Барон Брамбеус и другие

А кто это такие: Смирдин и барон Брамбеус? Вымышленные персонажи? Вовсе нет, это реальные люди, близкие к литературному миру. У Николая Васильевича была глубокая неприязнь к этим людям. Вот он их и вставил в свою комедию, а чтобы этих персонажей ни с кем не перепутали, имена оставил реальные.

Александр Филиппович Смирдин — русский книгопродавец и издатель. Главная заслуга Смирдина заключается в удешевлении книг, в укреплении прочной связи между литературой и книготорговлей. Его деятельность сыграла значительную роль в истории русского просвещения. В 1834 году он основал журнал "Библиотека для чтения". Плодом продолжительной и неутомимой издательской деятельности Смирдина является длинный ряд самых разнообразных изданий: научных книг, учебников, произведений художественной литературы. Смирдин издал сочинения Карамзина, Жуковского, Пушкина, Крылова и других, а также некоторых других писателей, которые, может быть, не были бы никогда изданы, не будь Смирдина. Всего Смирдин издал книг больше, чем на три миллиона рублей.

В 1834 году он основал журнал «Библиотека для Чтения», явившимся самым распространённым журналом своего времени и положивший собой начало так называемым «толстым» журналам. Одновременно Смирдин издавал сочинения большинства современных писателей.

А кто же скрывался под псевдонимом "Барон Брамбеус"? Под именем весьма популярного Барона Брамбеуса творил русский писатель, журналист, профессор Осип Иванович Сенковский.

Осип Иванович Сенковский — русский писатель, журналист, востоковед. Член-корреспондент Петербургской академии наук (1828).

Окончив Виленский университет (1819), совершил путешествие по Турции, Сирии, Египту.

С декабря 1819 г. по июль 1821 г. посетил: Турцию, Сирию, где учился у переводчика А. Арыды, основавшего семинарию для изучения восточных языков в Айан-Туре. Несмотря на такое короткое время, Осип Иванович усовершенствовал себя в языках арабском и турецком, на которых превосходно говорил, писал прозой и стихами, выучился языкам персидскому, сирскому, новогреческому и итальянскому и всесторонне изучил посещенные им страны.

В июле 1822 г., на 23-м году от роду, был назначен в Петербургский университет профессором по кафедре арабской и турецкой словесности. Профессура Осипа Ивановича продолжалась двадцать пять лет – до 1847 года. Любимец студентов...

"Лекции его не ограничивались языком и литературою, а были живою энциклопедиею науки о Востоке: по поводу слов он объяснял понятия и идеи; вводил слушателя в местный быт; знакомил с историею и топографиею; выходил нередко из пределов Востока, чтобы показать параллельные явления в Греции, Риме, или Европе; разбирал критически европейские сочинения о Востоке, и указывал путь к самостоятельным изысканиям. Таким образом, слушатель выносил из его лекций массу разнородных и живых знаний о Востоке, которые возбуждали и питали его любознательность и заставляли пополнять запас своих сведений чтением лучших авторов. Профессор упражнял своих студентов и в переводе на арабский язык. На лекциях турецкого языка он заставлял переводить с русского на турецкий."

Сенковский был звездою первой величины между преподавателями. Он не только с увлекательностью и глубокою основательностью объяснял свой предмет; но и вообще побуждал слушателя к ученым занятиям, развивал в нем жажду знаний и содействовал его умственному развитию. Поэтому заслуга его, как профессора, двойная. Как преподаватель восточных языков и словесностей он основательно и глубоко знакомил слушателя со своим предметом.

Другая заслуга Сенковского, как русского профессора, состояла в значительном влиянии на слушателей в отношении умственного развития и возбуждения любви к науке вообще, а в этом они очень нуждались: большая часть профессоров того времени держались притупляющей схоластической методы, состоявшей в том, чтобы студенты заучивали наизусть пройденные ими лекции и дальше их ничего не знали; тогда как Сенковский требовал от своего слушателя знания отчетливого, живого и основанного на источниках, а не на авторитетах, которых он никогда не признавал... Слушатели Сенковского одушевлены были искренним энтузиазмом к чтениям своего профессора; за то и он готов был заботливо помогать каждому из них своим советом, книгами, рекомендацией.

Он расширяет свои сведения лингвистические, изучая из семьи индоевропейских языков языки исландский и баскский, прежде ему совершенно неизвестные; языки: греческий, латинский, немецкий, французский, английский и литовский были ему известны раньше; если припомнить основательное знакомство Сенковский со многими восточными языками, и прибавить к этому языки польский и русский, то придем к заключению, что запас лингвистических знаний у Сенковского был весьма значителен, и потому не удивительно, что при пытливом уме изучение такой массы языков навело его на такие вопросы, которые в то время не возникали в науке об языке и лишь ставятся ею в наше время. Во главе таких вопросов стоял вопрос о фонетическом изучении языков и, предавшись страстно этой области, Сенковский естественно приходит к изучению акустики, теории и истории музыки; впоследствии он изобретает особый музыкальный оркестрион и модель искусственного горла, над которым производит акустические и фонетические опыты. Изучение скандинавских саг приводит Сенковского к занятиям русской историей, в области которой он высказывает позднее целый ряд очень важных соображений. С 1828 по 1833 г. Сенковский, кроме профессуры, занимает должность цензора, которая его окончательно вводит в курс тогдашней русской литературы и журналистики.

Кошка между Сенковским и Гоголем пробежала после взаимных критических статей, рецензий...

Статьи и фельетоны Сенковского часто печатались в журнале «Библиотека для Чтения», который издавал Смирдин. Тут и Александру Филипповичу досталось на орехи....

Неприязнь Сенковского к Гоголю имела свою историю. Отзывы „Библиотеки для чтения“ о произведениях Гоголя, до 1836 г. еще спокойные и даже частично сочувственные, после статьи Гоголя в первом номере пушкинского „Современника“ против Сенковского делаются исключительно и беспощадно резкими.

Из письма Хлестакова Тряпичкину: "Оригиналы страшные. От смеху

ты бы умер. Ты, я знаю, пишешь статейки: помести их в свою литературу..."

Вот Николай Васильевич и поместил...