Ад на новогоднем балу

Билеты на бал распределял горком комсомола и их получали отличники учебы, активисты, ну и, конечно, дети высокопоставленных чиновников БССР. Впрочем, были и те, кому билет достался, так сказать, «по знакомству». Одна из выживших в той трагедии Лилия Чижик вспоминала, что пригласительный она получила от подруги Люси Рабцевич, с которой Чижик училась на первом курсе мединститута. Отец Рабцевич был Героем Советского Союза и комендантом Клуба НКГБ. Вот он и постарался, чтобы дочь пошла на бал в хорошей компании.

Время было тяжелое, республика лежала в руинах. Но все же, руководство Минска нашло средства для того, чтобы организовать бал и приготовить подарки для гостей. Под ёлкой тогда оказались продукты питания и одежда. Все, в основном американского производства.

Накануне бала Минск наводнили слухи, что на праздник пожалует все руководство Советской Беларуси. Развлекать публику, собравшуюся в Клубе НКГБ, должны были известные белорусские артисты, а также оркестр Белорусского военного округа. В день мероприятия вход в Клуб осуществлялся строго по пригласительным билетам.

Дело в том, что в соседнем крыле здания работала комиссия по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их пособников. Во время оккупации в этом доме находилось гестапо, весь архив которого после освобождения Минска в июле 1944 г. достался советским специальным органам. Именно с этими нацистскими документами и работали сотрудники советской комиссии. Вход в эту часть здания был закрыт и находился под усиленной охраной (впоследствии этот факт сыграет роковую роль для многих пришедших на бал). Кроме этого, в подвале здания находились камеры, в которых содержались пленные немцы, находившиеся «под следствием».

Перед главным залом на третьем этаже была «комната сказок». Гостей встречали Дед Мороз, Снегурочка, зайцы, белки. Все делалось для того, чтобы молодежь отвлеклась от страшных будней войны, и скорее окунулось в новогоднюю сказку. Очень многое из украшений были сделаны из легковоспламеняющихся материалов: бумаги и ваты. Да и на многих приглашенных были маскарадные костюмы, сделанные из марли и бумаги.

В зале играл духовой оркестр, молодежь танцевала, в Клубе царила атмосфера веселья и радости. И вот наступил долгожданный момент, когда на новогодней ёлке должна была загореться гирлянда. И она «загорелась». В прямом смысле. Военный оркестр играл «Утомленное солнце», молодежь была увлечена танцем, и восприняла, чей-то пронзительный крик «Пожар!», как очередную новогоднюю шутку. Но вскоре пламя перекинулось на большую фигуру Деда Мороза, набитую ватой и на другие предметы. Через несколько минут горело уже все вокруг.

Гости бросились к лестнице, ведущей наружу, но и там был огонь. Очевидцы затем вспоминали, что пожар начался именно в «Комнате сказок», которая была перед главным залом. Пробиться через эту, объятую огнем комнату к спасительному выходу было не возможно, а лестница между этажами была перекрыта кованными воротами на замке.

Одной из чудом выживших в том аду, была минчанка Цицилия Ионичева. По ее воспоминаниям первыми к охваченному огнем клубу НКГБ подъехали не пожарные, а военнослужащие внутренних войск и стали вытаскивать ящики с нацистским архивом. Девушка бросилась к дежурному и взмолилась о том, чтобы солдаты открыли двери на лестницу. Но в ответ боец ответил, что не имеет права этого делать, так как лестница связана с соседним крылом и солдатам приказано охранять архив.

Для того, чтобы представить ту ужасную ситуацию, стоит вспомнить голливудский фильм-катастрофу «Титаник». Помните момент, когда пассажирам нижних палуб не разрешали подниматься наверх. Похожий ад происходил и в охваченном огнем Клубе НКГБ в Минске.

Все помещение заволокло едким желтым дымом. Осознав, что выхода нет, мужчины стали выбивать окна. Выбравшись из окна, люди заметили, что нижний этаж также пылает. Кому то удалось выбраться на чердак, а оттуда по водосточной трубе спустится вниз. Но большинству пришлось прыгать с третьего этажа. По воспоминаниям очевидцев повезло тем, кто прыгал позже. Они приземлялись на трупы, лежавшие на земле, что смягчало удар. Одна из выживших тогда Елена Демидович вспоминала, что из подвала доносился жуткий вой и крики по-немецки. Это кричали арестованные немцы. Девушка решилась выпрыгнуть из окна. Рядом с ней на ноги приземлилась другая девушка и у нее из кожи выскочили кости. На балконе метался военный, сзади пламя, впереди высота. Офицер смотрел вниз и видел, как разбиваются люди. Через секунду он достал пистолет из кобуры...Вскоре обвалились перекрытия третьего этажа.

Некоторым людям удалось спастись, пробившись через заваленный мусором «черный ход». Дверь там была не закрыта.

В итоге, секретарю горкома Горину и секретарю ЦК ЛКСМБ Зимянину объявили выговор, а секретаря горкома по пропаганде Молочко сняли с должности. Директора клуба осудили на 6 лет тюремного заключения, а коменданта Рабцевича, хоть и арестовали, но вскоре выпустили. Дочь этого человека сгорела заживо, и поэтому власти посчитали, что он заплатил «за халатность» сполна.

После пожара несколько военнослужащих, охранявших злополучную дверь на лестнице, ведущей к архиву гестапо, не выдержав мук совести, покончили с собой. Специальной комиссии было предписано в кратчайшие сроки расследовать все обстоятельства пожара, выдать пострадавшим необходимое количество обуви и ткани на восстановление гардероба, а семьям погибших выплатить единовременное пособие.

Точное число погибших в том пожаре не установлено до сих пор. Тех, кто разбился при падении или умер от ожогов, хоронили в одиночных могилах. А в братской могиле не Воинском кладбище в Минске похоронили два больших цинковых гроба с останками тех, кто заживо сгорел в здании.