О простом продукте в современных условиях

События последних месяцев явили миру новую экономическую модель: к черту технологии — даешь углеводороды. И теперь несколько иной смысл мы вкладываем в строки из «Евгения Онегина»:

Зато читал Адама Смита
И был глубокой эконом,
То есть умел судить о том,
Как государство богатеет,
И чем живет, и почему
Не нужно золота ему,
Когда простой продукт имеет.

Простой продукт в современных условиях — это вовсе не зерно, как считалось раньше, а газ и нефть. Ибо если не будет солярки, то ничего не посеешь и не пожнешь. Во времена Пушкина мощность измерялась в крестьянских лошадках, а теперь в тучных табунах лошадиных сил, собранных под капотами тракторов, комбайнов и грузовиков.

Последние 30–35 лет экономисты либерального толка убеждали нас, что немецкая экономика лучше нашей, сырьевой, потому что технологии позволяют на пустом месте, используя лишь ум и знание законов рынка, создавать добавленную стоимость. А мы, убогие, только и способны качать на Запад природные ресурсы.

И вдруг выясняется, что без нашего дешевого «простого продукта» великие европейские технологии не стоят ломаного гроша. Заводы банкротятся, цены на продукты и коммуналку взлетают до небес, инфляция бьет рекорды, народ приготовился мерзнуть в своих неотапливаемых домах и квартирах. Похоже, курорты Таиланда и Индонезии в ближайший зимний сезон разбогатеют, принимая пенсионеров из Европы, которые в массе своей не смогут жить на родине при таких заоблачных тарифах.

По последним данным, в ЕС и Великобритании за десять последних месяцев спрос на газ снизился почти на 40 млрд кубометров. Фантастические цифры. Газ им просто не нужен, оставшейся промышленности его хватает. Это значит, что по мере усиления кризиса его будет требоваться все меньше и меньше, как для производства тепла, так и электроэнергии. Европа, конечно, никуда не исчезнет и не погибнет, она просто превратится в территорию со скромными потребностями и возможностями. Дойдет до уровня Болгарии, например. Или Греции, если прогноз окажется не настолько мрачным.

Американцы (ну или англичане — без разницы), перерубив трубы «Северных потоков», у всех на глазах спилили могучую ветку на которой десятилетиями безмятежно сидели рядком бюргеры и рантье, рассказывая друг другу анекдоты за кружкой пива. Один за другим наместники США в европейских странах вроде Макрона или Шольца предупреждают свой верный электорат, что время благоденствия закончилось. Примерно так:

Суровые годы уходят
Борьбы за свободу страны,
За ними другие приходят —
Они будут тоже трудны.

А я все думаю: что-то в экономической теории о превосходстве технологий над сырьем не сходится. Ведь при мировых катаклизмах вроде нынешнего, когда каждый за себя, уверенность в завтрашнем дне есть только у России, в Катаре и других странах Персидского залива. Что логично и правильно — см. пушкинские строки.

Базовый экономический закон о простом продукте не нарушен. Все как раз наоборот: его нарушали десятилетиями, внедряя в сознание доверчивых европейцев (и в наше, кстати), что компьютеры и станки изменили мир до неузнаваемости. Не-а, не изменили — они его исказили.

И вот теперь наступает момент истины. В этом и, возможно, в следующем году европейским грандам еще хватит жирка, накопленного за прошлые годы, чтобы пережить зиму. А вот года через три-четыре германиям и италиям предстоит вернуться в свое прежнее состояние — лет на двести-триста назад, во времена Адама Смита. Поля и заводы зарастут лесами, что автоматически заставит горожан вспомнить навыки охотников и дровосеков.

Но скорее всего они начнут войну за ресурсы, если не с нами, то с обнаглевшим Катаром и другими монархиями Ближнего Востока — в конце концов, волчьи законы капитализма никто не отменял. Поэтому впереди нас всех ждет увлекательное зрелище: новая борьба за передел мира. Причем шансы выжить в этом полуестественном отборе у нас побольше, чем у многих других, не имеющих «Калибров» и «Посейдонов». Тут ведь не только «простой продукт» важен, но и способность себя защитить.

Так что посмотрим, как Европа будет выкручиваться. Все только начинается.