Операция «Финал»

В последние дни войны многие нацистские преступники искали пути для бегства, небезосновательно опасаясь за свои жизни. Многих из них схватили и отправили на суд в Нюрнберге, но кое-кому удалось скрыться. Среди таких беглецов самым разыскиваемым был Адольф Эйхман — вдохновитель и главный организатор холокоста. До 1960 года преступнику удавалось водить за нос охотников за нацистами, но «Моссад» его все-таки нашел. Итогом операции «Финал», блестяще выполненной израильской разведкой, было похищение Эйхмана, его доставка в Израиль, суд и смерть на виселице.

Адольф Эйхман с 1939 года возглавлял специальный отдел гестапо, отвечавший за создание гетто и концлагерей, а также за прямое уничтожение еврейского населения Европы. Именно Эйхман написал протокол Ванзейской конференции, в котором излагался план массового уничтожения людей, позднее получивший название Холокост.

Не удивительно, что Эйхман стал самым разыскиваемым нацистом, даже более ненавистным, чем «Доктор Смерть» Йозеф Менгеле. «Архитектора Холокоста» искали по всему миру, от Кувейта до Чили, а он обосновался в солнечной Аргентине, среди таких же, как он сам бывших нацистов, и жил жизнью неприметного обывателя. Расположенная максимально далеко от Европы, Аргентина стала настоящим островком спасения для тысяч нацистских преступников. Президент страны Хуан Перон всегда симпатизировал Гитлеру и после поражения Германии дал «зеленый свет» для въезда в Аргентину беглых нацистов. Наци вместе с семьями, запасшись поддельными паспортами, потянулись на край света и организовали в южноамериканской стране большую и влиятельную диаспору.

Пока Перон был при власти, немцы работали на многих ответственных должностях и даже служили в армии Аргентины. Адольф Эйхман не нуждался — он украл у погубленных им людей достаточно денег, чтобы обеспечить себя и свою семью. Организатор Холокоста, чтобы не привлекать внимания, устроился на работу в местный филиал компании «Мерседес» и жил в одном из бедных районов Буэнос-Айреса под именем Рикардо Клемента, с женой и тремя сыновьями.

Именно один из сыновей беглеца, Николас, и помог израильтянам разыскать своего неуловимого отца. Молодой человек влюбился в дочку другого немецкого эмигранта — Лотара Германа и та решила познакомить юношу с отцом. Лотар, хотя и был родом из Германии, не имел ничего общего с нацистами — он был евреем и его семья серьезно пострадала в годы войны. Молодой человек, открыто представившийся как  Клаус Эйхман и хвалившийся тем, что его отец причастен к «массовым чисткам», заинтересовал Лотара Германа. Старый немецкий еврей был почти слеп, но после двух-трех встреч уже не сомневался, что парень его дочери — сын Адольфа Эйхмана. Лотар написал письмо в ФРГ, генеральному прокурору земли Гессен Фрицу Бауэру, а тот передал информацию о местонахождении Эйхмана израильским властям. За дело взялся «Моссад» и картина жизни нацистского преступника стала видна как на ладони.

Эйхман, бежав из Германии, оставил в Европе жену и детей. Затем, вернувшись под видом аргентинца немецкого происхождения Рикардо Клемента, снова женился на своей супруге и вывез семью в Буэнос-Айрес. Несмотря на солидные суммы, вывезенные в Аргентину при бегстве, семья беглецов жила очень скромно. Им принадлежал маленький старый домик в бедном районе, а у самого Эйхмана даже не было машины и он ездил на работу на автобусе. Операцию по похищению преступника, получившую название «Финал», возглавил лично директор «Моссада» Иссер Харель. Подготовка ее началась осенью 1959 года, а завершилась только в апреле 1960. Всего было задействовано 30 человек, из которых 12 вошли в группу захвата, а остальные были заняты в наблюдении, обеспечении связи и безопасности. 29 апреля 1960 года Харель лично прибыл в Буэнос-Айрес, чтобы руководить ответственной операцией.

Для «Финала» в столице Аргентины были арендованы несколько домов и квартир и два автомобиля. Были предусмотрены все варианты, вплоть до самого неприятного — если операции помешает аргентинская полиция. Эйхмана нельзя было убивать ни в коем случае — слишком ценной информацией о преступлениях нацистов он обладал. В случае разоблачения группы одному из участников операции полагалось приковать себя наручниками к похищенному, а ключ выбросить.

