медведева установил с луцкими подпольщиками боевой контакт.
Командование отряда отправляло своих разведчиков во многие города Западной Украины. В Луцк на связь с подпольем пошла отважная патриотка Марфа Ильинична Струтинская. Возвращаясь однажды из города в отряд, она была схвачена гитлеровцами и погибла. Место матери занял ее сын Николай Струтинский, который около двух месяцев находился в Луцке с «удостоверением» корреспондента фашистской газетки. Он наладил контакт с подпольщиками. Для постоянной связи с отрядом избрали место недалеко от Луцка, где была создана «почта-маяк».
Нелегко было Паше и ее товарищам раздобыть у немцев план Луцка с указанием всех военных объектов. Но и доставить его на «маяк» было делом нелегким. Поэтому связь с «маяком» обслуживала целая группа подпольщиков и партизан. «Хозяином маяка» был медведевский разведчик, ныне ответственный сотрудник одного из московских издательств Владимир Иванович Ступин. 7 июля 1943 года, доставив на «маяк» переданные Пашей Савельевой секретные материалы, от рук украинских националистов здесь погиб Виктор Васильевич Измайлов.

После гибели Громова и Измайлова вся тяжесть руководства группой легла на хрупкие плечи Паши.
— А ведь эта маленькая Паша из Луцка просто молодчина! — говорил командир отряда Д. Н. Медведев.
Вскоре с помощью Паши Савельевой и ее товарищей была разгадана одна из тайн гитлеровцев, связанная с подготовкой химического нападения на Советский Союз. Один из участников подполья, инженер, работавший на железной дороге, сообщил, что на станцию Луцк прибыло несколько вагонов секретных, по-видимому, химических снарядов. Вскоре подпольщикам стало известно, что снаряды разгружены на складах в районе Луцка, усиленно охранявшихся и окруженных пулеметами.
Москва предложила любой ценой добыть снаряд: надо было установить, какие отравляющие вещества готовил коварный враг! Вместе с подпольщиками Алексеем и Михаилом Паша разведала подходы к складам, расшифровала систему охраны и разработала замечательную операцию. Все было рассчитано по метрам и секундам. Вечером подпольщики блокировали крайний, стоявший в отдалении склад. Одетые в немецкую форму они пошли навстречу часовому. Раздался возглас:
— Пароль?
— Рейн!
— Отзыв?
— Рекс! — Через секунду часовой мертвым упал на землю.
Бесшумно был снят и второй эсэсовец. Теперь надо скорей перерезать проволоку, сорвать запоры и — к снарядам. Через две минуты в руках храбрецов оказался небольшой баллон, содержанием которого так усиленно интересовалось командование.

Снаряд был доставлен в лес, в отряд. Москва приказала отправить за ним специальный самолет. Но погода была нелетной. И тогда через линию фронта в столицу снаряд понесли трое медведевских разведчиков во главе с Серафимом Афониным, ныне директором средней школы в Кочкуровском районе Мордовской АССР.
Тем временем обстановка в Луцке накалялась. В городе происходили многочисленные аресты. Гестапо и его шеф — палач Фишер были в бешенстве и делали все, чтобы раскрыть неуловимых подпольщиков, совершивших дерзкий налет на химический склад.
... Беда пришла 22 декабря 1943 года. Поздно вечером в домик № 14 на Хлебной улице вошли гестаповцы. Обыск ничего не дал. Все же Пашу арестовали и увезли в гестапо. Она ничего не сказала. Девушку отпустили в расчете на то, что она сейчас же кинется к друзьям, даст след к подполью. Но Паша ни с кем не встретилась.
Через день эсэсовцы снова пришли на Хлебную улицу и на этот раз увезли Пашу в тюрьму. Три дня, избитая и истерзанная на допросах, она пролежала в камере. Наконец, очнулась. В камере были и другие женщины.
— Тебя как зовут? — спросили они.
— Савельева, Паша.
— Били? Пытали?
— Да, «качалкой»! Не знаете, что это такое? Руки связали с ногами, подвесили на качалке, а потом полосовали резиной. И все-таки я их не боюсь. Они нас больше боятся!

Спустя несколько дней Евдокия Дмитриевна, которая вместе с сестрой тоже была арестована, в тюремном коридоре встретила измученную, окровавленную дочь.

Это была их последняя встреча, их последний разговор. О чем думала Паша в последние дни своей жизни? Может быть, она переслала на волю прощальные, письма? Пока мы этого не знаем. Знаем только о записке, переправленной в соседнюю камеру. Знаем о надписи, сделанной на стене перед самой казнью. Знаем, как Паша погибла. Произошло это незадолго да освобождения Луцка. Заметая следы, гитлеровцы начали массовое уничтожение советских людей. Во двор тюрьмы фашисты привезли рельсы и листы железа. Что они готовили?
— Каждый день я ходила к тюрьме, — вспоминает Евфросинья Дмитриевна, тетя Паши. — Думала, может быть, еще раз Пашеньку увижу... Как-то у тюрьмы собралась большая толпа. Вдруг слышу крик: «Наших жгут!». И правда, над зданиями поднялась туча черного дыма, и ужасно запахло горелым... Вот здесь, на костре, они и сожгли Пашу...
Когда наши бойцы ворвались во двор луцкой тюрьмы, на металлических листах лежали останки сожженных людей. Среди них была и Паша Савельева,