Венгерские войска в СССР. часть 2 "не палачи, а просто несчастные"

Венгерские историки Тамаш Краус и Ева-Мария Варга — по сути, единственные на сегодняшний день венгерские историки, кто не стесняется говорить о тех злодеяниях, которые совершали венгерские солдаты на советской земле. В своей совместной работе «Венгерские войска и нацистская истребительная политика на территории Советского Союза» они пишут:
«В современной «мейнстримной» исторической литературе нельзя найти ни единого слова о «подвигах» наших солдат в СССР. Например, перелистав наиболее значительные книги академика Игнаца Ромшича, читатель не найдёт об этом практически никаких данных. […] Петер Сабо в своей также многократно переизданной книге «Излучина Дона», запечатлевшей память о храбрости воинов 2-й венгерской армии, по существу, обошёл молчанием преступления венгерских солдат, совершенные в районе Дона, хотя можно предположить, что в архиве и рукописном отделе института и музея военной истории хранится множество материалов по этой тематике.По данным обобщающего судебного источника, основанного на расследовании чрезвычайной государственной комиссии, немецкие и венгерские военные органы и военные части только на территории Черниговской области уничтожили около 100 000 советских гражданских лиц, а также убили «тысячи советских военнопленных». В одном городе Кобрин Брестской области было убито 7000 человек, а ещё несколько десятков тысяч человек депортировали на работы в Германию. В документах особенно часто говорится о злодеяниях 105-й и 201-й венгерской пехотной дивизии. Множество документов, показаний очевидцев событий с потрясающей силой повествуют о многочисленных убийствах, совершенных в Курской области, по берегам реки Оскол, в Новом и Старом Осколе и их окрестностях, о массовых ночных казнях и пытках гражданского населения».

Упомянутый в цитате известный венгерский историк Петер Сабо оппонирует Краусу в своём интервью венгерской газете «Флаг», упрекая того в чрезмерном использовании информации из российских архивов:
«В сборнике Тамаша Крауса и Евы-Марии Варга можно найти собранные советскими территориальными комиссиями многочисленные протоколы опросов свидетелей. В числе опрошенных главным образом в 1943 году свидетелей попадается много неграмотных или полуграмотных людей, чьи противоречивые показания сотрудники комиссий могли легко исказить или преувеличить».

Трудно понять, что Сабо пытается доказать этими словами. Свидетели, опрошенные комиссией, своими глазами видели гибель родственников и односельчан. Какое отношение к этому имеет уровень их грамотности — непонятно. В этом же интервью Сабо описывает действия партизан — видимо, желая уравнять между собой убийства мирных жителей, совершенные мадьярами, и боевые действия против вооружённого противника:
«Методы военных действий партизан были исключительно жестокими. В первую очередь, они делали ставку на внезапные рейды, засады, часто одевая венгерскую или немецкую форму. Пленных живыми не оставляли. Например, пулемётную роту батальона 38/1 2-й венгерской армии в лесах в окрестностях Дубровичи они заманили в ловушку. Они окружили гонведов на лесной поляне и расстреляли из пулемётов. После этого их раздели догола, так как им нужны были мундиры. Лишь один или два солдата пережили бойню».
В то же время Сабо и сам не отрицает фактов расправы гонведов с мирным населением:

«В 2012 году я тоже опубликовал исследование о случившемся 21 декабря 1941 года прискорбном случае в украинской Рейментаровке. […] В опубликованном в «Военно-исторических документах» материале я описал хронологию неудачной антипартизанской операции, во время которой партизанам удалось выйти из окружения. После того, как гонведы заподозрили в этом помощь сельских жителей, они учинили кровавую расправу. Венгерская Королевская Армия время от времени проводила судебные разбирательства в отношении виновников таких недопустимых происшествий, но здесь этого не произошло».
Увы, Сабо не привёл ни одного примера «судебных разбирательств, проводимых время от времени» — возможно, их и не было вовсе. Подобно Сабо, прочие современные венгерские историки просто игнорируют «подвиги» венгерских солдат в СССР. Краус и Варга в венгерских СМИ регулярно обвиняются в том, что за их спинами стоит ФСБ, что источники архивных документов, которыми они пользовались, недостоверны и написаны под нажимом и т.д.
Можно не удивляться тому, что подавляющее большинство венгерских читателей, комментирующих процитированные работы, считает Тамаша Крауса и Еву-Марию Варга предателями и возмущено таким осквернением памяти своих солдат. В недавнем интервью по радио Тамаш Краус откровенно рассказал, какому остракизму подвергло его венгерское общество на всех уровнях, обвиняя во лжи и клевете на собственный народ.

Причины жестокости венгров
Читая о злодеяниях мадьяр и их расправах над мирным населением и военнопленными, нельзя не задаться вопросом: в чём же причина такой звериной жестокости? Ведь в хортистской Венгрии не было нацистского режима, Венгрия оставалась единственной из присоединившихся к Германии стран, чьё политическое устройство сохранилось неизменным и во время войны, вплоть до немецкой оккупации. В стране существовала, хотя и сильно ограниченная, но легальная левая и либеральная оппозиция. Всё те же Краус и Варга в своей работе «Венгерские войска и нацистская истребительная политика на территории Советского Союза» попытались дать следующее объяснение жестокости венгерских войск:

