России славные сыны. Гангут

В 1-ом зале ЦМВС среди наград, связанных с событиями Великой Северной войны представлена медаль «За победу при Гангуте», - первому морскому сражению, выигранному Балтийским флотом.

В июле 1714 г. шведский корабельный флот под командованием адмирала Ватранга преградил путь русским галерам у мыса Гангут. Однако шведы не форсировали сражение, ожидая, пока русское командование решится на прорыв или совершит иную ошибку.

Полуостров Гангут в районе базирования русского флота имел узкий (около 2 км) перешеек, удобный для волока относительно легких русских галер. По замыслу Петра I, предполагалось перетащить несколько галер и тем дезорганизовать противника. Однако возможность переволоки учитывало и шведское командование, которое приняло решение взять русский галерный флот в клещи.

Небольшой отряд — прам (фрегат), шесть галер и два шхербота — направлялся под командованием контр-адмирала Нильса Эреншельда к месту строительства переволоки. Отряд вице-адмирала Лилье должен был провести обстрел русских галер в районе их базирования у деревни Тверминне, а сам Ватранг с основными силами остался у мыса Гангут. Но тут вмешался случай — на море установился штиль, что лишило шведский парусный флот возможности передвигаться. Отряд Лилье так и не успел достигнуть Тверминне, ограничившись стрельбой с заведомо недосягаемой дистанции.

В свою очередь, русское командование предприняло смелый прорыв вокруг мыса Гангут. Авангард русских кораблей прошел мористее эскадры Ватранга, а основные силы — вдоль берега. Несмотря на буксировку шведских парусных кораблей малыми гребными судами и шлюпками, сблизиться с русским отрядом на дистанции эффективного орудийного выстрела не удалось. Русский отряд потерял лишь одну галеру, севшую на мель — с частью экипажа она была захвачена противником.

Основные силы русского галерного флота, осуществившие прорыв, тем временем блокировали отряд контр-адмирала Эреншельда в шхерах. Шведы приготовились дать бой в узком Рилакс-фьорде, где русская сторона не могла атаковать всеми силами. Шведское построение в форме полумесяца включало флагманский прам «Элефант» в центре и по три галеры на флангах. Во второй линии находились два шхербота — это были малые одномачтовые корабли, боевая ценность которых была невелика, перед боем шведский адмирал перевел большую часть их экипажа на корабли первой линии.

Для атаки шведской позиции был выделен отряд из 23 русских галер. Одиннадцать из них были нацелены на шведский флагман в центре, а по четыре наносили удар по флангам вражеского построения. Еще четыре галеры должны были обойти шведов и нанести удар с тыла. Соотношение сил оказалось следующим: на девяти шведских кораблях находился 941 человек при 94 орудиях; русский авангард из 23 вымпелов имел на борту 3450 человек и от 127 до 143 пушек. Превосходство русских в артиллерии было почти полуторным, в людях — более чем трехкратным. В два часа дня 7 августа 1714 г. с флагманской галеры «Св. Наталья» был дан сигнал к атаке.

До сих пор в ряде исследований и учебных изданий говорится, что две первые атаки русских скампавей и полугалер шведам удалось отбить. Однако нигде (кроме художественных произведений) не упоминается, как эти атаки проходили и, главное, как русские корабли выходили из боя, когда в узком проливе развернуться и отойти просто невозможно, а задний ход для галеры более чем затруднителен.

В отечественных источниках о Гангутском сражении упоминается лишь одна атака. Три атаки — это шведский военно-морской эпос, перекочевавший в отечественную литературу. После поражения шведской стороне нужно было в наиболее выгодном свете представить произошедшее, отсюда многочисленные соответствующие жанру преувеличения и утроения. Три атаки русских галер, 3 тыс. погибших в этом бою русских моряков (то есть шесть седьмых всего личного состава атакующей стороны), трижды на праме «Элефант» вспыхивал пожар (единственное, что могло быть в реальности).

В действительности при атаке отряда Эреншельда русскому командованию удалось создать решающий перевес как в артиллерии, так и в живой силе. Но помимо количественного он был еще и качественным. В основном на русских галерах были не моряки, а солдаты пехотных полков, которые могли выполнять самые различные функции: во время похода они сидели на веслах, во время высадки на берег являлись десантной партией, а в морском бою шли на абордаж. Причем, в отличие от шведских моряков, они имели единообразное вооружение — фузеи со штыками, несколько штуцеров, а в качестве холодного оружия — шпаги или палаши.

При сближении с противником низкобортные шведские корабли были осыпаны градом пуль. Так, например, 700 человек Ингерманландского полка сделали по противнику в среднем по 28 ружейных выстрелов каждый (а ружейный огонь на короткой дистанции помимо серьезного опустошения производит и значительный деморализующий эффект). И только после длительного обстрела шведских судов последовал абордажный бой, где численное превосходство и единообразное вооружение оказались решающими факторами. Сам абордаж также проходил последовательно. Сначала были взяты фланговые шведские галеры, а затем последовала одновременная атака с нескольких сторон на самый сильный шведский корабль — флагманский «Элефант». Осуществлявший обход шведского построения отряд из четырех галер прибыл к месту боя лишь на заключительном этапе сражения, и в абордажном бою успела принять участие лишь одна из галер этого отряда.

В итоге трехчасового сражения все девять шведских кораблей были захвачены. Русский флот потерь в кораблях не понес. Из числа личного состава 124 человек были убиты, еще 342 человека получили ранения. Шведские потери оказались значительно выше: 361 человек убит, остальные попали в плен. Среди пленных оказался и получивший семь ран контр-адмирал Эреншельд.

Победа при Гангуте широко отмечалась в Петербурге. На Троицкой площади для праздничных торжеств были возведены триумфальные ворота, в оформлении которых использовалось изображение орла, сидящего на слоне. Надпись «Русский орел мух не ловит» намекала на русский герб и имя шведского флагманского прама. Шведские трофейные корабли были выставлены в качестве трофеев и сохранялись в Петербурге до 1743 г.