Последний день, когда все можно было изменить

Депутат Верховной Рады от Днепропетровской области Олег Царев еще за месяц до начала Майдана с трибуны Верховной Рады прямо обвинил США и их посольство на Украине в подготовке переворота на Украине.

Он был первым политиком, который публично вступился за бойцов «Беркута» в противовес тому шабашу, который разыгрался в СМИ и обществе после разгона первого Майдана, и сделал открытое обращение к Януковичу с требованием наградить милиционеров за исполнение долга.

По его обращению персонами нон-грата в Украине был объявлен целый список политиков и политологов, в том числе Михо Саакашвилли, Ив Брайн, Марко Ивкович и ещё более тридцати человек из списка, позже названного «списком Царева» — специалистов по подготовке и проведению цветных революций, которых свезли со всего мира в Украину.

В качестве заместителя руководителя правящей партии Олег был главным спикером Антимайдана и многократно публично призывал Януковича к активным действиям против Майдана и его организаторов. Неоднократно во время Майдана, публично обращаясь к его сторонникам, говорил о том, что на Украине организаторы Майдана реализуют Югославский сценарий, и в случае успеха Майдана страну ждёт распад и Гражданская война.

В Москве, в его временном офисе, мы задали Олегу вопрос:

— Оглядываясь назад. Можно ли было удержать власть в стране?

— Однозначно да. В стране надо было вводить чрезвычайное положение, отключать СМИ, которые прямо призывали к свержению власти. Из страны надо было выслать ряд послов, которые лично и напрямую занимались организацией переворота. Политиков, которые участвовали в организации беспорядков и подготовке вооружённого переворота, надо было арестовать. И только после всего этого надо было разгонять Майдан, хотя вероятно, если бы все это сделали, майдан и сам разошёлся. Действовать надо было быстро и решительно, но, к сожалению, власть к этому была не способна.

Возможность удержать страну от катастрофы, которая надвигалась, можно было всегда, вплоть до последнего времени.

Последний день, когда можно было ещё что-то сделать, — это 18 февраля 2014 года, за три дня до подписания Виктором Януковичем соглашения с тремя министрами иностранных дел об урегулировании кризиса на Украине. Я не имею возможности рассказать о всех произошедших событиях, но попытаюсь рассказать о той их части, которая может дать представление о царящей тогда в Украине атмосфере.
В этот день майдан пытался захватить Верховную Раду, был захвачен партийный офис «Партии Регионов», были погибшие среди сотрудников офиса и милиционеров, было много раненых среди антимайдановцев. Тем не менее «Беркут» отбил атаку и контратакой отбросил протестующих к майдану. Глядя, как убегали майдановцы от милиционеров, я видел — если бы не поступила, как и много раз за последнее время, команда «стоп» в то время, когда шеренги милиционеров подошли к краю Майдана, то уверен, что на пятках наступающих они бы очистили майдан.

Было очевидно, что в ближайшее время будет развязка. Уровень противостояния достиг максимума. Понимая, что это последняя возможность исправить ситуацию, я пришёл к руководителю администрации президента Андрею Клюеву.

Телефон приемной главы администрации разрывался от звонков. Его секретарша не знала, за какой аппарат хвататься. Они прикрывали трубки ладонью и по внутренней связи докладывали Клюеву: Звонят из приемной министра иностранных дел Польши Сикорского! Звонит помощник министра иностранных дел Германии Штанмайера! Просят срочно связаться с помощником канцлера Германии Меркель!

Я пришёл к Андрею Клюеву с одним вопросом: будет ли сейчас штурм майдана? Если сейчас не дать команду, то завтра её давать будет бессмысленно.

Я откровенно сказал Андрею Клюеву: «Не будет команды, я сегодня уеду из Киева. Я знаю настроение милиционеров. «Беркут» же готов выполнить приказ, они говорят, что очистят майдан за час, у них всех сейчас с протестующими уже личные счёты, чего вы тяните?»

Клюев ответил: «Приказ на разгон Майдана есть. Иностранцы знают, что команда на разгон Майдана поступила, и непрерывно звонят. Я дал команду секретарю не соединять ни со мной, ни с президентом».

Андрей попросил меня съездить к министру МВД Виталию Захарченко: «Они там (непечатные выражения) резину тянут в МВД, команда на штурм есть, а они никак не приступят. Съезди, пожалуйста, проконтролируй». Я отвечаю, что поеду, если есть гарантия, что команду не отменят. Он говорит: «Не отменят, съезди».

Через 15 минут я уже был в кабинете министра МВД, где мне пришлось просидеть больше часа у Министра, так как то снаряжение, то светошумовые гранаты никак не подвозили. Виталий Захарченко — воспитанный, интеллигентный и тактичный человек, но за тот час, пока я сидел и слушал отмазки его подчинённых, я пожалел, что на его месте в это время не какой-нибудь служака Унтер Пришибеев.

