Последняя атака “монгольской” конницы

Об атаке “монгольской” конницы утром 17 ноября 1941 года у деревни Мусино пишут немецкие авторы Вернер Хаупт “Битва за Москву” (Москва, 2010) и Пауль Карель “Восточный фронт. Гитлер идет на Восток. 1941-1943” (Москва, 2003) в своих книгах о битве за Москву. Видимо, они воспроизводят воспоминания немецкого офицера-очевидца. Этот эпизод, как пример применения огнестрельного оружия против кавалерийской атаки, а также взгляд на войну с немецкой стороны интересен сам по себе. Кроме того, в конной атаке участвовали, скорее всего, казахские и киргизские воины, поэтому нам он интересен вдвойне. Позволим себе процитировать весь эпизод из книги П. Кареля в слегка сокращенном виде.

Рассвет 17 ноября был серый и туманный. Ближе к 09.00 сквозь утреннюю дымку показался большой красный диск солнца. Наблюдательный пункт батареи тяжелых орудий располагался на холме. Километрах в трех дальше виднелся лес. Поля покрывало тонкое снежное одеяло. Было холодно. Все ждали приказа атаковать.

- Русские танки! - раздался возглас. По замерзшей земле катились три T-34. С окраины села открыли огонь противотанковые пушки. Казалось странным, что танки идут одни, без поддержки пехоты. Что бы это могло значить? Пока артиллерийские наблюдатели пытались разгадать загадку, раздался другой возглас:

- Внимание! Справа от леса кавалерия.

Так и было. Конники - передовой разъезд из сорока или пятидесяти человек - приближались на рыси. Вот численность отряда выросла до сотни или двух, а мгновением позже они вылетели из леса широким фронтом. Эскадрон за эскадроном они развернулись в гигантскую линию. Позади сформировалась следующая. Все походило на какой-то диковатый сон. Шашки офицеров сияли на утреннем солнце. По нетронутому снегу стремя в стремя скакали кони, всадники пригибались к шеям лошадей, держа в вытянутых руках над головами шашки. Пулеметный расчет около пункта наблюдения приготовился. Стрелок снял митенки и положил их рядом с пулеметом. Командир расчета приник к биноклю.

- Две тысячи метров, - раздался голос наблюдателя, продолжавшего по телефону давать наводку батарее.

Прошло, наверное, не больше секунды, и на заснеженном поле под Мусино разыгралась кошмарная сцена, которую не мог бы представить себе даже человек с очень богатым воображением. 3-я батарея 10-го артиллерийского полка 106-й пехотной дивизии открыла огонь с короткой дистанции. Снаряды с шипением вылетали из стволов и обрушились прямо на атакующие эскадроны. Падали кони. Всадники летели на землю. Вспыхивали огненные молнии. Поднимался к нему черный дым. Взлетали фонтаны пламени и грязи.

Советский полк продолжал наступать. Дисциплина их восхищала. Кавалеристы сместились в направлении своего правого фланга и устремились к селу. Но раз за разом, залп за залпом снаряды тяжелых орудий падали в боевые порядки атакующих эскадронов. Артиллеристы применяли шрапнельные гранаты, взрывавшиеся на высоте 7,5 метра над землей. Эффект, производимый такими выстрелами, был сокрушительным. Всадников буквально разрывало на части в седлах, кони падали на землю искалеченными.

Но ужасающее представление еще не завершилось. Для продолжения атаки из леса появился второй полк. Офицеры, сержанты и рядовые наверняка видели, какая участь постигла их товарищей. Тем не менее они скакали вперед.

Со второй волной артиллеристы расправились еще быстрее, чем с первой. Лишь небольшой группе всадников на маленьких казачьих лошадках удалось прорваться через стену смерти. Человек тридцать из тысячи. Они мчались к высоте, на которой расположился артиллерийский наблюдатель. Их прикончили пулеметчики.

Две тысячи кавалеристов и коней - оба полка 44-й монгольской кавалерийской дивизии - остались лежать в красном от крови снегу, растерзанные, искалеченные, раненые. Множество лишившихся всадников лошадей металось по полю. Полю боя, где едва ли не в последний раз во время Второй мировой войны шли в атаку крупные кавалерийские части. Атака русских являлась совершенно бессмысленной с военной точки зрения. Два полка полегли, а при этом и волос не упал с головы хотя бы одного солдата противника. Никого с немецкой стороны даже не ранило. Однако атака кавалеристов показала с полной очевидностью, что советское командование не собиралось позволить немцам овладеть путями к Москве и было готово сражаться за это со всем возможным упорством.
Наверняка уничтожение двух полков сразу - это преувеличение немецкого автора. По советским сводкам, за два дня, 17-18 ноября, потери 44-й кавалерийской дивизии составили 700 человек. Сообщения, что с другой стороны ни один волос не упал с головы немецкого солдата, также можно отнести к издержкам германской пропаганды.

Но, как бы там ни было, приказ к наступлению кавалерийских дивизий демонстрирует не упорство Москвы, а спешку и авантюризм командования. Переходить в наступление против превосходящего в огневой мощи противника без тщательной разведки, без танков, без артподготовки и авиаударов - чистый авантюризм Жукова. Расчет, видимо, был на прорыв фронта силами 17-й и 24-й дивизий и ввод в прорыв из второго эшелона 44-й дивизии. Но прорыва не случилось, а приказ нужно было выполнять. Неопытные и необстрелянные кавалеристы в конном строю, выполняя приказ, попали в приготовленный немцами огневой мешок. Уничтожение немецкой артиллерией и пулеметами за несколько минут пусть не двух полков, а двух кавалерийских эскадронов - приговор не только боевому применению кавалерии, но и авантюризму некоторых советских генералов. Впрочем, таких бессмысленных приказов было немало и до и после... Не зря, видимо, это наступление замалчивалось советским командованием.

Пауль Карель называет кавалерийскую дивизию монгольской, видимо, по монголоидным чертам лиц кавалеристов. На самом деле 44-я кавалерийская дивизия была сформирована в июле 1941 года под Ташкентом, и ее командиром был полковник Куклин. О ее личном составе мы ничего не знаем и можем лишь предполагать, что он был интернациональным. Кроме того, хорошо известно, что до 1950-х годов более половины населения Ташкентской области составляли казахи. Дополнительной казахской волной были беженцы от джута 1930-33 годов. Детские дома в самом Ташкенте - основной контингент пополнения Советской армии - были переполнены детьми из Казахстана. К тому же кому как не кочевому народу служить в кавалерии. Отсюда ясно, на кого указывает монголоидность атаковавших немецкие позиции эскадронов.

Последняя атака “монгольской” конницы

Об атаке “монгольской” конницы утром 17 ноября 1941 года у деревни Мусино пишут немецкие авторы Вернер Хаупт “Битва за Москву” (Москва, 2010) и Пауль Карель “Восточный фронт. Гитлер идет на Восток. 1941-1943” (Москва, 2003) в своих книгах о битве за Москву. Видимо, они воспроизводят воспоминания немецкого офицера-очевидца. Этот эпизод, как пример применения огнестрельного оружия против кавалерийской атаки, а также взгляд на войну с немецкой стороны интересен сам по себ