«Красное знамя» Ивана Завершинского: один артиллерист против всех

Ему хватило времени на ещё один выстрел, но точно прицелиться он уже не успевал. Вражеский танк, оказавшийся совсем близко, загорелся, но не взорвался. Из него полез здоровенный немец с командирскими нашивками, что-то оравший на своём языке.

Завершинский достал пистолет, тщательно прицелился — со стрелковым оружием ему приходилось работать реже — и выстрелил.

В этот день у него всё получалось. Немец свалился с пробитой башкой.

— Шестой, — подсчитал Иван. — А неплохо получается.

Оставалось загнать снаряд и выстрелить в последний раз, прежде чем немецкие танки разнесут батарею в щепки. Но тут враг решил, что пора разобраться с докучливым орудием, и развернул ствол в сторону Ивана.

«Ну вот, не успел седьмого завалить, — расстроился Иван. — И в партию тоже не вступил. И даже медаль никакую не получил».

Мысль про медаль была глупой, но, когда тебе в лицо смотрит дуло танка, не получается рассуждать умно, марксистски‑ленински.

Танк выстрелил. Иван за секунду до этого успел нырнуть на землю.

Когда грохот от разрыва смешался с шумом боя, Иван поднял голову. Голова была на месте. Руки-ноги — тоже. Орудия не было. Точнее, то, что от него осталось, стрелять больше не могло. Бежать на танки с пистолетом тоже не было особого смысла.

От батареи, в принципе, тоже мало что осталось. Точнее, уже практически ничего.

Смерти Иван не боялся, но умирать бессмысленно не хотелось. Он забился в щель между камнями и стал ждать.

Танки перекатились через него, смяв остатки орудий, и стальной волной хлынули дальше.

Иван ждал. Он дожидался темноты.

Ночью он встал и огляделся вокруг. Стал считать знакомых среди мёртвых тел. Сбивался со счёта, начинал сначала — что-то трудно было с математикой в этот день у способного и талантливого Ивана. Знакомых оказалось восемь. Рыть могилу подручными средствами было неудобно и непривычно. Руки сбились в кровь. Но Иван похоронил их — и поставил приметный камушек. Он очень хотел верить, что Красная армия, катившаяся всё дальше на восток, ещё вернётся к этому селу.

Иначе быть не могло.

Иван спокойно зашагал, почти не прячась. К утру он вышел из окружения и добрался до своих.

Потом он, кстати, стал наводчиком и всё-таки вступил в партию.

И сбил вражеский самолёт.

А спустя ровно год после начала войны — ещё три. Тогда его часть переправлялась через Дон в Ростове, оставив могилу на восьмерых человек далеко позади.

Немецкие бомбардировщики роняли тяжёлую смерть сверху. Иван отказывался покидать орудие. Технику тогда бросали многие — не до неё, выжить бы. Иван так не хотел.

Он успел подбить три вражеских самолёта, когда очередная бомба разорвалась неподалёку и тело Ивана вспыхнуло яркой, острой болью.

«Это ничего, — подумал он. — Я же ещё в сознании».

Он не отходил от своего орудия, пока они оба не переправились на другой берег Дона.

Там Иван вздохнул и закрыл глаза.

И не умер.