Ядерная помпа (копипаста)

Утром 6 августа 1945-го американский B-29 сбросил на Хиросиму атомную бомбу «Little Boy» («Малыш»). Три дня спустя еще более смертоносный снаряд «Fat Man» («Толстяк») упал на Нагасаки. СТАЛИН понимал: в применении новейшего вооружения против Японии уже не было необходимости. Самураи воевали из последних сил и были практически готовы к капитуляции. Смерть сотен тысяч мирных граждан стала всего лишь акцией устрашения политического руководства СССР.

После того как прошла взрывная волна, летчики увидели багрово-серое облако над Хиросимой. Оно пульсировало, как живое существо. «Мы начали летать кругами вокруг места взрыва, - рассказывал командир экипажа Пол Тиббетс. - У основания «гриба» вспыхивали пожары. Клубы черного дыма напоминали клокочущий расплавленный битум. Город, еще минуту назад освещенный солнцем, превратился в уродливую кляксу. Всех обуял ужас».
Известие о взрыве пришло, когда президент США Трумэн на крейсере «Огаст» возвращался с Потсдамской конференции. Во время обеда с офицерами ему передали записку и карту Японии, где Хиросима была отмечена красным кружком. Трумэн вскочил и застучал по краю стакана.«Не вставайте, джентльмены,- произнес, восторженно улыбаясь. - Мы только что сбросили на Японию новую бомбу с взрывной силой в 20 тысяч тонн!»Каюта взорвалась аплодисментами. Ликуя, открыли шампанское.

Через два месяца отец ядерной бомбы Роберт Оппенгеймер приехал в Вашингтон. Это был уже не человек, а ходячий комок нервов. «Американский Курчатов» собирался убедить руководство страны: создание более мощных бомб ничего не даст США, иначе гибель человечества неизбежна. Госсекретарь Бирнс не захотел слушать чудака. Он остался при своем: бомбу можно использовать как пистолет у виска СССР. Министр торговли США Уоллес, который тоже разговаривал с ученым, записал в дневнике: «Оппенгеймер говорит, что русские - гордый народ, у них есть хорошие физики и достаточно ресурсов. Они пойдут на все, чтоб получить атомные бомбы как можно скорее».
На следующий день Оппенгеймера принял президент. Физик показал Трумэну дрожащие руки: «Господин президент, я чувствую кровь на руках». Трумэн глянул с отвращением. «Ничего, - буркнул он, - помойте руки».

Американские ученые знали, насколько опасна радиоактивность. Они умоляли военных разрешить вместе с бомбой сбросить брошюры, чтоб предупредить людей об опасности. Безуспешно.
Жители Хиросимы и Нагасаки думали, что бомбы, сброшенные на них, отличаются от обычных лишь мощностью. Первое время врачи не могли разобраться, что за необычная болезнь косит людей. Дизентерия? Нет, помимо рвоты и кровавого поноса, раненые испытывали адские муки. Врачи не могли понять, что имеют дело с лучевой болезнью.
14 октября в госпитали нагрянула полиция. Все медкарточки конфисковали и отправили в США. Так же поступили с журналистами, которые вели съемки: сначала дали возможность накопить материалы, а потом отобрали.
Жители, которые понятия не имели о том, что местность заражена, вернулись и начали заново отстраивать город. С ними стали твориться страшные вещи: рождались дети с уродствами, сами они заболевали. У японцев появилось слово «хибакуся», в переводе - «люди, затронутые взрывом». Хикабуси подверглись чудовищной дискриминации. Их не брали на работу, от них шарахались потенциальные женихи и невесты, считая проклятыми.

Американцам и японцам выгодна версия, будто Япония сдалась только после двух ядерных взрывов. Но военные специалисты знают - это полная чушь.
К августу от тотальных бомбежек жестоко пострадали 68 японских городов. Сотни самолетов утюжили их ежедневно. Из списка целей были исключены лишь Хиросима, Нагасаки, Кокура, Ниигата. Их щадили, чтоб тщательно измерить разрушения, которые может нанести одна атомная бомба.
Налетами руководил американский генерал Кертис Лемей. Он выбрал тактику ночных бомбежек городов напалмовыми бомбами. В ночь с 9 на 10 марта, например, Лемей направил на Токио 334 (!) самолета. Они летели тремя линиями и аккуратно сбрасывали «зажигалки» через каждые 15 метров.
Деревянные дома в столице стояли очень плотно. Город заполыхал. По приказу Лемея на Токио в придачу сыпали мелкие осколочно-фугасные бомбы с взрывателями замедленного действия. Они рвались, разбрасывая горящие головешки, отчего загорались и соседние здания. И уничтожали пожарных, которые пытались остановить огонь.

ХАРИТОН и КУРЧАТОВ на банкете после успешных испытаний...

