Мурка из МУРа

Самая популярная песня ХХ века, которую принято считать чуть ли не гимном криминального мира, на самом деле не что иное, как песня о секретной операции ЧК. А сама Маруся Климова – реальный персонаж, всю жизнь проработала в секретном подразделении ГубЧК, ГПУ, а потом и в НКВД. В тексте песни зашифрованы как загадки, так и ответы к ним. Расшифровать «код Мурки» было непросто, в ходе расследования одна тайна сменяла другую. А главный вопрос – о судьбе героини песни, Маруси Климовой – до сих пор остался открытым…

Знаменитую песню в течение всего прошлого века многие предпочитали называть «народной». Имя автора, а он, конечно же, был, со сцены вслух исполнители предпочитали не произносить. Авторство «гимна урок» сулило до некоторых пор неизвестному поэту большими неприятностями, особенно в 1930-х годах. Интересно, что даже самому знаменитому исполнителю «Мурки» – Леониду Утёсову – примерно в это время посоветовали убрать песню из репертуара. Как всегда в таких случаях и бывает, «уход в подполье» только прибавил песне популярности. Но дальше она жила без своего прародителя: многие и сейчас думают, что «Мурка» – народный эпос.

«ПРИБЫЛА В ОДЕССУ БАНДА ИЗ АМУРА»

Это не так. Одесские архивы, в том числе архивы уголовного розыска и криминальной милиции, сохранили не только имя автора, но и тексты песни (их было несколько) в рукописном виде. В одном из текстов содержится и первая загадка «Мурки». Как известно многим исследователям русского шансона и так называемой блатной поэзии начала прошлого века, у «Мурки» есть версии, согласно которым «банда» прибыла в Одессу «из Ростова», «с Петрограда» и «из Амура». А в одном из авторских текстов вообще написано «из-за МУРа». И этот вариант интересен больше других.

Автор «Мурки» – одесский поэт Яков Ядов. Сама песня была написана в Одессе ориентировочно в 1921–1922 годах. Так считают одесские историки и краеведы, которые уже сегодня готовы проводить экскурсии по местам боевой славы героини.

Яков Ядов, расскажут вам они в ходе экскурсии, не был поклонником криминального шансона, но точно и иронично описывал в своих стихах самые яркие образы Одессы времен зарождавшегося НЭПа, зашифровывая в своих песнях реально происходившие в городе события того времени. Из-под его пера вышли такие, на первый взгляд, безымянные шедевры, как «Бублички» и «Гоп со смыком». Свое имя Ядов, опасаясь репрессий и гонений на авторов криминального эпоса, действительно со временем предпочел скрыть. Был у песни и композитор – знаменитый музыкант Оскар Строк, положивший стихи Ядова на музыку в начале 1923 года. Тогда историю «Мурки» знала вся Одесса. Но даже в то время немногие знали, что она – агент МУРа…

Московский уголовный розыск был основан в 1918 году и к началу 1920-х уже доказал свою эффективность, быстро и жестко подавив разгул бандитизма в столице. Находясь под опекой центрального аппарата ЧК, московская милиция, чей костяк составляли как вчерашние рабочие, так и амнистированные новой властью бывшие уголовные элементы, не чуралась любой работы – их средства и методы мало отличались от тех, что использовали банды того времени. Можно сказать, что часто встречающийся в голливудском кино образ Грязного Гарри – полицейского без правил, вершащего собственное правосудие, – это совершенно реальный и в общем обычный московский милиционер начала 1920-х. Чекисты со временем решили «экспортировать» опыт МУРа в самые проблемные регионы советской империи, отправляя группы муровцев для подавления мятежей и очагов бандитизма. Иногда такие опергруппы не брали с собой удостоверений, не надевали форму. С собой у них было только оружие…

«И ЗА НЕЙ СЛЕДИЛА ГУБЧЕКА»

Губернская чрезвычайная комиссия существовала до начала 1922 года, когда была переименована в ГПУ. Фраза про ГубЧК, написанная Яковом Ядовым, позволяет нам предположить, что действие разворачивается в Одессе в период с 1918-го (дата создания МУРа) по 1922 год. Но упомянутый факт слежки за бандой имеет свой особый переносный смысл – а что, если ГубЧК курировала действия «банды», состоящей из сотрудников МУРа, приехавших в Одессу для наведения «мирового порядка»? В 1922 году в стране продолжалась Гражданская война, еще вчера в Одессе был голод – трупы умерших каждое утро убирали с улиц красноармейцы на специальных повозках. Приезжать в приморский город, наводненный и без того огромным количеством местных банд, «крышевавших» рынок наркотиков и контрабанды, драгметаллов и проституции, кому-то из Амура не было никакого смысла. Как мы понимаем, на скоростном поезде РЖД они приехать не могли. Самолеты с Дальнего Востока в Одессу по понятным причинам тоже не летали.

