Летящий ястреб. Рычащий медведь (по поводу начала действий России в Сирии)

Сюжет ролика прост как деревянная лопаточка для блинов.

Над заснеженной равниной клубится легкая вьюга. Вечереет (или просто очень пасмурный день). По рыхлым сугробам ползет огромный бурый медведь. Он именно ползет, потому что идти уже не может: секундой раньше был показан медвежий капкан, из которого косолапый все-таки высвободился. Однако полученная рана оказалось тяжелой, и след, оставляемый медведем в снегу окрашен красным. Силы оставляют медведя. Его огромная башка опускается в сугроб. Камера отъезжает, и зритель видит, что там, куда ползет раненый медведь, поле сплошь усеяно новыми капканами. Вопиюще черными на фоне белого снега.

Завывающий ветер. Одинокие звуки гитарных струн...

И закадровый голос. Вещает примерно с той же интонацией, с какой рассказывают о вымирающей популяции голубых китов: "нет никакой программы по спасению Великой Русской Нации". Дескать, вот и ещё один вид, занесенный в Красную Книгу скоро исчезнет с лица планеты.

Можно совершенно искренне аплодировать английским мастерам пиара. Они действительно ухитрились в минутный фильм вложить столько смыслов, воззвать к такому количеству скрытых эмоций, что стоит показывать студентам политтехнологам как эталон.

Но в данном случае речь вовсе не о том, какие восхитительные технологии на сегодня существуют в области манипуляции сознанием. А о том, что у нас на глазах случилось совершенно обычное для русской истории событие: аккурат в тот момент, когда нас уже окончательно похоронили и даже отметили высокими наградами особо отличившихся охотников, вдруг выяснилось, что радость была несколько преждевременной.

Практически окончательную смерть русского медведя в своё время с печалью в голосе возвестил ливийский полковник Каддафи. Незадолго до своей смерти он сказал, что на свете нет России. Той самой России, одно присутствие которой заставляло крепко думать каждую подлую душу в мировом политесе.

И несчастный храбрый полковник был абсолютно прав. Так, как бывают правы те, кто ощутил уже смрад смерти в том ветре, что дует им в лицо. Те, кто услышал в завываниях этого ветра свое имя.

Россия в тот момент была на последнем издыхании.

Получив страшную располосовавшую её от живота до ключиц рану она ещё в конце прошлого века, в точности как тот медведь из британского ролика, уползла в темную берлогу в самом глухом углу лесной чащобы. Уползла сжимая в лапах вываливающиеся внутренности, усеивая свой путь багровыми ошметками и оставляя на придорожных колючих кустах куски шкуры.

И с тех пор только тяжкое хриплое дыхание огромного могучего существа, что периодически можно было слышать из густого ельника, говорило о том, что не пора ещё смелым маленьким карликам отправляться за легендарной шкурой.

Карлики, как бы это ни показалось странным, были весьма неплохими охотниками. Частокол их стойбища украшало много причудливых черепов тех, кто стал их добычей в прежние времена. И уже новый кол, большой да толстый, был приготовлен, чтобы принять на себя вскоре голову Русского Медведя. Осталось только подождать. Совсем чуть-чуть. Потому что знали умелые охотники: от ТАКИХ ран, которые оставили их капканы на теле России, не выживет даже самое крепкое существо.

А пока, в ожидании гибели и Великой Делёжки, решили карлики поохотиться на дичь помельче. Вот, например, на древних равнинах вокруг Дамаска водится совершенно замечательный златопёрый ястреб. Который уже давненько своим гордым клекотом раздражал сердца карликов.

Естественно, не желал ястреб становиться набитым трухой чучелом, покрывающимся пылью посреди стойбища карликов. Однако, было совершенно ясно, что недолго ему летать: нечего противопоставить гордой птице, пусть хоть трижды златопёрой, против хитрости и коварства.

И вот когда уже нанятые среди пустынных дикарей загонщики практически накинули сеть на отчаянно бьющуюся птицу, когда самый смелый и яркий из охотников-карликов вышел вперёд, занося над головой дубинку…

Вот тут и случилось то, о чем долго бормотали полубезумные карлики-старики, которых за древностью лет уже отстранили от забав охотничьих.

Раздался хриплый, переполненый болью от страшных ран, но от того не менее ужасающий, рык. Раздался из той самой берлоги, где уже должен вот-вот был издохнуть страшный русский зверь. Нет, медведь вовсе не выскочил на помощь. Он всего лишь своим чутьем большого доброго существа ощутил всё творящееся в его отсутствие беззаконие. И боль от этого оказалась сильнее мучений, что причиняли смертельные раны. Поэтому и ревел медведь под сводами своей берлоги.

Но и этого рёва было достаточно, чтобы из вмиг ослабевших пальцев самого храброго из карликов выпала дубина. Остолбеневшие от такого невиданного дела, ослабили хватку и дикари-загонщики. Вырвался ястреб из сетей.

Но уже не до ястреба было карликам. Оставив своих верных дикарей ему на гневное растерзание, кинулись они к берлоге. Прокравшись сквозь чащу, разожгли костёр у самого входа в жилище медвежье. Чтобы густым тяжелым дымом сгубить того. Не могли они себе больше позволить терпеть на свете медведя живым. Раз одно только напоминание о его былом величии заставляет в страхе трепетать лучших из них.

А чтобы окончательно сломить могучего зверя, вернулись к прерванной подлой охоте. И даже дикарей своих верных обучили кое-каким хитрым подлым приёмам.

Страшно. Страшно было карликам. И для придания храбрости самим себе громко кричали они о том, как порвали в клочья могучего медведя. И о том, что жизни ему остались – считанные часы.

Вот только одного не учли коварные карлики: есть на свете сила выше их подлой хитрости. И не было ещё соизволения этой Высшей силы на окончательную победу гнусной их породы.

И раз нет на земле иной возможности остановить мелкое подлое племя, кроме как вернуть к жизни того, кто уже последние силы отдал, значит будет явлено чудо. И тот, кто уже сам смирился со своей скорой смертью, заново встанет и пойдет.

И пусть страшные раны всё ещё тяжко терзают Россию. Пусть заразные бациллы, что поселились в теле за годы лежания в смертной берлоге, по-прежнему норовят отправить её в Край Вечной Охоты. Она, даже шатаясь от перенесенного, сможет стоять посреди равнин древнего Дамаска. Одним своим видом вселяя леденящий ужас в сердца карликов. И согревая огнем надежды тех, кто не желает присоединяться к их подлому племени.

И пусть плачут от горя те, кто, не стыдясь слёз радости обнимался да радостно приплясывал наблюдая, как смертельно раненый медведь ползет в последний путь по рыхлым сугробам.

Потому что есть ещё в мире Россия.
А значит, будет и справедливость.