Огненные дорожки, которые оставляли бомбардировщики, быстро превратились в огненное море. Возник огненный смерч, подобный смерчу во время бомбежки Дрездена. Вода в Сумиде кипела. Стальной мост плавился, капли металла падали в реку. Общее количество погибших американцы оценили в 100 тыс. чел. Японцы насчитали около 300 тыс. Это примерно вдвое больше, чем в Хиросиме! А по процентной доле разрушений среди японских городов Хиросима лишь 17-я. Город Тояма, например, был разрушен на 95,6 процента, а Фукуи - на 86.
На японские власти атомная бомбардировка не произвела особого впечатления. Они понимали, что против них применен новый вид вооружений, но уже не было разницы, разбит ли город одной бомбой или армадой из 300 бомбардировщиков.

...и их детище - первый советский ядерный боезаряд

Японский генерал Анами 13 августа заметил, что атомные бомбардировки страшны ничуть не больше, чем обычные авиаудары, которым Япония подвергалась на протяжении нескольких месяцев. Японское руководство лишь 9 августа стало обсуждать последствия атомной атаки (о Нагасаки еще не было известно).
Решение о капитуляции было принято после вступления СССР в войну и разгрома Квантунской армии. 9 августа на экстренном заседании Высшего совета по руководству войной японский премьер-министр Судзуки заявил: «Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее продолжение войны».
Американские руководители и историки не раз заявляли, что без вступления в войну СССР бойня продолжалась бы еще не менее года и стоила бы дополнительно нескольких миллионов человеческих жизней.

Сын Громыко, Анатолий, вспоминал, как отец говорил ему, что из-за Хиросимы «голова у наших военных пошла кругом. Настроение в Кремле, в Генштабе было очень нервозным, недоверие к союзникам росло. Звучали предложения сохранить большую сухопутную армию, усилить ПВО на обширных территориях, чтобы сократить вероятные потери от атомных бомбардировок». Физиков-ядерщиков каждый день вызывали в Кремль.
О том, что произошло в страшном промежутке, когда у США уже была бомба, а у СССР нет, стало известно в начале 90-х: по запросу депутатов Верховного Совета РСФСР были открыты архивные документы. Хитрый план по дезинформации американцев разработал лично Лаврентий Павлович Берия.
11 сентября 1945 г. 60 офицеров НКВД заняли три урановые шахты в Яхимове (Чехия). И вскоре в СССР отправился секретный эшелон. Тем временем в Армении, неподалеку от границы с Турцией, вырыли громадный котлован. На дне поставили бараки - сверху они выглядели как лагерь для врагов народа. Строения плотно набили трофейной взрывчаткой. Вокруг соорудили вал из чешской урановой руды.
Хмурым осенним утром 45-го подкатил грузовик. Из него вывезли тележку с обычной бомбой. К ней подсоединили кабель, а потом, зацепив тележку специальными захватами, медленно подняли на 10-метровую высоту. Поворот ключа, цепь замкнулась - и жахнули десятки килотонн взрывчатки. Над землей поднялось гигантское облако. По команде «Луч!» его расцветили сотни огромных зенитных прожекторов. Это была картина невероятно впечатляющей силы - полная иллюзия взрыва атомной бомбы.
Никаких спутников еще не существовало, но американские самолеты-разведчики, летавшие вдоль границ СССР и бравшие пробы воздуха, обнаружили в анализах радионуклиды. Немедленно доложили Трумэну. «Так вот почему Сталин был так спокоен!»- воскликнул он, вспомнив Потсдамскую конференцию.
Наш блеф с «ядреным батоном» помог выиграть время. 28 августа 1949-го на Семипалатинском полигоне провели первое испытание уже настоящей советской атомной бомбы. Лаврентий Берия устроил своим физикам роскошный банкет. Паритет был восстановлен.

Пол Тиббетс, сбросивший бомбу на Хиросиму, прожил 92 года без малейших угрызений совести. Долголетие объяснял просто: «Смерть любит своих поставщиков». В многочисленных выступлениях говорил: «Я горд, что cмог распланировать операцию и привести ее в исполнение так безукоризненно, как я сделал... Я сплю спокойно каждую ночь». В 1976 г. даже спровоцировал скандал между США и Японией, когда на одном авиашоу сделал полную постановку бомбежки Хиросимы.
Все 12 человек - экипажи В-29, бомбивших Хиросиму и Нагасаки, - считали себя героями. В 90-х корреспондент спросил одного из них: «А вы бы сбросили атомную бомбу на Москву, если б был приказ?» Он ответил: «Если приказали, я и на Нью-Йорк сбросил бы».
Лишь один совестливый нашелся.
Майор Клод Изерли был командиром самолета сопровождения, который вел метеоразведку. Именно он передал на борт самолета Тиббетса приказ: «Бомбите первую цель». После событий августа 45-го он неоднократно требовал, чтобы его судили, как военного преступника. Потом связался с уголовниками и дважды попадал под суд за вооруженные ограбления. Каждый раз его отпускали. В 1960-м Изерли пожизненно заключили в дурдом, а его именем назвали болезнь, повреждающую психику того, кто применил оружие массового поражения - «комплекс Изерли».