Закроем заводы, обдерем пенсионеров и заживем?

Алексей Кудрин в очередной раз предлагает российской экономике либеральную программу. В программе этой ничего со времен Гайдаровых не изменилось.

Вот уже четверть века к ряду мы выслушиваем одни и те же заклинания: сокращение социальных расходов, приватизация (то есть обрезание будущих доходов государства), «борьба с инфляцией» (то есть дефицит оборотных средств), «структурные реформы» (то есть уничтожение реальной промышленности) и Рынок, Рынок, Рынок!

Дважды, в 1998 и в 2014 году эта политика привела нас на грань экономической пропасти.

И вот господин Кудрин предлагает пуститься по третьему кругу, только на этот раз еще и с протянутой шляпой – на его языке это называется «Россия вернулась на международный долговой рынок».

Но если лет десять назад хотя бы популярно было мнение, что господин Кудрин уважаемый в мире экономист-рыночник, слову которого верят, то теперь времена изменились. Идеи рыночников вышли на Западе из моды.

Запад сам уже отказался от «свободного рынка». Почему? После ипотечного кризиса 2008 года выяснилось, что все идеи либеральных экономистов о том, что рынок регулирует сам себя, о том, что госконтроль только вредит экономическому росту, о том, что если дать денег богатым, они поделятся с ними бедными, - оказались полной чушью. Финансисты перепродавали друг-другу втридорога ценные бумаги, основанные на бросовых ипотечных кредитах, выданных мигрантам и стриптизершам (как это прекрасно показано в фильме «Игра на понижение»). А когда эта пирамида рухнула, правительству США пришлось влить в спасение банков сотни миллиардов долларов и национализировать заигравшуюся в финансовые игры кампанию «Дженерал Моторс», реструктурировав ее долги за счет налогоплательщиков. Чьи зарплаты в США, между прочим, не растут с 1975 года, в отличие от зарплат крупных менеджеров.

Программу Кудрина сегодня подняли бы на смех в Вашингтоне, Лондоне, Париже, не говоря уж о Берлине, Токио и Стокгольме. И только для России её до сих пор считают пригодной, потому что чем хуже этим крэйзи рашенз, тем лучше всему «цивилизованному миру».

А мы себя на помойке что ли нашли, чтобы выслушивать вновь и вновь предложения отнять деньги у пенсионеров и поделить их между олигархами?

Вот это шариковское «отнять и поделить» и лежит в основе картины мира для либералов. Для них экономика – это игра с нулевой суммой: где сколько прибавится, там столько убиваться. Прибавить лучше «эффективным», то есть богачам, а убавить у неэффективных – пенсионеров. В конечном счете, как гласит фраза Булата Окуджавы, превратившаяся в слоган людоедов: «пряников сладких всегда не хватает на всех».

Этот рафинированный каннибализм не имеет, конечно, ничего общего с экономикой развития производительных сил, которую разработали французский министр Кольбер, первый министр финансов США Александр Гамильтон (это он изображен на 20 долларах), немецкий экономист Фридрих Лист и его русские последователи граф Витте и Менделеев - изобретатель Таблицы Менделеева, считавший себя прежде всего не химиком, а экономистом.

Идея «экономики роста» проста: главное в экономике не распределение, а производство. Нужно не перекладывать деньги из кубышки в кубышку, а преумножать их. Как? Промышленным производством. Промышленность, в отличие от сельского хозяйства и добычи ресурсов, живет на принципе «возрастающей отдачи». Вырастить на одном участке земли 101-е яблоко дороже чем первое. Собрать на одном заводе 101-й телефон фирмы «Яблоко» дешевле чем первый. Технологические скачки, двигающие промышленное производство позволяют нам сегодня задешево получать то, что вчера еще было невозможно. Средневековый король умер бы от зависти к современному клерку: тот ездит на самодвижущейся повозке, вкушает свежие фрукты с другой части света, его не кусают вши и клопы, а порезав палец он не умрет от сепсиса. Все эти чудеса принесла в наш мир промышленность.

Единственный известный человечеству рецепт устойчивого экономического роста – это развитие промышленности создающей эффект возрастающей отдачи. Индустриализация. Единственный гарантированный путь в пропасть – деиндустриализация. То есть именно то, чем не без успеха занимались наши правительственные либералы последнюю четверть века.

Когда господина Кудрина сравнивают с Кольбером и Витте мне становится смешно. И тот и другой занимались прежде всего развитием промышленности и финансовая стабильность была для них средством, а не целью. Кудрин же чах над нефтедолларовой кубышкой как скупой рыцарь, не дозволяя никаких инвестиций в развитие промышленности. А когда нефтяные доходы исчезли, то индустрии, которая могла бы заменить их отсутствие, просто не оказалось.

Сегодня наши возможности инвестировать в реиндустриализацию гораздо меньше, чем пять лет назад. Но другой дороги-то просто нет. Нам придется восстанавливать старые и развивать новые отрасли, отказавшись от мифа, что «Лада» не может быть лучше «Лексуса». Когда-то японцам точно так же говорили, что «Лексус» не может быть лучше «Форда» и «Крайслера», но упрямые самураи вкладывали и вкладывали в фирму «Тойота» государственные средства, добившись в итоге своего.

Нам придется разоблачить ложь, что государственное вмешательство в развитие промышленности неэффективно и нежелательно. Нам придется защищать свою промышленность и сельское хозяйство таможенными барьерами, то есть так, как американцы защищали свою растущую промышленность до середины XX века и как Трамп намерен защищать ее вновь.

Но поперек нашего пути в будущее по прежнему стоят экономические зомби и скрежещут: «Пррриватизаццция!», «ВТТТОО!», «Эмиссссия!», «Поссссттиндустриализм!».

Пора их уже гнать в шею.