В конце концов, министр вышел из себя и дал команду начинать штурм, несмотря ни на что. При этом обратился ко мне с просьбой — съездить на телевиденье и обратиться к людям на Майдане с тем, чтобы минимизировать жертвы.

Этой просьбе я не мог отказать. Я всегда был категорически против, чтобы за политические игры простые люди, как с одной, так и с другой стороны Майдана, платили цену, страшную цену. Причём за то, за что должны отвечать не они, а те, кто заварили всю эту кашу — с одной стороны Янукович с его коррупцией, с другой — те, кто, разрушив страну, по трупам прорвались к власти сейчас, чтобы грабить — Яценюки, Порошенки и др.

Еще через пятнадцать минут моя знакомая, экстренно прервав новостную программу одного из самых рейтинговых каналов страны, вывела меня в эфир, где я обратился к людям на Майдане, проинформировав их о том, что сейчас будет штурм Майдана, и попросил во избежание жертв разойтись.

После эфира я поехал в службу, которая за всем наблюдает, все видит и слышит. Мне там сказали, что у лидеров оппозиции паника. Кличко с Яценюком планируют покинуть трибуну и выдвигаться к чартеру. У Кличко на все время Майдана стоял зафрахтованный чартер с открытой датой вылета.

«Альфа» через крышу начала очистку здания профсоюзов. «Беркут» почему-то пока стоит на границе Майдана.

Шло время. Мы начали звонить в милицию, чтобы узнать, за чем задержка. В МВД сказали, что поступил приказ остановиться.

Тягнибок сообщил Яценюку, что к нему звонили из администрации президента, пригласили на переговоры. Если приглашают на переговоры, значит, хотят договариваться, и штурма не будет.

Резко поменялось настроение лидеров оппозиции. На Майдане появилось оружие. Камера «Интера» показывает крупным планом, как, не скрываясь, целятся из винтовки в милиционеров, выбирая, кому умереть. Человек падает, как кегля, строй смыкается.

За ночь было ранено огнестрельным оружием около сотни милиционеров, около двадцати убито. В ответ в этот день, по-моему, милиция огонь не открывала.

Эту ночь я не забуду никогда.

Все время звонили из областных управлений СБУ и милиции. Тернополь, Львов, Ивано-Франковск, Хмельницк. Они кричали в телефон, что их штурмуют и хотят захватить оружейные комнаты. Все время спрашивали — есть ли команда на разгон Майдана. Если бы команда была, то они бы в свою очередь применили оружие и не дали себя захватить.

Под утро все объекты по Западной Украине, за исключением Хмельницка, были захвачены.

Если я все правильно запомнил, то начальник управления СБУ в Хмельницке дал команду при попытке захвата открыть огонь, потом раздал личные дела сотрудникам СБУ на руки, а сам был взят в плен протестующими и сильно избит. В руках протестующих оказались тысячи автоматов, пулеметы, патроны.

Все это оружие на следующий день уже было на Майдане.

Рано утром, после бессонной ночи, я возвращался в администрацию. Перед администрацией поздоровался со знакомыми «Беркутовцами». Серые от усталости, прокопченные дымом горящих шин, — многократно преданные. Постояли, помолчали. Все было ясно без слов.
Зашёл в администрацию. Дверь в кабинет Клюева была открыта. Андрей стоял перед своим столом ко мне спиной. На полу разбросаны какие-то бумаги. Я постоял, думая, заходить к нему или нет, подумал о том, что все это уже не имеет смысла, развернулся и пошёл на выход из администрации.

По-видимому, в эту ночь кто-то из европейцев или американцев все-таки дозвонился до Януковича. Я не знаю кто и не знаю, что он пообещал Януковичу за то, что штурм Майдана в очередной раз был остановлен. Януковича санкции не коснулись. Возможно, это такая своеобразная плата за «нерешительность».
В отличие от Януковича, нет таких станционных списков, в которых меня бы не включили — я их полный кавалер. После этих событий я никогда больше с Януковичем не встречался, и у меня никогда не было желания с ним встретиться вновь.

Слишком много горя, слишком большую цену заплатила Страна за Майдан. В результате Майдана проиграли все — олигархи и простые люди, те, кто поддерживал Майдан и те, кто был против — потеряли все, за исключением нескольких сотен проходимцев, которые попали во власть на волне этих событий, и нескольких десятков иностранцев, которые успешно выполнили поставленную им задачу. Скорее всего, мы лет десять будем пожинать последствия этих событий. Красивая страна, населённая в основном добрыми и хозяйственными людьми, будет долго выбираться из разрухи.

Тем утром мне было понятно, что ту войну за свою страну мы тогда проиграли. Надо было думать, что делать дальше.

Начинался новый день...