Немцы теряют сознание в горящем "Фердинанде" и остаются внутри навсегда

Наши самоходки Су-100 идут по правому флангу и встают на окраине деревни. Не успевает забрезжить рассвет, как несколько огненных факелов вспыхивает в том месте, где они остановились, чтобы занять позицию. Немцы уничтожают все наши самоходные артиллерийские установки.

Авиация набрасывается на передний край гитлеровских траншей и начинает его утюжить, а мы переходим в наступление. Нам с земли хорошо видно, как наши Илы взрываются в воздухе, горят и пылающей свечой падают на землю. Но когда мы подходим ближе, то видим результаты их налета. Тут и там стоят сгоревшие "Тигры" со свернутыми, а зачастую и валяющимися рядом башнями.

Город Шефрон находится перед нами, мы идем вперед и сжигаем немецкую самоходку. Этот "Фердинанд" стоит в капонире и безнаказанно забрасывает осколочными снарядами соседнюю роту нашей пехоты. Мы аккуратно объезжаем вокруг него, заходим сзади и, когда немецкая бронемашина начинает выползать из своего укрытия, чтобы сменить позицию, в упор искореняем её бронебойным снарядом. "Фердинанд" вспыхивает ярким пламенем, и из него даже никто не выскакивает. Видимо, немцы внутри теряют сознание от выстрела прямой наводкой с такого близкого расстояния и предаются огню вместе со своей машиной. Мы несемся дальше и натыкаемся на батарею 37-миллиметровых орудий. С ходу начинаем их давить, а расчеты гитлеровцев в панике и с криками бегут в глубину леса.

Всего лично я загоняю в гроб один танк, одну артиллерийскую установку, ну а сколько броневиков и грузовых машин, я и не считал. Немецкой пехоты выжигаю каленым железом несколько сотен человек, а за все это нам деньги начисляют. Когда приезжаю домой, говорю отцу: "Я пойду деньги получу, подожди меня". В общем, деньги получил, отдал отцу и пошел до дому. А отец запропастился куда-то до полуночи и только в первом часу ночи появился. Все деньги были при нем и в сохранности, а сам пьяный.

В мае 1945 года те танки, что еще остались у нас, забрали в другой батальон. Нас поставили в резерв, командир наш куда-то уехал. Я остался за начальника штаба, хоть и был всего-то младшим лейтенантом. Это был барский двор, в котором мы остановились, здесь было и вино, и скот разный. Война закончилась, и началось невообразимое. Наши от радости начали палить из автоматов в воздух, потом все сели за стол. Пили три дня, пока наконец командиры не подумали, что пора заняться чем-нибудь полезным. Приказали прекращать пьянство и приступать к приведению оставшейся техники в порядок. Так закончилась для меня война.

1945 год, танкист Бурцев А.С.