— Ты по какой статье сидел? — спросил меня татарин.
— По указу.
— За что?
— Часть вторая. Железнодорожный грабеж.
— Та-ак, — протянул татарин. — Ну, а с воинскими статьями ты знаком?
— Конечно, — сказал я, — сам когда-то побывал в армии…
— Стало быть, ты — в курсе — сказал татарин. — Это хорошо. Много объяснять не надо.
— Но ведь вы когда дезертировали?
— По — разному… По всякому… Но в общем — в ту пору.
— С той поры прошло уже семь лет. Вы это, ребята, понимаете? Или вы, может, не следите за календарем?
Он был одет по-тунгусски — в меховые расшитые бисером сапоги (они назывались здесь "бокари"), в оленью «малицу» — дошку с капюшоном. Однако лицо у него было типично русское, с мягкими чертами, с окладистой, сивой, густой бородою.
Он держал под мышкой пятизарядную, армейского образца, винтовку. В другой его руке — в корявых, темных пальцах — зажата была ивовая веточка. И поднеся веточку ко рту, покусывая ее задумчиво, незнакомец спросил, оглядывая меня с головы до ног:
— Кто таков? Откуда?
Кто они? — недоумевал я, — что за люди? Все в них было мне странным; и туземная одежда, и этот дремучий их облик, и — что выглядело, пожалуй, подозрительнее всего — грозное, боевое оружие. На солдат они, во всяком случае, не похожи, — размышлял я, томясь, — и на уголовников — тоже… Мужички эти особой породы. Но — какой? Может, я попал к сектантам? К староверам? Однако староверы не курят, а эти — дымят вовсю. Кинулись на мой табачок, расхватали…
— Мы одного хотим, — негромко, с хрипотцой, проговорил сидевший рядом с Архипом приземистый, коренастый мужчина. У него было сухое скуластое лицо, татарские усики по краям жестокого рта. — Чтоб все у нас тихо было — вот, чего мы хотим! Тихо, без хипеша!
— Так кто ж вам мешает? — удивился я. — Живите как хотите. Я-то тут причем? И вообще — сколько вы меня здесь держать намерены?
— А это уж как мир рассудит, — вставая с лавки, сказал Архип. Он уже не смеялся больше; колючие глаза его посверкивали недобро и сумрачно. — Как мир решит… Ты в Бога веруешь?
— Да, — сказал я, — да… А что?
— Так молись, пока не поздно! Крепче молись!
Я уже начал помаленьку догадываться. Но все же решил уточнить. И подобрав упавший окурок, сказал, затягиваясь, кутаясь в дым:
— Солдаты — не солдаты… Не разберусь. Одно мне ясно: вы от кого-то прячетесь. От кого? Если не секрет, конечно.
— Ото всех, — проговорил татарин. И, подумав, добавил жестко: — Да, ото всех!
— И — с каких же пор?
— С войны.
— Ах, так значит, — вы?..
— Да, — сказал он, — в том и суть.
Отрывки из книги Михаила Дёмина Таёжный бродяга.