Зато, как говорят нам архивы МВД России, в которых сохранились данные о секретных операциях начала 20-х годов прошлого века, только в Одессу из Москвы было отправлено несколько специальных оперативных групп сотрудников ЧК и МУРа – как в форме, так и «в штатском».

Первым «варягом», прибывшим в Одессу из столицы еще в 1919 году, был начальник особого отдела ВЧК Фёдор Тимофеевич Фомин. Чуть позже туда же из Москвы отправляется Стас Реденс, чекист, получивший прозвище Стах (от слова «страх», букву «р» Реденс не выговаривал), а с ним прибыло около 80 чекистов и милиционеров. Вскоре Реденса сменил сам Макс Дейч, близкий друг Феликса Дзержинского, могущественный «серый кардинал» центрального аппарата ЧК. Интерес руководства Лубянки к событиям в Одессе был неслучаен. Одесса – крупнейший морской порт, через него шли грузы и товары из Европы. Процветала контрабанда, в городе прочно обосновались представители британской и румынской разведок, фальшивомонетчики всех мастей тоже «трудились» именно здесь.

Появились и наркопритоны, которыми заправляли китайцы. Несмотря на то что еще в 1918 году город был окончательно завоеван красноармейцами, в Одессе все равно сохранялась очень напряженная обстановка. Действовала «махновская подпольная ячейка» – возвращение отрядов окрепшего Нестора Махно на юг Украины ожидалось в середине 1922 года, в пригородах действовало до 30 разрозненных банд, хорошо вооруженных со времен Первой мировой. Москва никому в городе не доверяла, и потому одесскую ЧК на протяжении всего интересующего нас промежутка времени – с 1918 по 1922 год – возглавляли московские чекисты, командированные с особой миссией: собрать всю информацию для проведения крупномасштабной «зачистки» Одессы от криминального элемента.

Информационный банк данных с подробными досье на лидеров криминального мира Одессы был составлен к началу 1922 года. При этом «варягам с Лубянки» было очевидно, что на местные силы одесской милиции полагаться при проведении какой-либо серьезной операции не представляется возможным – в одесском Угро, так же, впрочем, как и местной ЧК, процветала коррупция, вся информация о готовящихся операциях утекала напрямую к лидерам банд. И тогда было принято историческое по тем временам решение. В город приедет собранная московскими чекистами специальная группа – сейчас бы их назвали «чистильщиками» – для проведения одной стремительной операции, целью которой должно стать уничтожение всей верхушки криминального мира города.

Такой опыт у Москвы уже был. В 1920 в Одессу приезжала так называемая особая ударная группа под руководством одного из самых известных московских милицейских начальников Фёдора Мартынова. Тогда «ударный рейд» на Одессу закончился массовыми расстрелами бандитов прямо на улицах города. Но сейчас действовать, решили на Лубянке, надо тоньше, так как лидера одесского криминального подполья – вора по кличке Бриллиант – даже чекистские агенты и осведомители не знали в лицо. Сценарий специальной операции прорабатывался в Москве около полугода.

Этот сценарий предполагал, что в Одессу отправится «группа гастролирующих бандитов», костяк которой составят самые опытные оперативники МУРа под руководством чекиста по фамилии Берг – архивы сохранили нам несколько имен. В ЧК, впрочем, прекрасно понимали, что появление в Одессе того времени такой «залетной» банды могло привести к нешуточному противостоянию и маленькой гражданской войне. В городе действовало несколько крупных группировок, которые не воевали между собой и даже соблюдали «воровскую концессию».

