К 35-летию исчезновения сахара

А сегодня — упс, никакого сахара в магазине нет вообще, хотя остальные продукты пока на местах. Куда он девался — непонятно. Через некоторое время, когда это произошло по всей стране, Михаил Сергеевич Горбачёв доверительно объяснил с телеэкранов: люди понимают, куда делся сахар! Его скупили самогонщики! Они гонят из него первач! Ну да, ведь шла знаменитая горбачёвская кампания борьбы за трезвость, вот и дала такой побочный результат. Это хоть как-то объясняло происходящее.

Слегка удручённые подобным сюрпризом — ведь от перестройки вначале ждали только хорошего, только перемен к лучшему! — сторонники перестройки даже стали выходить на улицы вот с такими лозунгами:

Но спустя небольшое время исчезло мыло! Куда делось мыло? Этот факт нельзя было объяснить происками самогонщиков, ведь из мыла первач никак не сваришь, и обычно красноречивый Михаил Сергеевич об этом глухо молчал... На антикоммунистической волне появилась шутка о том, что «КПСС отмывается». А потом уже с прилавков стало исчезать всё подряд.

На самом деле такой катастрофический итог возымело внедрение в социализм пресловутых «рыночных методов хозяйствования». Но тогда всё объясняли ровно наоборот: что надо внедрять рынок ещё шире, ещё больше, а виновата во всём проклятая плановая, «Административно-Командная Система». Внедряли... В итоге к 1991 году магазинные прилавки стали выглядеть примерно вот так:

Правда, во избежание ложного понимания, должен уточнить, что вплоть до 25 декабря 1991 года и прихода к власти правительства Егора Гайдара никто от голода в СССР всё же не умирал. Работали все столовые и кафе, там можно было свободно и совсем недорого поесть. В хлебе недостатка тоже не ощущалось. За остальными продуктами требовалось или отстаивать очереди, или идти на базар, где продукты были, но гораздо дороже. Помню одну такую очередь человек из ста и часа на полтора, наверное, которую я отстоял в 1991 году в молочном магазине на московской улице Вишневского. Добравшись до прилавка, хватали всё, что только давали — столько, сколько разрешали брать в одни руки. Цены были ещё старыми, советскими, то есть невысокими. Я тогда взял среди прочего какой-то творог в коробочках, который раньше никогда не покупал. Исходя из логики: если дают, значит, надо брать. Какая-то женщина лет 30 в этой очереди, устало прислонившись к стене, с чувством говорила: «Мне всё равно, сколько будет стоить. Пусть стоит хоть миллион! Но чтобы всё лежало на прилавке». До сих пор помню её убеждённый тон, эту веру в то, что заработать можно «хоть миллион». Интересно, она сохранила это мнение через год, когда цены взлетели на порядки? Но тогда ни единый человек в очереди ей не возразил, остальные молчаливо соглашались.

Продолжать не буду, чтобы не перескочить ненароком к современности. На этом всё...