В 1930-е годы А.И. Деникин нередко выступал с публичными лекциями. Во время одной из них из зала кто-то не слишком умный выкрикнул: "От большевистской петли нас спасёт только иноземное иго!". Возмущённый этой безумной репликой, Антон Иванович ответил резко: "Я не приемлю ни петли, ни ига!" В то время он вряд ли думал, как скоро ему придётся на деле отстаивать это своё жизненное кредо.

Начало Великой Отечественной войны встретило семью Деникиных в небольшом французском городке Мимизане, где они рассчитывали избежать контактов с нацистскими оккупантами. Но не могли избежать обрушившейся на их головы страшной вести. Вот запись в дневнике супруги генерала - Ксении Васильевны, сделанная 23 июня 1941 года: "О Россия! Чаша страданий ещё не испита тобою до дна! Борются два антихриста. Конечно, нападение Германии означает конец коммунизма в России. Но какую цену придётся за это платить! Сейчас же немецкие бомбы разрывают на части русские тела, проклятые немецкие танки заполнили нашу страну, льётся русская кровь".

Как видим из этой записи, Деникины с самого начала не испытывали ничего похожего на злорадство, которому многие тогда предались в эмиграции. К.В. Деникина, явно не без ведома и не без одобрения мужа, пишет о "проклятых немецких танках" и о том, что "немецкие бомбы разрывают на части русские тела" в то самое время, когда Д. Мережковский сравнивал Гитлера с ... Жанной д'Арк, а архиепископ-эмигрант Иоанн (Шаховской) уподоблял нацистское нашествие "пасхе посреди лета" и призывал добровольно "лечь под нож многоопытного германского хирурга". И даже предполагаемый (и весьма возможный по мнению многих в 1941-м году) конец коммунизма в России Деникиных не радовал, ибо они уже тогда задумывались о цене...

По мере же того, как в Мимизан проникала информация о зверствах гитлеровцев на оккупированных советских территориях, полюс надежд семьи Деникиных смещается в сторону от "конца коммунизма в России" до "русских побед". Очень скоро Антон Иванович повесил на стене карту, по которой начал флажками, как в старину, в бытность начальником штаба верховного главнокомандующего (в 1917-м году), отмечать продвижения Красной Армии, сначала на восток, потом обратно - на запад. Деникин сам говорил об этом: "Мы испытывали боль в дни поражений армии, хотя она и называется Красной, а не Российской, и радость - в дни её побед". Не питая никаких иллюзий относительно Сталина (скорее, даже преувеличивая его "кровожадность"), Деникин не мог не понимать, что нацисты несут русскому народу не освобождение от большевистской тирании, а ещё худшее порабощение.

Тем более, что его семье пришлось-таки самой столкнуться с этими "освободителями". В первые же дни Великой Отечественной была арестована жена Антона Ивановича. Немцы отнюдь не смотрели на белоэмигрантов как на достойных уважения союзников, более того - не делали никакой разницы между ними - и теми, кого они безжалостно истребляли в СССР. Деникин писал дочери: "Немцы решили отправить всех русских - как мужчин, так и женщин моложе 55 лет - в концентрационные лагеря. Сегодня немецкие солдаты увезли твою мать в Мон-де-Марсан. Русские белоэмигранты внушают им такой страх, что они дали только полчаса на сборы". Это свидетельство крайне ценно. Деникина трудно заподозрить в коммунистической пропаганде. Он пережил нацистскую оккупацию и видел политику захватчиков изнутри, причём во Франции, где немцы вели себя ещё относительно прилично. И он свидетельствует о целенаправленных репрессиях именно против русских, а не против одних жидов и коммунистов, как нас сегодня пытаются убедить.