«Чем можно объяснить массовое и частое сожжение живьём взрослых и детей, массовое изнасилование женщин с их последующим жестоким избиением или убийством? Зачем нужно было уничтожать всех, кто оставался в живых после сожжения населённых пунктов? Здесь нужно говорить о сложной цепи причин. Во-первых. Определяющую роль в этом сыграл чреватый фашизмом авторитарный режим, давший венгерским солдатам моральное, духовное и культурное «воспитание». […] С первой минуты был очевиден грабительский, аморальный характер войны. Из воспоминаний венгерских солдат выясняется, что под влиянием поражения на Дону у многих из них зародилось сомнение: с какой же целью они находятся почти за две тысячи километров от своей родины, в чужой стране, не понимая ни языка, ни чувств местных жителей? […] Во-вторых. Можно с полным правом предположить, что к числу причин относится и постепенно охватившее всех чувство, связанное с безнадёжностью войны, с неумолимым приближением смерти, с бессмысленностью происходящего, с «недоступностью» и «непостижимостью» противника, странностью его привычек, с муками совести, страхом совершивших злодейства преступников, с желанием уничтожить свидетелей этих злодейств. К этому нужно добавить алчность, возможность свободного грабежа, сознание безнаказанности, больше того – стремление преподнести устрашение, терроризирование населения в виде героического мифа, который помогал обосновать все карательные акции. […] В-третьих. Чувство мести. Во многих документах говорится о том, что кровавые расправы и зверства особенно учащались после крупных поражений. Имеются в виду не только потери, понесённые в борьбе с партизанами, но прежде всего в наступлении Красной армии на рубеже 1942-1943 гг., о прорывах у Сталинграда и Дона».

Проще говоря, выходит, что венгерские гонведы, неожиданно для себя оказавшись за 2000 километров от родины, не понимая «ни языка, ни чувств местных жителей» и испытывая «алчность, возможность свободного грабежа, сознание безнаказанности», а также «чувство мести после крупных поражений», решили уничтожить как можно больше этих самых местных жителей, а заодно и безоружных военнопленных из той самой армии, которая нанесла им эти крупные поражения.

Впрочем, повторюсь: Тамаш Краус и Ева-Мария Варга являются сторонниками объективного подхода к истории пребывания венгерских войск на территории СССР. Но в современной Венгрии превалирует подход иной. На государственные средства идёт героизация армий, которые приняли участие в нападении на СССР и продолжавшемся почти три года ограблении и физическом уничтожении мирного населения.

В подтверждение вышесказанного можно вспомнить и то, что ещё 23 августа 2011 года в Варшаве министры юстиции стран-членов Евросоюза подписали декларацию по случаю Европейского дня памяти жертв тоталитарных режимов. В декларации, среди прочего, сказано: «…их страдания не пропадут в безвестности, их права будут признаны, а виновники предстанут перед правосудием». На этой волне в Венгрии была сделана попытка расследования военных преступлений, совершённых советской армией в конце Второй мировой войны. Национальное следственное управление объявило, что пока проводится расследование одного факта: расстрела 22 марта 1945 года 32 жителей деревни Оласфалу, расположенной в Задунайском крае. Ими были юноши и мужчины в возрасте от 16 до 30 лет, часть из них — этнические немцы. Причины неизвестны: то ли красноармейцы заподозрили в местных жителях венгерских партизан, то ли это была кара за жестокое убийство эсэсовцами раненых красноармейцев и медсестёр из медсанбата в городе Секешфехерваре.
Автор ряда нашумевших книг по истории Второй мировой войны российский писатель Владимир Бешанов так прокомментировал этот факт:
«Против СССР воевали представители многих европейских народов – итальянцы, французы, испанцы, румыны, бельгийцы… Но особой жестокостью отличались немцы и венгры. На этом фоне претензии Венгрии к России будут выглядеть нелепо. Это равнозначно тому, что Монголия потребует от России компенсацию за то, что жители Козельска сожгли послов Батыя».
Тем не менее усилия современных венгерских официальных кругов, направленные на обеление исторической роли хортистских оккупационных войск, продолжаются. Например, в статье «Спи, немая армия», посвящённой 70-летию разгрома 2-й венгерской армии и напечатанной в журнале «Magyar Hírlap» (одно из самых лояльных венгерских проправительственных изданий) автор Золтан Бабуч пишет:
«На протяжении десятилетий вбивали в нас, «согрешившую нацию», что в 1943 году солдат 2-й венгерской армии принесли в жертву немецким интересам, что наши гонведы воевали и мёрзли в бесконечной степи за неправедные цели, точнее – ни за что. […] Дошедшие до нас кипы полковых газет доказывают, что гонведы достаточно хорошо представляли, чего же они ищут вдали от родины. Капрал 7-го пехотного полка Ласло Нири, например, послал домой осенью 1942 года такие строчки: «Искренне хотел бы передать личные ощущения той бескультурности русских, которая их низвела до животного состояния […] явственно ощущается представлявшаяся нашим глазам невероятной нищета. Каждый солдат с отвращением сравнивает этот террором контролируемый рай с нашей прекрасной Родиной. Даже не знаю, что бы случилось, если бы этот народ мог мы осмотреться у нас. Тогда бы он вправе был сказать, что посетил райские кущи, потому что наша Родина по сравнению с их страной – настоящий рай, если описывать даже без всякой предвзятости». […] Но видно, что мы «согрешившая нация», так как до сего дня платим некоторым за постигшие их семьи военные травмы, но те, у кого отец или близкий родственник отдали свою жизнь за Родину, не стоят слов благодарности. Зимой 1943 года на Дону остались не только десятки тысяч гонведов и служащих, но там осталась и наша честь».
Пожалуй, в этом с автором можно согласиться: действительно, на русских, украинских и белорусских землях остались не только венгерские солдаты, но и их честь, стыд и совесть, которых они лишились ещё при жизни, творя свои кровавые зверства.