Этот негласный свод правил среди прочего предполагал и «сдачу» чекистам тех представителей криминального мира, которые отказывались платить свою долю в воровской «общак». «Гастролерам» в Одессе пришлось бы столкнуться с самыми жестокими представителями бандитского подполья, которые при желании могли навести на незваных гостей и местную ГубЧК. Поэтому группе переодетых московских милиционеров была придумана целая легенда, согласно которой оперативники должны были предстать перед лидерами местного криминального сообщества в виде разведгруппы, присланной в город самим Нестором Махно. Эта легенда на первых порах помогла бы чекистам хотя бы выиграть время. Но была и еще одна деталь плана, разработанного на Лубянке. Это была даже не деталь, а целый персонаж. Женщина. Звали ее Мурка.

АВТОР ТЕКСТА ПЕСНИ ЯКОВ ЯДОВ

«РЕЧЬ ДЕРЖАЛА БАБА, ЗВАЛИ ЕЕ МУРКА, ХИТРАЯ И СМЕЛАЯ БЫЛА»

Появление в опергруппе МУРа женщины в то время было не только возможным, но даже необходимым явлением. Женщина в банде не могла, правда, играть роль главаря. Скорее она была подругой лидера, как говорили тогда: «Баба в банде – вору на фарт». Также женщина, красивая и обольстительная воровка, могла быть крупной мошенницей, карточным игроком, гадалкой, да кем угодно – примеров того времени хватило бы на целую книгу. Решение о включении в «банду из МУРа» оперативной сотрудницы принимало высшее руководство ЧК. Москве было известно, что Бриллиант неравнодушен к представительницам слабого пола, и Мурка должна была изначально сыграть роль приманки в этой «операции прикрытия» (так и сейчас называются мероприятия спецслужб, когда оперативники всю операцию проводят в штатском, действуя по легенде – заранее продуманной истории). Важно только отметить, что, как часто бывает и сейчас, главная героиня не знала об отведенной ей роли. Но легенда была ей придумана самая настоящая – да такая, что внушала страх даже видавшим виды одесским бандитам.

Кстати, на истинную роль Мурки автор песни Яков Ядов намекал нам строкой, описывая сцену опознания Маруси Климовой кем-то из бандитов в одесском ресторане: «Там сидела Мурка в кожаной тужурке, и из-под полы торчал наган». Ни одна девушка, связавшая себя с криминальным миром Одессы того времени, не стала бы сидеть в ресторане, облачившись в традиционный для ЧК наряд, да еще и с наганом наперевес.

А дальше была сама спецоперация – такого уровня сложности и секретности, что все документы, проливающие свет на ее детали, были срочно вывезены в Москву, где были надежно спрятаны от посторонних глаз под грифом «Совершенно секретно». Как чаще всего и происходит, жизнь оказалась сильнее плана – даже секретного плана ЧК. Многое пошло не так, как планировали в Москве. Иногда московских гостей спасало чудо, иногда – обаяние и характер девушки, ставшей в процессе проведения операции лидером не только своей группы, но чуть ли не всего криминального мира Одессы. Доподлинно известно, что операция в итоге прошла успешно, хотя как можно оценить успех? Какой ценой – ценой потерянных жизней, сломанных судеб, разбитых сердец?

И наконец.

Песня Якова Ядова заканчивается словами «…и за это пулю получай». Это слова главаря банды, обращенные к Мурке. Одесские историки и сотрудники мэрии Одессы, проводившие специальные поиски возможного места захоронения героини песни, пришли к единому выводу – на местных кладбищах Мурка не захоронена. Была, правда, одна странная история с похоронами девушки – московского агента спецслужб, но в городе тогда якобы говорили, что в могилу опустили тело девушки, игравшей роль «двойника» агента…

В материалах Главного информационно-архивного Центра МВД России мне удалось найти учетную карточку, сохранившуюся после уничтожения в конце 70-х годов прошлого века личного дела одной сотрудницы МУРа. Само дело в случае особой секретности легенды агента подлежит уничтожению либо после его/ее смерти, либо по истечении срока давности операции. Вот эта карточка. На ней написано – Мария Прокофьевна Климова, 1897 года рождения. На момент проведения секретной одесской операции Мурке было всего 25 лет. Но вот что интересно. В учетной карточке указано звание – капитан милиции запаса. Звание капитана, как и все прочие звания, сохранившиеся до сих пор, были введены в милиции в середине 1930-х годов. Значит, Мурка дожила до этих времен? И не погибла в Одессе?