Самого генерала спасал возраст: в 1941 году ему было 69 лет. Тяжело переживая арест жены, он уже было собирался переступить через себя и хлопотать перед немецкой комендатурой, когда Ксению Васильевну неожиданно выпустили. Вскоре после этого к Деникину наведались "гости" - высокопоставленные офицеры Гестапо предложили престарелому генералу переехать в Берлин, где, по их словам, "обнаружился" его архив времён Гражданской войны. "Вы могли бы спокойно работать в своём архиве", - сказал Деникину немецкий комендант - как будто и не было цензурного запрета на сочинения Антона Ивановича на всей территории, контролируемой "третьим рейхом". Очевидно, арест жены был попыткой сломить волю бывшего главнокомандующего ВСЮР, склонить его к сотрудничеству. Деникин, однако, и слышать об этом не хотел, и даже на вопрос гестаповцев: "Чем мы можем быть полезны для Вас в Мимизане?" - ответил: "Благодарю. Я ни в чём не нуждаюсь". Семья еле сводила концы с концами...

"Википедия", однако, сообщает, что, несмотря на материальную неустроенность и отсутствие заработка (Деникин в эмиграции зарабатывал себе на жизнь писательским трудом, а книги его нацисты запретили), Антон Иванович сумел собрать и переправить через верных людей в Россию ... целый вагон с медикаментами для Красной Армии. Чем весьма озадачил Сталина: долгие годы после революции в СССР Деникина принято было изображать в исключительно мрачных тонах. В конце концов, победил прагматизм: дар приняли, солдатам же решили не говорить, от кого медикаменты.

Чем же занимался Антон Иванович в годы немецкой оккупации? Оказывается, вопрос о том, что делать, был для него снят довольно скоро и весьма неожиданным образом. 6 октября 1943 года в Мимизане был расквартирован батальон русских коллаборационистов. Феномен власовской РОА до сих пор вызывает ожесточённые дискуссии и полярные мнения - от безоговорочной героизации до столь же безоговорочного осуждения. Безусловно, изменник Власов, подло бросивший на произвол судьбы свою 2-ю Ударную Армию, которую ему поручено было вывести из окружения, добровольно сдавшийся врагам, столь же добровольно надевший вражескую форму, ничего кроме отвращения не вызывает. Но с его солдатами вопрос гораздо более сложный. Большинство из них не было ни идейными борцами против советской власти, ни даже идейными антисталинистами. Эти люди малодушно соглашались надеть на себя немецкую форму в надежде хотя бы такой ценой вырваться из нечеловеческих условий нацистских концлагерей. Были и такие (и их, кстати, было немало) кто шёл в коллаборационистские формирования лишь для того, чтобы, выбравшись из лагеря и попав на фронт, при первом удобном случае перебежать обратно к своим. Такие перебежчики были - о них писал, со ссылкой на архивные документы, журнал "Родина". Были и специальные подпольные ячейки в концлагерях, намеренно вербовавшие "коллаборационистов", которые, попав на фронт, должны были поднять бунт и, перебив немецких офицеров, перейти к своим с оружием в руках. Предводителем самой известной такой ячейки в концлагере Моабит был татарский поэт-ветеран Муса Джалиль.

Деникин ничего не знал о Джалиле и его подполье. Но "власовцы", узнав, что в городке живут соотечественники, потянулись к Деникиным. И Антон Иванович начал вести среди них пропаганду. Он показывал им карту, на которой отмечал продвижение вперёд Красной Армии. Говорил о России, об ответственности за её будущее. С удивлением наблюдал, что эти "предатели"... гордятся успехами своих соотечественников-красноармейцев на фронте, что многие из них по-прежнему придерживаются коммунистических взглядов, что воевать за немцев они не рвутся и в геббельсовскую пропаганду о "борьбе за великую Россию" под немецкими знамёнами не верят. Вот любопытный эпизод. "Власовец", бывший черноморский матрос, глядя на карту боевых действий, спрашивает Деникина, может ли кто-нибудь победить Россию. "Нет, - отвечает генерал. - Никто не может." "Я тоже так думаю! - радостно подхватывает бывший предатель. - А как Вы думаете: разрешат нам после войны вернуться?" "Не знаю, - отвечает Деникин. - Может так получиться, что мне разрешат вернуться, а вам - нет, или наоборот". "Да быть такого не может! - кричит в ответ его собеседник. - Такая война, столько народу погибло! Как же обойтись без моих рук и без Вашей головы, папаша?!"

