Тарелка супа и стакан компота. Цена бандеровских убеждений

Вот что написал ветеран-ликвидатор бандеровцев. Однажды по ошибке Дрогобычского облвоенкомата житель одного из сёл вместо стройбата, куда обычно направляли западенцев, попал на Балтийский флот в береговую оборону Кронштадта.
Семья этого призывника была тесно связана с подпольем. Старшая сестра Стефания была любовницей одного из боевиков Игоря (командир подразделения ОУН). Их отец состоял в банде УПА и был убит в 1949 году. Старший брат был арестован в 1951 году за принадлежность к ОУН и осуждён на длительный срок. Сам призывник неоднократно встречался с Игорем, знал пароли и места встреч.
Отделом госбезопасности несколько раз он конспиративно доставлялся в райотдел с целью перевербовки, но на контакт не шёл, отделываясь отговорками и шуточками.
После призыва вся корреспонденция его и его семейства была под контролем. Вот что он писал сестре в первом письме (кстати, по-русски).
.

"Дорогая сестрёнка Стефцю!
Не мог отправить тебе письмо из Львова, где у нас был сборный пункт, поэтому пишу тебе из знаменитой морской крепости Кронштадта. Ты не можешь себе представить, что я увидел по дороге к своему конечному пункту назначения — городу Ленинграду.
Попал я сюда на службу в береговую артиллерию. Это называется береговая оборона. Пушки такие громадные, что ты не можешь себе даже представить... За Львов писать тебе не буду, мы с тобой были здесь. В Киеве нас только провезли по городу и показали его из автобуса.
Скажу тебе, что такой красоты не можно себе и представить. Очень хорошо и вкусно по дороге кормили. В Москве после Киева был второй сборный пункт, где я узнал, что направляюсь в Ленинград — Кронштадт. В Москве нам показали главную картинную галерею, называется Третьяковская. Я никогда не был в таких местах и скажу тебе, что это так красиво, что я могу целыми днями смотреть на эти картины.
Я ещё не видел моря, но уже полюбил его, когда увидел здесь, в Москве, это чудо на больших картинах. Всех нас привезли поездом из Москвы в Ленинград, а оттуда пароходом — военным транспортом прямо в Кронштадт. Я тебе потом напишу отдельно, что такое Ленинград — это настоящее неземное чудо. Раньше, как мы и учили в школе, здесь жили русские цари — императоры, и сам Пётр Первый, создавший российский флот. Я не мог даже заснуть в первую ночь после того, что я увидел в Ленинграде. Мне кажется, что я живу во сне, такое всё вокруг большое и красивое.
Мне стыдно говорить тебе и обижать маму, но то, что я впервые в жизни ел в экипаже (так у нас называют учебный отряд), — такой вкусный настоящий краснофлотский борщ, я не мог и подумать, что могут быть у русских такие вкусные борщи. Давали нам и макароны по-флотски. Я спросил у кока (так называют у нас на флоте повара), как готовят такие макароны. Он обещал рассказать, я напишу тебе потом. Очень вкусно. Потом дали компот. Тоже по-флотски, из сухофруктов. Я ничего подобного в жизни не ел. Кормят так хорошо и много, что я никому не поверил, если бы сам не видел и не ел всего этого.

Выдали нам красивую морскую форму. Ты бы, Стефцю, меня не узнала. В следующем письме я пришлю фотографию. Я не мог себе даже и представить, что Советский Союз — это такая огромная сила. Здесь стоят такие военные корабли, которых мы и на картинках не видели. Линкоры и крейсера. Нас тут в экипаже много с Украины, из Киева, Харькова, Одессы, Днепропетровска, Полтавы. Много русских из Москвы и с Урала. Есть армяне, азербайджанцы, даже казахи и один туркмен. Все хорошо говорят по-русски. Пишу тебе тоже по-русски, хотя и много ошибок. Надо выучить русский язык.
Наших из Львова, Волыни, Дрогобыча никого нет. Но мне здесь хорошо. Я дружу здесь с одним хлопцем из Москвы — Василием. Он здоровее меня и легко поднимает меня на руки. Штангу выжимает такую, которую я и приподнять не могу. Стефцю! Это такая сила здесь на флоте. Большое счастье, что я буду здесь служить. Я даже не представлял, что Россия такая великая и большая.
Я тебя очень прошу, как только получишь это письмо, сразу иди к майору Червоному и расскажи ему всё за хлопцев, всё, что знаешь. Отдай ему хлопцев, их всё равно перебьют. Если увидишь хлопцев, за меня им ничего не рассказывай, говори, что в армии, а где, не знаешь и писем пока не получала."

Майор Червоненко так и не дождался прихода к нему Стефании по просьбе брата. Оуновцы обычно прекращали контакты с теми, чьи родственники призывались в армию.
Ну а сам бывший бандеровец настолько проникся любовью к СССР, что, прослужив несколько месяцев, вступил в комсомол, затем сам нашёл особиста и всё ему рассказал о своих связях с подпольем. Правда, информация была устаревшей и в оперативном плане уже интереса не представляла.
Бывший пособник тут же предложил свои услуги ГБ в качестве информатора, позже был переведён в плавсостав, участвовал в ряде походов, успешно выполнял разные задания особистов и, отслужив 4 года, вернулся домой.

Какое счастье, что ему не довелось потом попасть на американский авианосец! За гамбургер он бы продал всё и всех, и стал бы опять профессиональным стукачом.