Драки за еду, воровство, "глюки". Жизнь пленных немцев Сталинграда в советских лагерях

В основном над бывшими сослуживцами измывались участники «исправительных частей 500» — штрафных батальонов вермахта, зачастую набранных из бывших уголовников. 2 февраля 1943 года в Сталинграде РККА взяла в плен 91 000 немецких солдат и офицеров. Как известно, нацисты крайне жестоко обращались с военнопленными из СССР. Благодаря запискам служащих вермахта удалось узнать — за колючей проволокой немцы зачастую относились и друг к другу, словно хищники в зоопарке.

По свидетельствам очевидцев, немецкие солдаты изначально считали пленных остальных национальностей из числа союзников Германии (итальянцев, румын, хорватов, венгров, словаков) за «второй сорт». Ими пытались помыкать, за ослушание наваливались «гуртом» и били, отнимали еду, выламывали золотые зубы, служившие лагерной «валютой»: ценности затем обменивались на тушёнку, водку и сигареты. Это привело к обратному результату — в лагере Бекетовка румыны и хорваты, объяснив советской администрации, что «гитлеровцам доверять нельзя», заняли все «хлебные» должности на кухне. Как рассказывал позже пленный немецкий лётчик Шмайдер, румыны группами нападали на разносчиков еды, избивая людей и отбирая баланду: иногда в контейнерах содержался обед для целого барака. Голодные немцы были вынуждены создать «отряды самообороны», чтобы охранять свой суп и хлеб.

«Затем последовало новое потрясение, — сокрушается Шмайдер. — Наши австрийские товарищи внезапно перестали быть немцами. Они стали гордо называть себя «аустрицы». В ответ пленные из Германии отчаянно ругались с австрийцами, напоминая им, что Адольф Гитлер вообще-то родился в Австрии.

В книге британского историка Энтони Бивора «Сталинград» приведены куда более ужасающие случаи. Один унтер-офицер вермахта упал в выгребную яму — он утонул в нечистотах, и никто из пленных соратников не помог ему выбраться. Упоминается инцидент с неким немецким графом, владельцем поместий, страдавшим в плену от недоедания. О нём позаботился солдат из госпиталя, оказавшийся земляком аристократа: «Я из соседней деревни, много раз видел, как ты едешь мимо на своём красном "мерседесе". Ты голоден? Я могу тебе помочь». Он приносил графу объедки и тем самым помог ему выжить.

Между тем даже в плену сохранялись различия в званиях между нацистскими солдатами и офицерами, содержание в неволе не сделало их равными. Весной 1943-го генералы и полковники армии фельдмаршала Паулюса уехали в специальный лагерь под Москвой в комфортабельных пассажирских вагонах, а лейтенантов и фельдфебелей при транспортировке в Узбекистан набивали в «теплушки» на общих основаниях. Немецкие генералы (в отличие от советских генералов в гитлеровских концлагерях) имели специальный паёк — мясные консервы, масло, сахар.

...Именно поэтому красноармейцы в Сталинграде были поражены внешним видом сдавшихся немецких солдат — это были тощие, заросшие бородами люди, шатавшиеся от голода, со следами обморожений, все во вшах. Но высшие офицеры и генералы рейха оказались весьма упитаны, чисто выбриты, пахли одеколоном — пока низшие армейские чины в Сталинграде в полубезумии грызли мёрзлые трупы лошадей, начальство неплохо питалось и получало горячую воду в нужных количествах. После войны назад в Германию вернулись только 6 000 человек. Треть пленных скончалась уже к концу весны — они находились в последней стадии истощения, у множества людей от обморожений началась гангрена. Всего умерло 95% солдат, 55% младших офицеров и только 5% высших чинов армии Фридриха Паулюса — генералы и полковники кушали очень хорошо, получали лечение от советских врачей: и им, по сути, было плевать на условия своих подчинённых. Никто из офицеров не делился своим пайком с простыми солдатами.

Попав в плен в Сталинграде, многие немецкие военные слепо верили, что их скоро освободят — дескать, Советский Союз не сможет выиграть войну против «великой Германии». У некоторых даже наблюдались слуховые галлюцинации — они якобы слышали канонаду приближающейся линии фронта и уверяли остальных, что освобождение близко. Немцы жаловались лагерному начальству на постоянный голод, отсутствие нужных жиров и витаминов: забыв, что они пришли сюда с оружием, а советские военнопленные в Германии выкапывают из земли коренья, умирая сотнями тысяч.

В книге Бивора есть анонимные свидетельства — якобы отдельные румынские и немецкие солдаты дошли до... каннибализма, поскольку им хотелось мяса. В мемуарах первого секретаря Сталинградского обкома Алексея Чуянова этот факт подтверждается: «Пришлось пригрозить пленным оружием, чтобы прекратить такое варварство». Стоит также упомянуть, что зимой 1942-43 гг. в Сталинграде умерло 15 000 советских военнопленных, захваченных армией Паулюса: едва немецкая группировка попала в «котёл», наших людей перестали кормить, не давая даже крошки хлеба. Выжили единицы.

Практически все сталинградские пленные в мемуарах после войны сокрушались насчёт «жутких условий содержания» и «каторжного труда». В то же время проскальзывает информация — в городе Кызыл-Кия Киргизской ССР в лагере для немцев было неплохое медицинское обслуживание и даже бассейн (!), где нацисты купались после работы. Заключённым-немцам давали гречневую кашу и рыбный суп, но они всё равно горевали — им не нравилась еда: хотя советские офицеры в концлагере Маутхаузен почитали за счастье есть гнилую брюкву. Был инцидент, когда трое солдат вермахта в Узбекистане попытались сбежать: их схватили, но оставили в живых. В немецких лагерях за попытку побега всегда вешали. Летом 1943-го немцам, участвовавшим в строительстве новых домов в Сталинграде, разрешили выходить (!) за территорию лагеря и собирать в поле лекарственные травы — пленные (как и уцелевшие жители города) страдали от цинги.

Врач 44-й пехотной дивизии вермахта Дибольд в своих записях отмечал — советский комендант одного из госпиталей для военнопленных в Сталинграде делился с немецкими докторами папиросами и хлебом. Зато сами «истинные арийцы» в больницах грабили своих же товарищей, шаря по карманам лежащих в горячке больных. В основном забирали наручные часы или обручальное кольцо — это обменивали на пару пачек махорки. Приводится случай умершего от тифа переводчика-нациста, у коего после смерти нашли в кармане мешочек с кольцами: такая же судьба постигла сотни немецких мародёров — обирая других пленных, они заразились болезнью, переносимой вшами.

Но самый настоящий моральный упадок среди военнослужащих армии Фридриха Паулюса произошёл, когда сражения наконец-то переместились на территорию Германии. 9 мая 1945 года генерал-полковник вермахта Карл Штрекер (он сдался в плен, находясь в «северном котле» Сталинграда) горестно записал в своём дневнике — «я и мои товарищи невыносимо страдаем, слушая победные русские заявления и песни пьяных советских солдат». Кажется, любые комментарии здесь излишни.

(c) Zотов