Нередко спорили до хрипоты - собеседники Деникина отстаивали перед ним коммунистические идеи. Другие, напротив, жаловались на тяжёлые условия быта в СССР. Ловили Москву, слушали тайком сводки Совинформбюро. Своих собеседников Деникин настоятельно уговаривал не служить немцам, а перебегать на сторону западных союзников СССР, ручаясь в этом случае за сохранение их жизней. Последовательный антикоммунист, Антон Иванович не верил в милосердие советской власти, считая, что все его подопечные обречены на расстрел...

Когда батальон был отправлен на западный фронт, распропагандированные Деникиным солдаты начали толпами перебегать к союзникам. Так что в развале германской армии на излёте войны имеется пусть маленькая, но всё же заслуга бывшего главнокомандующего ВСЮР.

Кстати, искал контактов с Деникиным и сам Власов. Немцы устроили им встречу, в ходе которой изменник пытался добиться от старого полководца хотя бы устного одобрения. Но Деникин был непреклонен. "Я русский офицер и чужой формы никогда не носил. А Вы осмелились явиться ко мне в форме, которую на Вас надели враги русского народа. Нам не о чем разговаривать".

Дай Бог, чтобы и нынешним русским патриотам и националистам не о чем было разговаривать с апологетами гитлеровской агрессии и её пособников. Чтобы образцом для подражания им служил не генерал Власов.

При написании статьи были использованы В 1930-е годы А.И. Деникин нередко выступал с публичными лекциями. Во время одной из них из зала кто-то не слишком умный выкрикнул: "От большевистской петли нас спасёт только иноземное иго!". Возмущённый этой безумной репликой, Антон Иванович ответил резко: "Я не приемлю ни петли, ни ига!" В то время он вряд ли думал, как скоро ему придётся на деле отстаивать это своё жизненное кредо.

Начало Великой Отечественной войны встретило семью Деникиных в небольшом французском городке Мимизане, где они рассчитывали избежать контактов с нацистскими оккупантами. Но не могли избежать обрушившейся на их головы страшной вести. Вот запись в дневнике супруги генерала - Ксении Васильевны, сделанная 23 июня 1941 года: "О Россия! Чаша страданий ещё не испита тобою до дна! Борются два антихриста. Конечно, нападение Германии означает конец коммунизма в России. Но какую цену придётся за это платить! Сейчас же немецкие бомбы разрывают на части русские тела, проклятые немецкие танки заполнили нашу страну, льётся русская кровь".

Как видим из этой записи, Деникины с самого начала не испытывали ничего похожего на злорадство, которому многие тогда предались в эмиграции. К.В. Деникина, явно не без ведома и не без одобрения мужа, пишет о "проклятых немецких танках" и о том, что "немецкие бомбы разрывают на части русские тела" в то самое время, когда Д. Мережковский сравнивал Гитлера с ... Жанной д'Арк, а архиепископ-эмигрант Иоанн (Шаховской) уподоблял нацистское нашествие "пасхе посреди лета" и призывал добровольно "лечь под нож многоопытного германского хирурга". И даже предполагаемый (и весьма возможный по мнению многих в 1941-м году) конец коммунизма в России Деникиных не радовал, ибо они уже тогда задумывались о цене...

По мере же того, как в Мимизан проникала информация о зверствах гитлеровцев на оккупированных советских территориях, полюс надежд семьи Деникиных смещается в сторону от "конца коммунизма в России" до "русских побед". Очень скоро Антон Иванович повесил на стене карту, по которой начал флажками, как в старину, в бытность начальником штаба верховного главнокомандующего (в 1917-м году), отмечать продвижения Красной Армии, сначала на восток, потом обратно - на запад. Деникин сам говорил об этом: "Мы испытывали боль в дни поражений армии, хотя она и называется Красной, а не Российской, и радость - в дни её побед". Не питая никаких иллюзий относительно Сталина (скорее, даже преувеличивая его "кровожадность"), Деникин не мог не понимать, что нацисты несут русскому народу не освобождение от большевистской тирании, а ещё худшее порабощение.

