Суть ислама, причины его упадка и современный реванш…

Мир-система.

Чтобы понять глубинные смыслы, разделяющие (но не дающие развалиться) мир ислама, нужно знать предмет бывшего когда-то единым вероучения, поскольку религией в традиционном смысле слова — ислам не является. Это такой регулятор огромной мировой системы, испробовавшей все доступные механизмы организации человеческого социума. Большая ошибка, когда говорят: системный характер человеческая цивилизация приобрела только за последние несколько веков Нового Времени. Нет, со времен Двуречья подобные попытки предпринимались, империи старались силой и угрозами, либо ползучей экспансией создать некую глобальную структуру. Насколько транспортная связность могла позволить. Но попытки регулярно проваливались, господствовавшие имперские религии не справлялись со своей объединительной задачей. Неплохо цементировал пёстрые этнические миры Средиземноморья эллинизм, но его многобожие переродилось в чистой воды философию, погрязло в неубедительных для народа спекуляциях жрецов. Недурно выступило поначалу христианство, слишком быстро замаравшись в сделках со властью, сменив пастырскую проповедь на принуждение и террор, обман и стяжание богатства, предав забвению первоначальные заповеди единобожия. И вот появляется ислам… Его создатели сидят в Аравийских песках, смотрят на общую картину мира. Им нравятся «традиции пророков» Ближнего Востока, очень. Это некая интеллектуальная цепь, связывающая огромное число исторических эпох. Свой мир VII века они рассматривают как единую Систему глобального человеческого общества, где борются два начала: союзное аллаху и противостоящее ему. Что взять полезного, от чего отказаться? Само собой, основатели ислама оставляют в своём вероучении понятие «единого духа», которому противостоит система идолопоклонничества и многобожия. Вероучение берёт основополагающий принцип, за который пророки постоянно ратовали, — создание общин. Но делают в этом вопросе шаг вперёд, мусульманская «умма» должна стать… «армией аллаха». То есть, добро нужно оснастить кулаками, чтобы эффективно противостоять окружающей Системе, стремиться её разрушить «до основанья, а затем...»? Всё верно, открыть дорогу Мессии — спасителю и освободителю истинно верующих. Откровение пророка Мухаммада сразу ставит точку в вопросе «миссии пророков». Основатель ислама сообщает: я есть последний персонаж в пророческой цепи человеческой истории, других не будет. Только пособники дьявола начнут рядиться в овечьи шкуры. Глядя на корчи восточных провинций христианской Византии, погрязших в лицемерии священства и власти, — принимается другое, ещё не знакомое монотеизму решение. Все предыдущие «пророчества» со времён Вавилона носили этический характер, таким нехитрым образом цементируя общины, уводя их с троп бесчеловечных, жестоких, несправедливых. Отвращая от жестокосердного образа жизни, запрещали угнетение, насилие, грабёж, пролитие крови и т.д. Но как показала история, Система сбоила, не могла себя защитить, постоянно проигрывала язычникам и многобожникам, не стеснённых нормами этики и морали. Основатели ислама идут дальше. Полностью разделяя главные «моисеевы заповеди» — разрабатывают строжайший юридический кодекс (шариат, социально-поведенческая модель жизни мусульманина). По сравнению с иудейскими и христианскими этическими ориентирами за авторством пророков Ноя и Моисея — это прорыв. Поскольку одновременно Ислам представил своим последователям сразу два «откровения»: знание (как метод постижения реальности) и строгую модель мышления. Все предшествующие допускали большую ошибку, скатываясь во враждебный единобожию консервативный, традиционалистский элемент. Это видно на примере Моисея, учение и пророчества которого самым безобразным образом переработали вавилонские мудрецы, породив узко-национальную иудейскую религию, втиснутую в Талмуд и Каббалу. Христианство вообще недолго сопротивлялось хитрым эллинам, из монотеистической религии превратившись в языческий клуб для поклонения сонму «святых идолов». Основатели ислама эту проблему решили очень изящно, назвав собственное «откровение» явлением Творца созданному им человечеству… в образе священной Книги. Если использовать метафору, смысл таков:

Раскол или разделение?

Ещё при жизни пророка Мухаммад оформилась крепкая община его последователей, сразу же начав спорить. Среди сахабов (сподвижники, соратники) было очень много людей, следовавших за личной харизмой пророка, не понимая сверхзадачи нового вероучения, которая должна сделать то самое: «мы старый мир до основанья… а затем». Свою жизненную цель эти яростные и воинственные арабы видели в победе над конкретными геополитическими игроками: Византийской империей и сасанидским Ираном. Считая достаточным заменить их господство новой, справедливой исламской системой. Было среди сахабов более образованное меньшинство, которые задачи ставили более сложные, цели — далеко идущие. Глубже толковали «откровение аллаха», политически мыслили крайне амбициозно, совершенно точно схватив агрессивную и мессианскую суть Корана — через «откровение» начать великую борьбу с «бездной». Имея на руках ясный и неизменный священный текст, сделали его орудием «предвечной справедливости». Говоря простым зыком: силой, проповедью, личным примером (неважно как) нужно упразднять все неисламские отношения между людьми. Уничтожать цивилизации, которые являются кормовой базой для искушений дьявола-иблиса, губящего человечество. Исторически сложилось так: Омейяды (династия халифов, ведущая начало от Омайя, троюродного деда пророка Мухаммада) стали проводниками жёстокого арабского национализма. Прикладные практики, мастеровые и строители государства нового типа, отвергавшие достижения и мировоззрение немусульман. Им противостояли Аббасиды (династия халифов дяди пророка Аббаса), считавшие ислам мистическим, «непостигаемым учением». Омейяды просуществовали всего 90 лет, были вырезаны (чудом спасся только но основатель Кордовского халифата Хишам) своими соперниками. Так началось извечное соперничество суннитов и шиитов. Оба течения не растеряли импульс первоначального ислама, каждое на свой лад стало строить собственную систему справедливого общества. Но шли века…

Жажда реванша.