Об участии «Моссада» упоминать было нельзя, так это могло привести к международному скандалу и участники похищения должны были выдавать себя за независимых мстителей. В случае неудачи нужно было сделать так, чтобы про Эйхмана узнало как можно больше людей — это помешало бы нацисту снова улизнуть. 11 мая 1960 года семь человек в двух автомобилях ожидали Эйхмана после работы возле его дома. В 20.00 объект вышел из автобуса и в сумерках начал двигаться по улице в сторону своего дома, освещая путь карманным фонариком. Один из моссадовцев, Питер Малкин, окликнул мужчину — «Un momentito, señor!» («Минуточку, господин»), а когда тот остановился, схватил его за шею борцовским приемом «нельсон» и повалил на землю. Тут же к Эйхману подбежали другие агенты и, схватив его за руки и ноги погрузили в машину и накрыли плотным одеялом. Позднее один из участников «Финала», Рафи Эйтан, вспоминал, что нацист не оказал ни малейшего сопротивления и, пока его везли в машине на арендованную виллу, только тихонько подвывал.

На вилле Эйхмана содержали 9 дней прикованным к койке и там же шеф «Моссада» Харель провел первый допрос задержанного. Похищенный не стал отпираться и почти сразу назвал свое настоящее имя, а также номера удостоверений СС и партийного билета НСДАП. Ошибки быть не могло и Харель решил начать вторую часть операции — доставку преступника в Израиль. В первую очередь нациста заставили написать письмо, в котором тот сам выражал желание отправиться в Израиль и предстать там перед судом за свои злодеяния: «Я, нижеподписавшийся Адольф Эйхман, добровольно заявляю: сейчас, когда стало известно, кто я на самом деле, нет смысла пытаться уйти от суда. Я заявляю о моем согласии поехать в Израиль и предстать там перед компетентным судом. Само собой разумеется, что я получу юридическую защиту и со своей стороны расскажу факты, связанные с последними годами моей службы в Германии, не скрывая ничего, дабы грядущим поколениям была известна истинная картина тех событий. Настоящее заявление подписываю добровольно. Мне ничего не обещали и ничем не угрожали. Я хочу, наконец, обрести душевный покой. Поскольку я уже не могу восстановить в памяти прошлое во всех подробностях и подчас путаю события, то прошу предоставить мне документы и свидетелей, которые помогли бы восстановить картину происшедшего. Адольф Эйхман. Буэнос-Айрес, май 1960».

Вывезти Эйхмана из страны, в которой почти открыто симпатизировали нацистам, было сложнее, чем произвести задержание. 19 мая в аэропорту Буэнос-Айреса совершил посадку пассажирский самолет израильской авиакомпании «Эль-Аль» с официальной делегацией. В этот же день на одной из улиц аргентинской столицы было инсценировано ДТП с участием израильского летчика.

Эйхмана привезли в аэропорт в форме пилота «Эль-Аль», накачанного до полубессознательного состояния наркотиками и с забинтованной головой. У сопровождавших его агентов «Моссада» была на руках справка для пограничников, в которой говорилось, что пострадавший — пилот гражданской авиации Рафаэль Арнон, которые ранен, но транспортабелен. Осмотрев паспорт на имя Арнона, аргентинцы пропустили забинтованного человека и сопровождавших людей к самолету. Вылет состоялся немедленно. Позднее выяснилось, что пока Эйхман находился на вилле с агентами, Буэнос-Айрес прочесывали вместе с полицией 300 нацистов. Они были в ярости и одновременно в паническом ужасе, так как если кто-то дотянулся до Эйхмана, значит, никто из них не может чувствовать себя в безопасности.

Вскоре власти Израиля сообщили всему миру, что Эйхман предстал перед судом и принесли извинения правительству Аргентины за самоуправство на территории чужой страны. Процесс над самым разыскиваемым нацистом начался в апреле и завершился в декабре 1961 года. На суде выступили сотни живых свидетелей Холокоста и приговор был совершенно справедливым — смертная казнь.

Адольфа Эйхмана повесили в тюрьме города Рамле в ночь с 31 мая на 1 июня 1962 года, а тело его тут же сожгли. Места для погребения убийцы миллионов евреев на земле Израиля не нашлось, поэтому прах казненного развеяли над Средиземным морем в нейтральных водах.