Тем более, что его семье пришлось-таки самой столкнуться с этими "освободителями". В первые же дни Великой Отечественной была арестована жена Антона Ивановича. Немцы отнюдь не смотрели на белоэмигрантов как на достойных уважения союзников, более того - не делали никакой разницы между ними - и теми, кого они безжалостно истребляли в СССР. Деникин писал дочери: "Немцы решили отправить всех русских - как мужчин, так и женщин моложе 55 лет - в концентрационные лагеря. Сегодня немецкие солдаты увезли твою мать в Мон-де-Марсан. Русские белоэмигранты внушают им такой страх, что они дали только полчаса на сборы". Это свидетельство крайне ценно. Деникина трудно заподозрить в коммунистической пропаганде. Он пережил нацистскую оккупацию и видел политику захватчиков изнутри, причём во Франции, где немцы вели себя ещё относительно прилично. И он свидетельствует о целенаправленных репрессиях именно против русских, а не против одних жидов и коммунистов, как нас сегодня пытаются убедить.

Самого генерала спасал возраст: в 1941 году ему было 69 лет. Тяжело переживая арест жены, он уже было собирался переступить через себя и хлопотать перед немецкой комендатурой, когда Ксению Васильевну неожиданно выпустили. Вскоре после этого к Деникину наведались "гости" - высокопоставленные офицеры Гестапо предложили престарелому генералу переехать в Берлин, где, по их словам, "обнаружился" его архив времён Гражданской войны. "Вы могли бы спокойно работать в своём архиве", - сказал Деникину немецкий комендант - как будто и не было цензурного запрета на сочинения Антона Ивановича на всей территории, контролируемой "третьим рейхом". Очевидно, арест жены был попыткой сломить волю бывшего главнокомандующего ВСЮР, склонить его к сотрудничеству. Деникин, однако, и слышать об этом не хотел, и даже на вопрос гестаповцев: "Чем мы можем быть полезны для Вас в Мимизане?" - ответил: "Благодарю. Я ни в чём не нуждаюсь". Семья еле сводила концы с концами...

"Википедия", однако, сообщает, что, несмотря на материальную неустроенность и отсутствие заработка (Деникин в эмиграции зарабатывал себе на жизнь писательским трудом, а книги его нацисты запретили), Антон Иванович сумел собрать и переправить через верных людей в Россию ... целый вагон с медикаментами для Красной Армии. Чем весьма озадачил Сталина: долгие годы после революции в СССР Деникина принято было изображать в исключительно мрачных тонах. В конце концов, победил прагматизм: дар приняли, солдатам же решили не говорить, от кого медикаменты.

Чем же занимался Антон Иванович в годы немецкой оккупации? Оказывается, вопрос о том, что делать, был для него снят довольно скоро и весьма неожиданным образом. 6 октября 1943 года в Мимизане был расквартирован батальон русских коллаборационистов. Феномен власовской РОА до сих пор вызывает ожесточённые дискуссии и полярные мнения - от безоговорочной героизации до столь же безоговорочного осуждения. Безусловно, изменник Власов, подло бросивший на произвол судьбы свою 2-ю Ударную Армию, которую ему поручено было вывести из окружения, добровольно сдавшийся врагам, столь же добровольно надевший вражескую форму, ничего кроме отвращения не вызывает. Но с его солдатами вопрос гораздо более сложный. Большинство из них не было ни идейными борцами против советской власти, ни даже идейными антисталинистами. Эти люди малодушно соглашались надеть на себя немецкую форму в надежде хотя бы такой ценой вырваться из нечеловеческих условий нацистских концлагерей. Были и такие (и их, кстати, было немало) кто шёл в коллаборационистские формирования лишь для того, чтобы, выбравшись из лагеря и попав на фронт, при первом удобном случае перебежать обратно к своим. Такие перебежчики были - о них писал, со ссылкой на архивные документы, журнал "Родина". Были и специальные подпольные ячейки в концлагерях, намеренно вербовавшие "коллаборационистов", которые, попав на фронт, должны были поднять бунт и, перебив немецких офицеров, перейти к своим с оружием в руках. Предводителем самой известной такой ячейки в концлагере Моабит был татарский поэт-ветеран Муса Джалиль.