Почему ислам выжил? А почему спаслось христианство? Одна и та же схема, «единство и борьба противоположностей» помогли. Расколовшись на несколько частей, эти вероучения сохранили механизмы воспроизводства собственных идеалов, бодрились войнами и непримиримостью противостояния. Это как с Советским Союзом и мировым империализмом ситуация. Социалистический лагерь противостоял капиталистическому, делая дряхлого соперника более здоровым и гибким. Хотя в 1917 году старый мир должен был рухнуть под заключительные залпы мировой бойни, не выдержав груза классовых неразрешимых противоречий. Но… пойдя на уступки пролетариату, выжил, став более умным, осторожным и внимательным. Умерил жадность и цинизм. Так спаслось и христианство, развалившись на католицизм, православие и протестантизм. Ислам — на суннизм и шиизм. Но чертёж обратной сборки, невозможный для других монотеистических религий, — сохранил только он. Под именем Исламская Республика Иран. Единственная страна, которая избавилась от «разлагающего» светского влияния, приводящего государства суннитов в «дружную семью мировых держав». Смогут учёные «аятоллы» возродить в чистом виде учение пророка, дать исламу ещё один шанс на мировое господство? Очень сомнительно. Слишком со многими глобальными системами нужно бороться. Это США, Евросоюз, Россия, Китай… практически все остальные члены ООН. Шииты опоздали с реваншистскими порывами, став изгоями в более сильном окружении…

Рождение реванша.

Это не главная угроза, вырос новый жуткий парадокс — суннитские салафиты, призывающие вернуться к «истокам», умме-общине времён пророка Мухаммада и трёх первых праведных халифов (т.е., династии Омейядов). Едва теплясь с XVIII по ХХ века небольшими общинами стоиков, «мусульманских пуритан», неожиданно расцвели в преддверии Миллениума несколькими мощными организованными сетевыми структурами. С одной стороны, салафиты считают себя преемниками тех сахабов, которые стремились сокрушить Византию, не быть столь радикальными в распространении ислама. Но сегодня (вот удивительное дело) реализуют противоположный импульс, более родной для первых шиитов. С претензиями «разрушить до основанья, а затем»... Идеология салафитов притягательна для не очень сильного в богословии мусульманина. Они призывают очистить ислам от многовековых наносов, чуждых примесей суфизма и любых культурных, этнических или национальных «особенностей». Мусульмане должны стать единым народом-победителем, невзирая на цвет кожи, происхождение, социальный статус и место рождения. Радикалы успешны, за последние два десятка лет избавили Магриб и Ближний Восток от «посредничества» традиционных институтов ислама в общении с верующими, напирая на утверждение: в Коране всё написано ясным языком, прямыми побудительными инструкциями, его не нужно толковать. В Европе продемонстрировали, насколько успешно сожительство мусульман в единых общинах, ранее разделённых исламскими школами, течениями или приверженностью словам древних халифов, учёных-богословов. Проще, прямее, эффективнее! Не спрашивай совета, чувствуй сердцем «слова аллаха»! Правоверный должен стараться выбрать то мнение, которое подкреплено наиболее сильным доводом. Неважно, из какого оно лагеря — суннитского или шиитского. Салафиты уже серьёзно подрывают бизнес многих мусульманских стран, на высоком богословском уровне обосновав запрет практики паломничества к могилам святых, шейхов и суфиев. Только Мекка! Всё остальное — христианская мерзкая практика поклонения мёртвым! Никакого праздника в день рождения пророка, он это запретил. Никаких взываний к Мухаммаду или другим пророкам и праведникам ислама, это «ширка» (многобожие). Только Аллах! Привлекательны салафиты простой политической доктриной: никаких разделений в среде мусульманских стран, гражданские войны или межэтнические столкновения — страшный грех, нарушение исламского единства. Только Халифат, а возникающие разногласия и трения пусть будут хлебом немногочисленных учёных имамов, лидеров наиболее крупных общин. Вот так Иран потерял очарование страны «чистого ислама». А сев за стол переговоров с «шайтанами», либеральной системой западного истеблишмента — стал презираем лидерами салафитов. Ожидавшегося после Исламской Революции «столкновения цивилизаций» не произошло, Тегеран встроился в мировой порядок. Хотя порой брыкается, конфликтует, угрожает «атомной программой» — но столь же стремительно теряет доверие мусульман, особенно на фоне безоговорочной победы талибов над главным демоном Ойкумены — США со всеми своими холуями.