Деникин ничего не знал о Джалиле и его подполье. Но "власовцы", узнав, что в городке живут соотечественники, потянулись к Деникиным. И Антон Иванович начал вести среди них пропаганду. Он показывал им карту, на которой отмечал продвижение вперёд Красной Армии. Говорил о России, об ответственности за её будущее. С удивлением наблюдал, что эти "предатели"... гордятся успехами своих соотечественников-красноармейцев на фронте, что многие из них по-прежнему придерживаются коммунистических взглядов, что воевать за немцев они не рвутся и в геббельсовскую пропаганду о "борьбе за великую Россию" под немецкими знамёнами не верят. Вот любопытный эпизод. "Власовец", бывший черноморский матрос, глядя на карту боевых действий, спрашивает Деникина, может ли кто-нибудь победить Россию. "Нет, - отвечает генерал. - Никто не может." "Я тоже так думаю! - радостно подхватывает бывший предатель. - А как Вы думаете: разрешат нам после войны вернуться?" "Не знаю, - отвечает Деникин. - Может так получиться, что мне разрешат вернуться, а вам - нет, или наоборот". "Да быть такого не может! - кричит в ответ его собеседник. - Такая война, столько народу погибло! Как же обойтись без моих рук и без Вашей головы, папаша?!"

Нередко спорили до хрипоты - собеседники Деникина отстаивали перед ним коммунистические идеи. Другие, напротив, жаловались на тяжёлые условия быта в СССР. Ловили Москву, слушали тайком сводки Совинформбюро. Своих собеседников Деникин настоятельно уговаривал не служить немцам, а перебегать на сторону западных союзников СССР, ручаясь в этом случае за сохранение их жизней. Последовательный антикоммунист, Антон Иванович не верил в милосердие советской власти, считая, что все его подопечные обречены на расстрел...

Когда батальон был отправлен на западный фронт, распропагандированные Деникиным солдаты начали толпами перебегать к союзникам. Так что в развале германской армии на излёте войны имеется пусть маленькая, но всё же заслуга бывшего главнокомандующего ВСЮР.

Кстати, искал контактов с Деникиным и сам Власов. Немцы устроили им встречу, в ходе которой изменник пытался добиться от старого полководца хотя бы устного одобрения. Но Деникин был непреклонен. "Я русский офицер и чужой формы никогда не носил. А Вы осмелились явиться ко мне в форме, которую на Вас надели враги русского народа. Нам не о чем разговаривать".

Дай Бог, чтобы и нынешним русским патриотам и националистам не о чем было разговаривать с апологетами гитлеровской агрессии и её пособников. Чтобы образцом для подражания им служил не генерал Власов.

При написании статьи были использованы воспоминания дочери А.И. Деникина:
Деникина-Грей М.А. Генерал Деникин. Воспоминания дочери. - М.: АСТ-Пресс Книга, 2005.воспоминания дочери А.И. Деникина:
Деникина-Грей М.А. Генерал Деникин. Воспоминания дочери. - М.: АСТ-Пресс Книга, 2005.

не Старый ,а Старинный водевиль !

Бытует мнение, что флагом РОА был бело-сине-красный флаг, однако он был запрещён немцами (от войск под этим флагом немцы не хило отгребли в первую мировую). К разработке символики РОА был привлечён русский художник А. Н. Родзевич. Он сделал девять эскизов, на всех из которых преобладали цвета старого русского флага — белый, синий и красный. Эскизы поступили на одобрение в Имперское министерство по делам оккупированных восточных территорий. Розенберг лично перечеркнул все девять, после чего эскизы вернулись обратно, вызвав горькую ремарку Власова: «Я бы так и оставил — русский флаг, перечеркнутый немцами из страха перед ним». Тогда Малышкин предложил использовать Андреевский крест, и эскиз, в итоге получивший одобрение Розенберга, представлял собой синий Андреевский крест на белом поле.

Что есть, то есть. Официальным флагом РОА был андреевский крест.